Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

Неужели свидетели в Истре были так ненадёжны, как подозревал Магнус? Или же их враг был совсем иной?

Рей возглавил «Кровавую Секиру» в двадцать три, три зимы назад, и за всё это время ни одно задание не вызывало у него таких чувств. Пульсирующий туман, следы когтей, кровь — в этих деталях было что-то, что его тревожило, как воспоминание, за которое не удаётся ухватиться. Это сводило с ума. Им нужно было понять своего врага, иначе они просто шагнут навстречу гибели. Стиснув зубы, Рей потер лоб, стараясь очистить голову.

Смех с другой стороны костра привлёк его внимание, и он невольно проследил за кудрями, упругими и блестящими, что скакали у неё на спине.

— Ты жульничаешь, Илиас! — воскликнула она. В её голосе не было злости, только чистое веселье.

Она его шантажировала. Эта мысль заставила его кулак сжаться, а в груди вспыхнуло яростное пламя. Она вынудила его взять её с собой в Копу, и за это он должен был ненавидеть её, игнорировать, сделать путешествие таким невыносимым, чтобы она сама сбежала. И всё же он не мог.

Он не мог оставить её наедине с саморазрушением.

Рей ещё сильнее стиснул челюсть. Хотя она ничего не сказала о книге, которую он для неё стащил, он был уверен, что она прочла ту главу о листьях Шкульда. Она всё чаще тянулась к флакону на своей шее, будто листья не давали ей покоя. Ему не следовало вмешиваться, но он не смог иначе, он должен был показать ей правду. Пусть он её и недолюбливал, никто не заслуживал участи Кристьяна. И она, похоже, не осознавала, насколько опасны эти листья. Он хотя бы дал ей шанс узнать.

Она снова засмеялась, и от этого смеха в его крови вспыхнуло что-то странное. Рей нахмурился и заставил себя снова смотреть на огонь.

Истре, напомнил он себе, пытаясь сосредоточиться. Надо думать об Истре. Надо найти ещё одно мнение о тумане, прежде чем они окажутся в самом его сердце. Харпа могла бы знать. Эта мысль обожгла его грудь. Больше никаких отклонений от маршрута, поклялся он себе.

— Перестань, Илиас! — снова выкрикнула она. — Сигрун и я больше не станем играть с тобой, пока ты не докажешь свою честность. Что скажешь, Сигрун? Что могло бы убедить нас, что Илиас Коварный говорит серьёзно?

Она что-то изображала руками, Сигрун тут же поправляла её.

— Клянусь задницей Хаброка, я больше не буду жульничать, — провозгласил Илиас, прижимая руку к сердцу.

— Нам нужно больше, чем это, — ответила она. — Прядь из бороды вполне бы сгодилась в качестве доказательства.

На лице Илиаса отразился настоящий ужас.

— Только не это, Молот! Ты просишь слишком многого. Ладно, вот что. Я пробегусь нагишом по лагерю, чтобы доказать свою честность.

Если бы нам хотелось взглянуть на короткий меч, у меня есть один в ножнах, показала жестами Сигрун.

Илиас поперхнулся.

— Я не успела прочитать, переведи, Коварный, — сказала она.

— Нет! — воскликнул Илиас. — И вообще, да будет тебе известно, это определённо длинный меч.

Она расхохоталась.

Рей вновь попытался собраться с мыслями. Туман. Следы когтей. Возможно, драугур. И ещё тот случай со Шкунгаром. Запах, светящиеся глаза. И он зашёл так далеко от Западных Лесов. Что-то было не так…

Смех вновь наполнил воздух. Её смех. Она запрокинула голову, кудри подпрыгнули, а он смотрел, как она смеётся всем телом, будто свободна, и это согревало его внутри.

Рей нахмурился и прогнал тёплое чувство. Сжав кулаки, он резко поднялся на ноги.

— Куда ты, Взор Секиры? — спросил Илиас. Она обернулась и тоже посмотрела на него.

Рей прикусил внутреннюю сторону щеки. У него были куда более важные дела в этой поездке, чем простые игры в кости, да и переполнявшая его энергия требовала выхода.

— Прогуляться. Мне нужно подумать. Вы так шумите, что я даже мысли свои не слышу.

Он бросил на неё тяжёлый взгляд, но она даже не дрогнула. Конечно же нет.

Рыча от раздражения он ринулся прочь, в глубь леса

Г

ЛАВА 44

Силла напевала себе под нос, ведро в её руке раскачивалось из стороны в сторону, пока она проходила мимо Геклы и Илиаса, вбивавших копья в землю, чтобы закрепить ветрозащиту на ночь. Сигрун бросила Силле многозначительную улыбку с того места, где сидела рядом с Гуннаром, ощипывая куропаток. В ответ на её улыбку к щекам Силлы подступил жар. Сигрун была единственной, кто знал о Силле и Джонасе. Она молча передала Силле небольшой мешочек с измельчёнными листьями после Самого Длинного Дня, сопровождая медленными жестами, тщательно повторив движениями рук по несколько раз.

— Одна ложка? — прошептала Силла. Она постепенно начинала понимать некоторые слова языка жестов Сигрун, в основном самые простые. Илиас, разумеется, позаботился о том, чтобы Силла выучила на языке жестов все ругательства.

Сигрун кивнула, на губах её промелькнула лукавая улыбка.

— Благодарю, — прошептала Силла, повторив жест рукой.

Теперь, когда Сигрун больше не отвечала за готовку, она могла свободно бродить по лесу с луком и стрелами, и Силла замечала, что та стала улыбаться чаще. Похоже, Сигрун наслаждалась уединением своих вылазок. Нередко она исчезала на долгие часы, появляясь глубоко за полночь с добычей на ужин.

А прошлой ночью Сигрун вернулась с четырьмя куропатками.

Четырьмя. Силла улыбнулась. Сегодня они будут пировать как короли.

Её взгляд упал на широкоплечего воина, выкапывавшего яму для костра, его светлая коса раскачивалась за спиной, пока он работал. Джонас остановился, чтобы стереть пот со лба, и бросил на Силлу потемневший взгляд.

Прошлой ночью, когда Джонас был на дежурстве, они дождались, пока все заснут, и прокрались в лес. Дважды она видела звёзды, дважды его имя срывалось с её губ сдавленным шепотом, и каждый раз её жажда только усиливалась. Джонас был идеальным отвлечением. Силла начинала жаждать его днём, её тело отзывалось болью, напоминая о ночи. Мысли об отце, о листьях, о вине, страхе и печали отступали перед воспоминаниями о нём, о скольжении голой кожи по коже, о непристойных словах, что он нашёптывал ей на ухо.

Силла Маргрэт, одёрнула она себя, пробираясь через сосны по краю поляны. Ужин. Соберись, бьяни. Она петляла между деревьев, и звук воды усиливался по мере того, как она поднималась по склону. Берег круто уходил вниз к ручью, и Силла вцепилась в ветви и корни, чтобы спуститься.

Ноги подкосились, и ведро покатилось вниз по склону. Впиваясь руками и ногами в землю, чтобы остановить падение, она почувствовала резкую боль в ладони. К счастью, её тело замерло всего в шаге от воды.

Силла резко выдохнула, радуясь, что не оказалась в ручье, но раздражённая ссадиной на руке. Приблизившись к воде, она опустила руку и смыла грязь. Подняв, её она нахмурилась, кожа была красной и содранной.

— Хорошо хоть левая, — пробормотала она. Ей всё ещё было под силу справиться с куропатками и овощами.

И тогда она ощутила это.

Кожа на затылке начала зудеть, шум ручья стал глуше и громче одновременно. Живот скрутило, она уже научилась распознавать это чувство. Рядом опасность.

Силла вытащила кинжал, её взгляд скользнул от воды к знакомым, леденящим душу глазам.

Олень-вампир.

Глаза, как тлеющие угли, моргнули, зверь обнажил зубы, они были острые, как кинжалы. Он был огромен, выше шести футов, с рогами, острые концы которых сияли алым.

Молниеносно и беззвучно, олень прыгнул. Силла подняла левую руку, чтобы защититься, правая вскинулась со сдавленным криком. Мысль о том, чтобы целить в шею, всплыла из глубин её сознания, и тело отозвалось, направив клинок вправо. Он вошёл точно в шею зверя.

Вспышка света разорвала зрение, но быстро рассеялась, когда зубы клацнули в дюйме от её лица. Под весом зверя Силлу прижало к земле. Она не могла дышать, но ей было всё равно. Главное — не дать этим зубам приблизиться. Левая рука нашла опору под челюстью существа, и она вложила всю силу, чтобы оттолкнуть его.