Шеррилин Кеньон - Танец с Дьяволом
— Вернись ко мне, Сими.
И впервые демон не стала спорить. В форме драконницы, она улеглась у него над сердцем. Там, где и было ее место.
Медленно повернувшись, Эш уставился на Артемиду.
С задетым самолюбием, она стояла держа руки по швам, а все ее тело было напряжено.
— Ой, да ладно тебе, хватит уже злиться. Я ведь сделала правильную вещь. Я принесла это тебе.
— Ее! — Рявкнул он так, что богиня даже подпрыгнула. — Сими не бесполое существо. Она женского рода, и я хочу, чтобы ты хоть раз назвала ее по имени.
Она непокорно вздернула голову. Прищурив свои зеленые глаза, Артемида заставила себя произнести.
— Сими.
Он с удовлетворением приклонил голову.
— А что до правильной вещи… нет, Арти. Правильным было бы не красть у меня ничего. Послушать меня, когда я советовал тебе не создавать другого Танатоса. То, что ты сегодня сделала, было умно. И именно поэтому, я не совершу непоправимого и не убью тебя. Но Танатос — это другое дело.
— Ты не можешь уйти отсюда, чтобы убить его.
— А мне это и не нужно.
— Ты выродок, — заорал Танатос и ударил Зарека в бок.
Охотник попытался подняться на ноги, но тело его больше не слушалось. На нем не было ни одного здорового места, которое бы не болело. Он все еще использовал свои силы, чтобы вести снегоход в правильном направлении.
Зарек был настолько истощен, что у него не осталось больше сил на борьбу. Не говоря уже о том, что он был, слеп и совсем не видел Танатоса. Казалось, удары сыпались на него со всех сторон. То же самое происходило с ним и в человеческой жизни.
Зарек рассмеялся.
— Что тебя так рассмешило?
Охотник лежал на снегу, замерзая и истекая кровью, но, все еще продолжая смеяться.
— Ты. Я. Да жизнь, в общем. Да и тот факт, что я, как всегда, морожу свой зад.
Танатос с жестокостью пнул его в бок.
— Да ты полный психопат.
Да, он такой. Но больше всего Зарек был утомленным. Он так устал, что даже не мог подняться или пошевелиться. Он так устал, что даже не мог дальше бороться.
Охотник подумал об Астрид.
Дерись за нее…
Впервые в жизни, у него было ради чего жить. Имелась причина, по которой он должен был поднять свою слепую задницу и сражаться. Зажмурившись, Зарек попытался вызвать хоть какие-то из оставшихся у него способностей, чтобы противостоять существу.
Он услышал звук, доставаемого из ножен кинжала.
— Зарек… — Вдруг в его голове послышался голос Эша.
Охотник вздрогнул, когда его зрение неожиданно вернулось.
— Что за черт?
На его левой руке появились пять сияющих когтей. Зарек улыбнулся, разглядывая их, а потом сжал руку в кулак и почувствовал, как острые концы впиваются ему в ладонь.
Ашерон всегда знал его слишком хорошо.
— Между лопаток у Танатоса есть полумесяц, — прошептал голос Эша. — Пронзи его, и он покойник. Артемида никогда не создает того, чего бы нельзя было отключить.
Зарек слегка оттолкнулся, чтобы встать.
Танатос удивленно вскинул брови.
— А ты, оказывается, крепкий орешек.
— Похоже, дьявол забрел на Аляску, чтобы поглазеть на снег. Давай же, придурок, потанцуем.
Зарек ударил его, и Танатос отлетел назад. Оказалось, Ашерон дал ему гораздо больше, чем просто когти. Сила и могущество струились в нем, и такого Охотник явно никогда не испытывал.
Зарек глубоко вздохнул, когда вся боль, которую он испытывал, испарилась.
Танатос ударил его по лицу. Охотник рассмеялся, когда боль вернулась на мгновение, но потом тут же ушла, даже не расстроив мужчину.
Танатос побледнел.
— Да, ты и должен быть напуган. — Зарек пнул его. — Хреново, когда ты не самый ужасный здесь, а?
Охотник приподнял его и снова отшвырнул. Танатос покатился, словно снежный ком. Он попытался встать, но упал.
Зарек стал надвигаться на него. Пришло время покончить с этим.
Он поставил ногу Танатосу на спину, чтобы прижать его, и разорвал ему пальто и свитер, чтобы добраться до полумесяца.
А Эш не обманул.
— Ты можешь убить меня, Темный Охотник, но это не изменит того факта, что ты сам должен умереть за смерть Дирс. Она была невинна, а ты зарезал ее.
Зарек засомневался.
— Дирс?
— Ты даже не помнишь ее? — Танатос весь напрягся от ярости и выкрутился, чтобы обвиняющее посмотреть на него. — Ей было всего двадцать, когда ты выпотрошил ее.
Мысли Зарека метнулись к тому, что Сими показала ему в своих глазах…
Блондинка, которую Танатос насадил охотнику на меч.
— Она была твоей?
— Моей женой, ты ублюдок.
Зарек уставился на метку Танатоса.
Он должен убить его. Но не мог.
Их обоих поимела одна и та же личность. Артемида.
И было очень несправедливо убивать Танатоса, да еще именно Зареку, лишь за то, что он хотел мести.
Возмездие — это то, что Охотнику было хорошо знакомо. Черт, да он продал свою собственную душу за это. Как же Зарек мог винить Танатоса за то же?
Он услышал рев снегохода, возвращающегося к ним.
Даже не посмотрев, Охотник прекрасно знал, что это Астрид. Несомненно, она развернулась сразу же, как только он отвлекся на схватку.
Зарек воспользовался силами, которыми наделил его Ашерон, чтобы связать Танатоса.
Даймон кричал, чтобы его отпустили.
Он молил о смерти.
Зареку были хорошо знакомы эти звуки. Много ночей он провел, занимаясь тем же.
Если бы он был милосердным, то без промедления убил бы его. Но это не его работа.
Зарек был Темным Охотником, а Танатос…
Пускай со всем этим имеет дело Ашерон.
Астрид остановила снегоход и помчалась к Зареку. Теперь ее глаза были чуть более темно-голубого цвета, потому что она стала зрячей.
— Он обезврежен?
Охотник кивнул.
Она бросилась ему в объятия. Зарек пошатнулся.
— Полегче, Принцесса. Я нахожусь в стоячем положении лишь благодаря моей силе воли.
Астрид посмотрела мимо Зарека и увидела на земле Танатоса, проклинающего их обоих.
— Почему ты не убил его?
— Это не ко мне. К тому же, с меня хватит быть болонкой Артемиды. Пора сказать божественной корове, чтобы она отвалила.
Астрид побледнела.
— Ты не можешь вот так просто уйти. Она же убьет тебя.
Он зловеще улыбнулся.
— Пусть только попробует. Я в настроении, чтобы драться. — Зарек ухмыльнулся. — Хотя я всегда в таком настроении.
Астрид затаила дыхание от его слов. Они подарили ей надежду.
— А что же насчет нас? — спросила она.
Впервые она смогла увидеть страдание на его лице, когда Зарек взглянул на нее, увидеть боль в его полуночных глазах.
