Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Ты как, почти закончила? — с легкой тревогой спрашиваю я.

Заглядывая через плечо, Элли вздыхает, глядя на меня в зеркало перед нами.

— Тут, наверное, сотня пуговиц.

Я качаю головой, пока она наклоняется и возвращается к тщательной работе. Мой взгляд блуждает по платью, прослеживая изящную линию, прилегающую к телу. Мягкая белая ткань плотно облегает меня, а поверх нее ниспадает слой тонкого кружева. Скопления мелких цветов украшают платье, взбираясь по широким лямкам на плечах и спускаясь вниз длинными лентами.

Это идеальное воплощение чистоты.

И я не уверена, что именно я должна это носить.

— Готово, — объявляет Элли, выпрямляясь. — Ты будешь такой красивой невестой.

Я сглатываю, с трудом заставляя себя улыбаться.

— Но, — продолжает она мягко, не замечая моего дискомфорта, — мы еще не закончили. Если хочешь, я могу попросить портниху немного расширить лямки?

Часть шрама все еще выглядывает из-под ткани. Я провожу пальцами по изуродованной коже, глядя на странный контраст между нежностью и враждебностью.

— Может быть, — говорю я отстраненно. — Не уверена, что…

Легкий стук в дверь прерывает мой неуверенный ответ. Я резко поворачиваюсь на звук и улыбаюсь вошедшему. Калум стоит в дверях, слегка улыбаясь.

— Разве сейчас неподходящее время, чтобы пожелать будущей королеве всего наилучшего?

Я машу ему рукой, а Элли отступает, оставляя нас наедине.

— Нет, вовсе нет. Наоборот, я рада, что ты здесь.

— Да? — Он подходит ко мне, светлые волосы ярко блестят в лучах заходящего солнца, льющихся через окно. — Надеюсь, ради хороших новостей.

Моя улыбка едва заметна.

— Ну, видишь ли… — Я играю с кольцом на большом пальце. — Ты мне почти как отец. И я подумала, не мог бы ты…

— Для меня будет честью сопроводить тебя к алтарю, Пэйдин, — торжественно кивает Калум.

— Правда? — я выдыхаю. Впервые за долгое время снова чувствую себя маленькой девочкой. Снова чьей-то маленькой девочкой.

— Конечно. — Его пристальный взгляд скользит по элегантному платью, затем возвращается к моему лицу. Я замечаю, как он сглатывает. — Ты действительно похожа на свою мать.

Пока я не вспоминаю правду.

— Да, — вздыхаю я. — Я так и не рассказала тебе о дневниках моего отца.

Глаза Калума пристально смотрят на меня, словно выискивая скрытые мотивы. Он моргает, а его голос смягчается:

— Адам не был твоим отцом.

— Похоже, что нет. — Я качаю головой, взгляд опускается на кольцо на пальце. — Его жена умерла при родах, а через неделю у него на пороге появилась я. Просто еще одна ненужная Обычная. Так что… кто знает, похожа ли я на свою настоящую мать.

— Адам мне об этом не рассказывал. — Долгая пауза, затем он добавляет: — Он писал о чем-нибудь еще в дневнике?

Я качаю головой.

— В основном он описывал своих пациентов и рост Сопротивления. Но если там что-то и было, то на страницах, которые я использовала для розжига в Святилище Душ. — Я скептически смотрю на него. — Почему ты интересуешься?

Калум слегка улыбается.

— Просто любопытство старого друга.

— Хм. — Я играю кольцом. — Но ты считаешь, что я похожа на Алису, жену моего отца?

— Судя по немногим ее фотографиям, да, — отвечает он тихо. — А теперь мне пора на встречу с Киттом, но я обязательно сообщу ему, как ты красива в свадебном платье. Розы из моего сада будут отлично смотреться с ним.

Это заставляет меня остановиться.

— Твой сад? Как ты умудрился что-то вырастить за столь короткое время?

Он отступает.

— Ну, за это спасибо Блумам. Именно они заставили мои цветы расти.

— Понятно. — Я бормочу, а затем спешно добавляю: — Спасибо. За все.

Он кланяется, бросая последний взгляд.

— Надеюсь, ты не скрываешь этот шрам. Его нужно показывать всем.

Чтец Разума уходит еще до того, как улыбка появляется на моих губах. Элли спешит обратно, разглядывает мою фигуру в зеркале и расправляет швы на платье.

— Как тебе?

Я провожу рукой по ткани.

— Думаю о том, что бы сказала Адина.

— Наверное, много чего, — искренне произносит Элли.

Правдивость этих слов заставляет меня рассмеяться. Мои пальцы тянутся к широким бретелькам, сползающим с плеч. Слова Калума звучат в голове, но более нежный голос отзывается эхом в сердце. Там, где все еще живет Адина и твердит о том, что нужно демонстрировать умение выживать. Показать силу, которую я вынуждена была найти в себе.

Эта ткань никогда не ощущала нежности Адины, как и я больше никогда не смогу это почувствовать. Если я собираюсь замуж, я хочу носить что-то, что относится к ней. Значит, самое меньшее, что я могу сделать, — это показать свою силу в ее честь.

— На самом деле, я решила отказаться от бретелек, — я с трудом сдерживаю торжественную улыбку. — Хочу их убрать.

Элли кивает.

— Тогда я позову портниху.

Я наблюдаю за тем, как она выходит, и возвращаю взгляд на зеркало. Лицо в отражении выглядит чужим и более свободным. В нем есть смелость, с которой мне не терпится познакомиться. Может, это не совсем образ королевы, но, возможно, столь же могущественный.

В жертвенности есть сила. Этот брак — ее олицетворение.

Я улыбаюсь отражению, не помня, когда в последний раз так делала.

В коридоре слышатся тихие шаги, и я невольно спрашиваю:

— Элли, я буду в фате?

— Я бы с радостью умолял тебя не надевать ее.

Мое сердце пропускает удар при звуке его голоса. Я медленно разворачиваюсь, отчего ткань платья шелестит. Кай стоит в дверях, его взгляд скользит по мне с намеком на отчаяние.

— Вот как? — бросаю ему, почти не дыша.

— Не лишай меня возможности увидеть твое лицо в последний раз.

Я запинаюсь.

— Это будет не в последний раз.

— Это не то же самое, — мгновенно отвечает он.

Боль в его голосе заставляет меня вздрогнуть.

— Кай… — я быстро подхожу к нему, снова оказываясь на тонкой грани между долгом и желанием. Я могу носить свадебное платье, предназначенное для короля, но думать буду о его брате.

— Не надо, — Кай почти задыхается. — Не подходи ко мне в этом платье, — никогда не слышала, чтобы Силовик звучал так отчаянно. — Оно напоминает мне о том, что у алтаря тебя буду ждать не я.

Я спотыкаюсь о собственные ноги и заставляю себя остановиться. Медленно киваю, презирая себя за боль на его лице. Горло горит.

— Я тоже этого не хочу.

Он долго смотрит на меня, прежде чем сократить расстояние между нами.

— Я пришел просто подложить записку под твою дверь. — У меня перехватывает дыхание, когда он опускает сложенный пергамент мне в ладонь. — Но раз уж я здесь… — Он отступает, внимательно разглядывая меня. — Могу сказать, твоему наряду чего-то не хватает.

Откровенное заявление заставляет меня моргнуть.

— Чего?

Губы Кая кривятся.

— Чего-то острого, чтобы угрожать мне.

— Это и правда проблема, не так ли? — соглашаюсь я.

С растущей улыбкой и ямочками на щеках, которые я так люблю и ненавижу, он лезет в свой ботинок, чтобы достать…

— Мой кинжал, — выдыхаю я.

Вычурная серебряная рукоять подмигивает мне в угасающем свете. Я бережно забираю его из рук, улыбаясь при встрече с частичкой своего отца. Пока не вспоминаю, почему я не получила его раньше.

Я смотрю на чистое лезвие.

— Ты… вытащил кинжал из его груди.

— Ему он был не нужен.

Мой взгляд опускается на мозолистые ладони, опущенные вдоль тела. Его ногти покрыты грязью, хотя руки тщательно вычищены. Один этот взгляд возвращает меня в тот момент в Шепчущем лесу, где самоуверенный принц похоронил одну девушку ради другой. И снова, в трущобах Илии, еще одно тело было погребено человеком, которому было суждено привести меня к гибели.

— Ты похоронил его.

Это не вопрос. Но и не удивление. Ничего из этого.

— Ничто не ускользает от тебя, Маленький Экстрасенс, — Кай выдыхает эти слова, прежде чем добавить: — Я похоронил его на маковом поле. Я подумал, что это хорошее место для него.