Екатерина Оленева - Красный цветок
Губы сделались непослушными и холодными, будто я к ним лед прикладывала.
— Нет, — растянулись губы мужчины, — я говорю не о твоей сговорчивости в нашей совместной любви, — ухмыльнулся мерзавец. — Я толкую о Вратах, о Силе. Если будешь умницей и скажешь своему папочке: "Да!", — все мы поживем. Ещё немного. Оставайся хранить добродетель. Если Двуликие окажутся благосклонны, в момент вашей судьбоносной встречи тебя, может быть, не покинет желание всучить предмету воздыханий эту несравненную прелесть.
Неприятно засмеявшись, Миа*рон откланялся, оставляя меня в одиночестве.
Я смотрела на сомкнувшуюся за его спиной ткань. Оборотень и раньше не внушал симпатии, но в прошлом я его ненавидела, а не боялась. Теперь страх, парализующий до немоты, стал преобладающей эмоцией.
Раньше у меня не было ничего, что можно потерять. А теперь была семья, будущее, друзья. Я стала счастливее, и потому уязвимее. Я любила Чеар*ре, даже если они не разделяли моих чувств. Появление Миа*рона, дурацкие обещания, невнятное проклятие грозили вдребезги разбить всё, чем я дорожила.
Опасения и страхи лишали храбрости, вместе с ней уходила Силу, питаемая гневом.
Утром меня разбудило появление Сан*рэно. Выпятив вперед грудь, он нерешительно переминался с ноги на ногу. Тщетная попытка храбриться. Страх выглядывал из-за каждого его жеста.
— Какого демона? — нелюбезно вопросила я, отрывая голову от подушки.
— Солнце давно встало. Миа*рон велел готовиться к переходу. Проклятые Чеар*рэ могут напасть на наш след.
— Приятно слышать. — Отсутствие юбок есть благо. Данное открытие сделано давно и пока не потеряло актуальности.
Натянув тунику и подтянув кожаные штаны ремешком, я повернулась к папаше:
— Веди. Я готова.
* * *Через четверть часа процессия двинулась в путь. Миа*рон возглавлял колонну. Одной рукой управляя жеребцом, другой он обнимал пленника. Я плелась в хвосте. Сан*рэно следовал за мной, замыкая группу.
Эллоис выглядел бледным и избегал моего взгляда. Я старалась не о чем не задумываться: ничего хорошего впереди ждать не могло.
Сколько времени мы неслись по бескрайним выжженным солнцем просторам, не знаю. Пейзаж не отличался разнообразием. В любом случае не долго. Вскоре перевертыш натянул поводья. Лошадь, фыркнув, встала. Сан*рэно, спешившись, угодливо подскочил к патрону, принимая заложника у того из рук.
Выпростав ногу из седла, Миа*рон скользнул ко мне, явно намереваясь помочь спешиться. Но я поторопилась справиться сама.
Зверь не хорошо заулыбался.
— Пытаешься проявлять строптивость?
— Отстань!
С улыбкой Миа*рон посторонился. Не успела я шагнуть вперед, он схватил меня за волосы и с силой швырнул на землю. Тяжесть сапога не позволила подняться, прижимая к земле.
— Так нельзя говорить с тем, кто вооружен и опасен. Ты меня поняла?
Сжав зубы, тяжело дыша, я молчала. Давление на спину сделалось сильнее.
— Я не слышу. Говори громче: "Да, хозяин"!
— Эй, Миа*рон, — голос родителя, вроде как осмелившегося перечить, звучал не слишком уверенно. — А это обязательно?
— Заткнись! — почти визгнул оборотень.
— Оставь её в покое, — голос Эллоис*сента звучал холодно.
В следующее мгновение показалось, что с меня содрали скальп. Зелень мелькнула перед глазами. Рывком поставив на ноги, выпустив когти, зверь прочертил по шее кровоточащие царапины. Склонившись к уху, с придыханием выдохнул:
— Не оставлю. Что ты сделаешь, красавчик? Здесь не твоя территория. Твоя магия сначала убьет её. А уже потом — меня. — Миа*рон демонстративно провел языком по шее, слизывая алые ручейки. Зверь застонал, руки оборотня с такой силой сжались на теле, что жалобно затрещали кости. Касания языка бередило раны, вызывая жгучую боль. — Ну, что же ты не спешишь геройствовать, мальчик? — насмехался оборотень. Руки разжались и снова сомкнулись, успев подхватить до того, как я упала. Лицо оборотня больше не пряталась, оно парило надо мной. — Или тебе нравиться смотреть на это? На то, как я буду целовать её? Ласкать? Срывать одежду — тряпка за тряпкой!
— Миа*рон, прекрати!
— А вот и наш добродетельный папаша высказался, наконец! Ну, давайте! Выпускайте праведный гнев.
— Отпусти девушку, трус, — Эллоис пытался говорить спокойно. Но у него не получалось. В напряженном голосе явственно слышались тревога и возмущение.
От потери крови кружилась голова. Действительность пыталась раздвоиться.
— Правда, что ль? — осклабился Миа*рон. — И что мне за это будет?
Сейчас как никогда требовалась Сила, но я не решалась ударить. Страх гасит душевный огонь не хуже, чем вода или земля гасит пламя. Одно неверное движение, и Миа*рон убьет меня. Может быть, очень пожалеет об этом, когда остынет, но это уже ничего не изменит. Затягивающая разум дурнота затрудняла принятие решения.
Неожиданно вздыбился белый жеребец, ударяя копытами Миа*рону в спину. Лишь отменная реакция спасла оборотню жизнь, иначе конь раскроил бы ему черепушку. Отвлекшись, он упустил из виду меня и Эллоис*сента. Водяная струя, выросшая между нами, ударила, разбрасывая в стороны, подальше друг от друга.
Чеар*ре помог подняться на ноги. Он стоял между мной и Миа*роном, мокрый и злой. Веревки на его руках были разорваны, но и кожа напоминала лохмотья.
Оборотень потряс головой, злобно ощерившись:
— Я недооценил тебя, щенок.
— Бывает, — кивнул Эллоис.
— Ну, и что будешь делать дальше? Герой!
— По ходу — разберемся.
Я видела, как зрачки противника из человеческих вытягиваются в звериные.
— Прекрати, Мон*терей! — вмешался Сан*рэно. — Бездна! Ты ранил и её, и мальчишку! Зачем?
— А ты ещё не понял? — презрительно скривился Эллоис*сент. — Твой спутник психопат.
— Не мешайся под ногами, Сан*рэно, — рыкнул оборотень.
— Нам не нужна их гибель! — пытался урезонить рыжий Монте*рея.
— Да плевать я хотел на то, что нужно тебе, ясно? Я хочу, чтобы он сдох!!!
Эхо не могло звучать в степях. Но мне казалось, что оно прокатилось. А затем стало очень тихо. Даже птицы затаились.
— Если ты убьешь Эллоис*сента, ты не сможешь заставить меня слушаться, — прошептала я.
Миа*рон дернулся и взглянул на меня. Очертания его фигуры отдалялось, уплывало.
— Она истечет кровью, если ей немедленно не помочь.
Голос, кажется, принадлежал рыжему. Но я не уверена в этом.
* * *Придя в себя, я обнаружила, что лежу не где-нибудь, а на кровати. Значит, мы успели приехать? В неизвестный пункт?
Чувствовала я себя отвратительно. Шею ломило, хотелось пить. Но стоило сглотнуть, горло обжигало острой болью. Язык казался распухшим. Был страх, что в любое мгновение могу начать задыхаться.
