Саша Суздаль - Замкнутые на себя
— Вы правы, некоторым пора задуматься о вечности, — раздался голос сзади и сидящие у берега вздрогнули. Оглянувшись, они увидели Наблюдателя, товарища Тёмного, собственной персоной.
— Надеюсь, товарищ Бартазар Блут понимает, что он нарушил несколько правил Кольца? – сообщил конь, глядя на Бартазара Блута большими глазами с длинными ресницами.
— Я вам не товарищ, — ответил Бартазар Блут и спросил: — Что мне грозит?
— Заключение в кокон или дезинтеграция, — буднично ответил Тёмный.
— На пятьдесят два гигапрасека? — ухмыльнулся Бартазар Блут.
— Вы все прекрасно поняли, — ответил ему конь. Бартазар Блут встал и постоял несколько мгновений, а потом повернулся к коту:
— Скажи, она была счастлива?
— Да, — ответил Хамми. Бартазар Блут застыл на несколько мгновений, а потом повернулся к Тёмному:
— Я сам.
Он шагнул к берегу и начал оплывать прозрачными каплями в воду, словно тая от солнца. Повернув уже обезображенное и оплывшее лицо к Хамми, он сказал:
— Я рад, что она была счастлива.
Кот отвернулся, а лошадь внимательно раскинула симпоты, проверяя процесс дезинтеграции. Вскоре от Бартазара Блута не осталось и капли и товарищ Тёмный, осмотрев всё, сообщил:
— Я ухожу, может кого-то подвести?
— Не нуждаемся, — ответил Хамми, почему—то жалея Бартазара Блута и его судьбу, сотканную в шутку Фатенот – женщиной с двумя лицами, грустным и весёлым. Бартазар Блут узнал её грустное лицо, но кто сказал, что в его новой судьбе через пятьдесят два гигапрасека вперёд она не покажет ему новое, весёлое лицо.
Товарищ Тёмный в отдалении шагал к станции репликации, и до слуха кота донеслась песня:
«Смело, товарищи, в ногу.
Духом окрепнув в борьбе,
В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе».
Перевирая музыку песни, конь к тому же старался идти в её такт, что у него не совсем получалось.
«Так вот почему списали коня товарища Будённого», — ехидно подумал кот, и услышал в голове голос Тёмного: «Я всё слышу». Имея, как минимум, одного слушателя товарищ Тёмный с новым воодушевлением затянул дальше:
«Долго в цепях нас держали,
Долго нас голод томил,
Черные дни миновали,
Час искупленья пробил!»
Песня постепенно затихла вдали, и только силуэт коня чёрной кляксой долго маячил на зелёной волне леса.
***Сергей мчался по обуховской трассе на красной «Яве», обгоняя попутные машины, испытывая от движения щенячий восторг, и детское ощущение свободы. Когда-то, в детстве, у него оказалась «Паннония», подаренная отцом, на которой он гонял по Власихе, чувствуя себя лучше всякой птицы и всем телом ощущая мощь мотора, способного нести десяток таких пацанов, как он.
Столь простой способ окунуться в беззаботное детство, которое у него было, имел терапевтическое воздействие, позволял решать задачи психологии простым методом. Куда-то в сторону ушла Светлана со своим начальником, и казалось смешным держаться за женщину, которую, как оказалось, совсем не любил. И жизнь казалась проще, только жми на газ, и крути руль на повороте, который, точно его звали, вырисовался впереди.
Справа, на обочине, Сергей увидел вороного коня, опустившего голову, который грустно поглядывал на дорогу, как будто кого-то ожидая. «Кого ожидаешь, конёк вороной?» — мысленно спросил его Сергей, и конь ответил ему в рифму: «Тебя ожидамши, скучал, дорогой». Сергей улыбнулся своей шутке, вписываясь в поворот, как вдруг увидел перед мотоциклом рыжего кота в красной шляпе, сидящего на дороге. Сергей тормознул и вильнул к обочине, но кот, зараза, бросился туда же.
Нажимая на тормоз, Сергей почувствовал, как мотоцикл вздыбился задним колесом, выбрасывая его из сидения в траву у дороги.
Когда он открыл глаза, кот сидел над ним и смотрел ему в лицо.
— Живой? — спросил он, лизнув его по губах. Сергей приподнялся и оглянулся. Мотоцикл валялся недалеко от дороги, а Сергей с котом оказались на цветущей поляне у поворота, пропахшей мёдом и ещё какими-то вкусными запахами.
— Элайни! — неожиданно вспомнив, воскликнул Сергей, а рыжих котов вдруг стало два и они в один голос ответили: — Элайни, Элайни!
«Мне что, мерещится?» — подумал Сергей, протирая глаза, а два кота снова разделились, и их стало четверо, но помельче.
— Элайни? — растерянно спросил Сергей, не очень надеясь на своё зрение, а несколько пар рыжих котов дружно ответили писклявыми голосами:
— Элайни, Элайни.
Потом их стало в два раза больше, потом ещё в два раза и скоро всю поляну вокруг Сергея засыпали маленькие рыжие котики, каждый из которых был Элайни..
КонецПримечания:
1
Хранитель — димензиальная структурированная материя, существующая в пяти, шести и семи измерениях, с заложенной самообучающейся программой сохранения энтропии Вселенной. Кем созданы Хранители – неизвестно. В подчинённом положении следуют указаниям Творцов, Наблюдателей, Созидателей.
2
Глей — зверь, не имеющий аналогов на Земле. Белого цвета шерсть покрывает с ног до головы, на спине имеет кожистые крылья, покрытые мелким пушком. Глаза широко посаженные, большие с длинными, густыми ресницами.
3
Меланга — её плоды довольно вытянутые, до 20 см длиной, а их толстая кожура покрыта мягкими шипами, которые по мере созревания плода твердеют. Цвет плодов при созревании меняется с зелёного на зеленовато-жёлтый. Плоды обладают приятным сильным запахом, мякоть у меланга белая. Разрезанный плод следует есть быстро, поскольку он портится за несколько часов. Едят его обычно свежим. Семена, по вкусу напоминающие каштаны, поджаривают.
4
Прасек — единица времени. 1 прасек равен 0,6 секунды, 100 прасеков равны 1 минуте, 6000 прасеков равны часу, 144 000 прасеков равны суткам, 52 560 000 прасеков равны году, 52 560 000 000 прасеков равны 52 гигапрасекам и равны 1000 лет
5
Репликатор — средство передвижения, делающее каналы между мирами.
6
Симпоты — димензиальная структура, существующая в пяти, шести или семи измерениях, образующая осязательные органы Хранителей.
7
Глифома — ячейка памяти Хранителей. Слабая человеческая аналогия – голографический снимок.
