Нина Бархат - Присвоенная
Я не знала, куда мы направляемся, и очень боялась предположить, что конечной точки не существует. Как и всегда, Кайл почувствовал мою прогрессирующую тревогу и решил меня успокоить.
— Отец говорил, что одним из приготовленных убежищ он никогда не пользовался. «Вот состарюсь и уеду туда доживать последние дни», — обещал он. Но, конечно же, это была лишь профессиональная шутка охотника — мы не старимся. Не успеваем, — жестко усмехнулся Кайл и продолжил: — Это удаленное от городов место. Не такое комфортное, как мое, но жить можно. Важно, что там нет никаких коммуникаций, и поэтому шанс быть обнаруженным меньше. Но главное, ни мой отец, насколько мне известно, ни я никогда никому не рассказывали о нем. Я надеюсь, что там нас не найдут.
И я вспыхнула мечтой — добраться до спасительного места!
Наши скитания были лишены удобств. Чаще всего мы спали в машине, спрятанной в кустах подальше от дорог и населенных пунктов, которые мы вообще старались объезжать, останавливаясь на окраинах и заправках только в самом крайнем случае — когда заканчивалась еда, питье или бензин.
Лишь иногда мы позволяли себе переночевать в самом дешевом отеле, где и без нас было полно подозрительной публики. Я с наслаждением мылась под ржавым плюющимся душем и, падая в скрипящую продавленную постель очередной придорожной дыры, закатывала глаза и вздыхала:
— Это просто рай!
Кайл смеялся.
— Я все меньше переживаю, что древнее убежище моего отца может тебе не понравиться…
Он правильно заметил — я привыкла к другому. Холод иногда будил меня ночью, отсутствие ванны приносило невыразимые мучения, а обычный унитаз стал затаенной мечтой. Я навсегда возненавидела батончики и минеральную воду и пообещала себе впредь питаться исключительно домашней пищей!..
Но нежелание быть чьей-либо игрушкой нивелировало все неудобства.
Пару раз мы были близки к провалу.
Какой-то офицер слишком пристально разглядывал наши документы — одни из многих. И хотя разглядывание не имело никаких последствий, мы отъехали от него полумертвыми.
После этого, приближаясь к очередному пропускному пункту, я неизменно оказывалась беременной. Кайл, чернявый, усатый и горбоносый до неузнаваемости, с характерным акцентом радостно требовал дорогу для рожающей жены.
— Я сына жду, па — а-анимаешь, друг, сына!
Счастье лучилось из его глаз так заразительно, что нам почти всегда тут же предлагали кортеж в помощь. На что Кайл невозмутимо отвечал:
— Ай, за — ачем, так доедем!
И, ласково поглаживая мой огромный живот, проезжал под симпатизирующими взглядами офицеров и других водителей.
— Может, ты еще и гипнозом владеешь? — восхищалась я, но он лишь улыбался в ответ. — Было до смешного просто! Подложила подушку, закричала пару раз, и все купились.
Конечно же, я преувеличивала, пытаясь отогнать страх, витавший в воздухе. То, с каким мастерством и спокойствием играл свою роль Кайл, нельзя было отнести только насчет опыта, это был безусловный талант. Прийти в себя у меня получалось не раньше, чем через пару часов после подобного происшествия, нервно отсмеявшись и заснув с забытой подушкой под одеждой. И тогда через сон я слышала осторожное поглаживание на моем «беременном» животе…
В отличие от меня, вздрагивавшей от каждого звука и оглядывавшейся больше необходимого, Кайл переносил наши приключения, как рутину. Он просто был осторожен.
Мне же везде мерещились знакомые лица.
Чувство присутствия умножалось, умножалось, умножалось…
Я ни разу не высказала Кайлу своих подозрений — слишком многим я была ему обязана, чтобы, ко всему прочему, мучить еще и своей паранойей.
К концу третьей недели Кайл стал чаще заглядывать в карту и смотреть по сторонам. И я поняла, что мы уже близко. Подобно искателям сокровищ, мы даже не были уверены, что убежище существует на самом деле. У Кайла имелась только карта и слова отца. И, наверное, именно поэтому нам казалось, что здесь, как в сказке, все будет иначе — значительно лучше…
Когда лес, через который мы долго ехали по едва заметной дороге, отступил, открывая огромную водную гладь, я задохнулась от восхищения — солнце, клонившееся к закату, поджигало воду алым. Влажный ветер рвался на сушу, теребя волосы, напоминая об океане, излечившем меня от ран.
— Я смогу здесь жить, Кайл! И это будет так… так…
— Спокойно?
— Как ты догадался? — засмеялась я.
Он протянул руку к озеру и указал на единственный остров, покрытый лесом и обведенный белой каймой песка.
— Видишь, там, среди деревьев… Если пройти вглубь, вперед — вон туда, там и должен быть твой новый дом.
— Наш дом, — поправила я его.
Он не возражал.
Найдя относительно ровное каменистое место, где можно было съехать, мы спустились к воде. Из багажника Кайл вытащил самый большой тюк, наличие которого раздражало меня всю дорогу при смене транспорта. Это оказалась надувная лодка с навесным мотором. Теперь я поняла, почему ей оказывалось столько чести при погрузке.
Переложив в лодку часть багажа, Кайл отогнал машину в прибрежный кустарник и помог мне забраться через резиновый бок, прыгавший на мелких волнах.
— Может, лучше бы сначала перевезти вещи? — предположила я, с тоской оглядываясь на машину и чувствуя себя очень неуютно: я не умела плавать, а озеро, похоже, было очень глубоким.
— Ну уж нет! Я не оставлю тебя одну.
Кайл завел мотор, и лодка, попыхивая, на небольшой скорости двинулась в сторону острова. Он медленно приближался, вырастая на глазах. Вскоре массив леса распался на отдельные деревья, а вдоль линии волн стали заметны валуны.
И вот нос лодки мягко ткнулся в светлый песок.
С туфлями в руках я ступила на берег, наслаждаясь ощущением теплых песчинок, текущих сквозь пальцы ног.
Неужели это конец?
Неужели я обрету здесь покой?
Мои глаза искали очертания дома в глубине острова среди обманчивых теней. Надеюсь, он будет последним. И мне больше не придется покидать обжитые стены в полночной спешке или после долгих сборов, в страхе или стремясь к лучшему. Никогда!
Мне безумно хотелось остановиться.
— Идем скорее, я хочу увидеть наш дом!
Кайл улыбнулся тому, как сладко эти слова окутали его слух.
— Да, конечно… Но сначала я вернусь и заберу оставшиеся вещи из машины. Там все, что может понадобиться нам в ближайшее время, и самое главное — охранные системы. Да и машину надо спрятать понадежнее, — говорил он, выгружая привезенное…
Я рассеянно кивала ему и прислушивалась к себе. К тому, как замер мир вокруг.
