Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Ведите, Ваше Величество.

Китт вздыхает и подчиняется. Мы выходим в коридор, направляясь быстрым шагом к подземельям. Гвардейцы стоят вдоль стен, не проявляя ни малейшего удивления от моего «воскрешения». Даже проходящие слуги почти не смотрят в нашу сторону, и их полная невозмутимость заставляет меня произнести:

— Значит, в замке уже знают, что это не я был на Арене?

— Их проинформировали несколько часов назад, — отвечает Китт, сворачивая за угол. — И они не скажут ни слова о другом Владетеле. Ты же знаешь, как хорошо слуги хранят секреты. Они занимаются этим десятилетиями.

Я остраненно киваю, зная, что это правда. Начинаю думать, что сама Илия построена на секретах — и начинаю сомневаться, что знаю и половину из них.

Внезапно перед нами появляется тяжелая дверь подземелий, доступ к которой охраняют два Гвардейца. Они стойко кивают своему королю, прежде чем распахнуть тяжелые металлические ворота, которые стерегут. За ними нас ждут каменные ступени, ведущие вниз в темноту подземелий.

Внизу нас встречают плотный воздух и сопутствующий с ним холод. Как будто меня вновь приглашают в мое забытое логово пыток. Я не был здесь с тех пор, как Глушитель Сопротивления, Мика, попал в одну из этих камер.

Я не был здесь с тех пор, как убил его.

Отбрасывая воспоминания, я следую за Киттом и Пэйдин. Камеры пусты — в них больше нет тех немногих членов Сопротивления, что были здесь после битвы в Чаше. Теперь они занимают несколько тренировочных рингов за пределами замка, а также посменно работают в качестве Гвардейцев.

— Знаешь, — вспоминает Китт, его голос отражается эхом от грязных камней, — в последний раз я был здесь, когда проводил тебя прямо в тоннели, которые ты искала, Пэйдин.

Она вздыхает, выглядя подавленной.

— Не самое приятное воспоминание, полагаю.

— Я понимаю, правда. Всегда есть причина для той боли, что мы причиняем.

Пэйдин открывает рот, но тут же резко его прикрывает, заметив занятую камеру. Ее шаги замедляются, как и мои.

На каменном полу лежит тело со знакомым серебряным кинжалом в груди.

Странно видеть, как человек, обладающий такой же силой, как у меня, так легко погибает. Я никогда не встречал другого Владетеля, не имел шанса до того, как жажда власти отца привела к тому, что я остался единственным в своем роде. Но глядя на этого Элитного, часть меня желает, чтобы кто-то разделил со мной бремя этой силы.

Тем не менее Пэйдин стоит неподвижно у клетки. Ее голос звучит тревожно тихо.

— Это он.

Китт выходит вперед.

— Что?

— Это парень Адины из Лута. — Она задыхается, произнося имя. — Мак.

Я резко разворачиваюсь к телу, прослеживая глазами похожий узор на его жилете. Каждый карман и каждый шов, все точно такое же.

Это тот самый друг, которого она встретила в Форте.

Пэйдин заходит в камеру, ее взгляд скользит по мужчине. Я следую за ней, замечая его растрепанные волосы, достаточно длинные, чтобы касаться его шеи. Среди черных прядей пробивается серебристая полоска, а от уголка его рта тянется шрам. Карие глаза безжизненно глядят в потолок, но в них можно уловить слабое облегчение.

Пэйдин медленно опускается на колени перед ним. Его безжизненная бледная кожа резко контрастирует с темным жилетом, плотно прилегающим к телу. Кровь пропитала одежду, растекаясь под серебряным кинжалом багровым пятном. Дрожащими пальцами Пэйдин проводит по запачканному шву жилета. Она глубоко вдыхает, затем сосредотачивает свой взгляд на кармане, пришитым к нему.

Ее пальцы натыкаются на ряд вышитых слов. Синяя нить, испачканная кровью, потускнела на одном из карманов. Я слышу, как дыхание Пэйдин замирает, после чего она шепчет:

— Увидимся в небе.

С широко открытыми глазами, полными слез, она поднимает взгляд на меня.

— Он пытался сказать это на арене. Он умирал, и это было последнее, что он хотел сказать.

— Пэйдин… — я присаживаюсь рядом и нежно опускаю руку на ее спину в тот же момент, когда Китт кладет руку ей на плечо. Наши взгляды встречаются на краткий, неловкий миг, в котором мы видим наше последующее будущее. Пэйдин всегда будет препятствием между нами. Скоро она перестанет принадлежать мне, и я не смогу утешать ее.

И, к сожалению, я все равно буду любить ее. Она навсегда останется внутри меня, единственным чистым пятном в моей запятнанной душе. Но пока не собираюсь уходить. Пока клятвы не будут скреплены, и кольцо на ее пальце не приобретет большую важность. До тех пор я буду обладать ею любым способом, каким она позволит.

— Даже после того, как мы провели вместе время в Луте, он все равно винил меня в смерти Адины, — тихо говорит Пэйдин, сжимая идеальный край жилета. — По тому, как он сражался… он действительно хотел причинить мне боль.

Мой желудок сжимается. Я ненавижу мысль о том, что она какое-то время верила, что это на том ринге с ней был я. Но напряжение было высоким, и этот Владетель был там, чтобы сыграть роль меня.

— Он хотел отомстить за нее. — Она качает головой. — Я не могу его за это винить. Это моя вина.

Я встречаюсь взглядом с Киттом из-за опечаленной девушки между нами. Она медленно откидывается назад, по ее щекам беззвучно катятся слезы.

— Но он решил меня не убивать, — шепчет она. — Он мог бы. Интересно, если бы мы не встретились, сложилось бы все по-другому?

Пэйдин опускает голову мне на плечо, и на мгновение я забываю о присутствии брата. Китт отводит взгляд, его горло дрожит от эмоций. Возможно, это зависть, раздражение, и я ненавижу это. Видеть его таким неправильно. Быть с ним таким…

Пэйдин берет Китта за руку, притягивая его ближе.

Я слегка напрягаюсь, Китт делает то же самое при внезапном прикосновении. Но Пэйдин даже не моргает. Она просто смотрит на тело перед нами, прижимаясь к нам обоим.

Безмерная скорбь Пэйдин возвращает мое внимание к ней. Она цепляется за руку Китта, голова ее прижата к моему плечу. Я знаю ее гораздо лучше, чем все остальные. Я читаю каждую дрожь и каждое невысказанное слово.

Она хочет тишины. Хочет побывать наедине с этой скорбью. И когда она будет готова, ее жених и его брат будут рядом, чтобы помочь.

— Мы так и не попрощались с ней. — Шепчет Пэйдин про себя. — Но, по крайней мере, мы могли поделиться тем, как сильно любили ее.

Она долго не отпускает нас, прежде чем осторожно поднимает руку к стеклянному взгляду Владетеля. Она нежно прикрывает его глаза, даря мирный конец, которого он не получил на арене. Оцепенев, Пэйдин разглаживает жилет и откидывает с его холодного лба выбившиеся пряди волос.

— Позаботься о ней ради меня, — шепчет она, касаясь его бледной кожи. — Позаботься о ней, Мак.

Я почти не слышу, как она в последний раз грустно шепчет:

— Увидимся в небе.

Глава пятидесятая

Пэйдин

Я едва помню, как покидала подземелья.

Еще хуже помню возвращение в свою комнату.

Когда я узнала его, мне стало тяжелее.

У трупа было имя.

Мак.

Мак.

МАК.

Мертвым имена ни к чему.

Последняя частица Адины умерла на моих руках так же, как и она сама.

Он носил ее жилет, который теперь согревает его мертвое тело.

Мак.

Элли говорит, что сегодня утром узнала о том, что на арене был не Кай.

Я говорю ей, что знаю.

Думаю, я эгоистка, раз воскрешение Кая приносит такое облегчения.

Почему моя любовь заслуживает жить, а любовь Адины — нет?

Но теперь они вместе украшают небо.

Я начинаю понимать, что это и было его желанием.

Он лишь хотел увидеть ее в небе

Водопад белого струится по моему телу.