Одержимые сердца (СИ) - Морион Анна

Я развернулась, взяла со столика свою сумку и направилась к двери. Мне нужно было уйти. Остаться наедине со своими мыслями. Последовать совету Маркуса и решить, что мне делать дальше. Но вдруг поддавшись предавшим меня чувствам, я резко остановилась, развернулась и спросила:

— Что вы сделали с Вайпер, когда забрали ее у Брэндона?

— Большую глупость, которую мы никогда не сможем искупить, — тихо ответил мне Маркус.

— Значит, вот, что отдалило Седрика от семьи, не так ли?

— Увы, это была наша ошибка.

Я задумалась.

— Значит, родители Вайпер приходят не на могилу дочери. В этой могиле лежит кто-то совершенно чужой им… Бедные смертные! Вы забрали у них даже это! — прошептала я, полная сострадания к Владиновичам.

Они ничего не знали. Они живут в обмане уже столько лет. И Седрик никогда не откроет им то, что именно он убил их дочь… Как он смеет приезжать к ним и смотреть им в глаза, он — тот, кто отнял у них Вайпер!

Маркус промолчал.

— Поговори с ним, — вдруг вырвалось у меня.

— Что? — усталым тоном откликнулся он.

— Поговори с ним! — настойчиво повторила я.

— О чем?

— Скажи ему, что он должен бросить весь этот фарс с Вайпер! Скажи, что я прощаю его. Он послушает тебя. Он дорожит тобой, — сказала я. Мое сердце было полно надежды.

— Ты ошибаешься: Брэндон уже давно не дорожит моим мнением! — с отчаянием в голосе сказал на это Маркус. — И теперь я понял: именно с того момента, как он встретил Вайпер, он перестал слушать старых друзей. Но если тебе станет легче от этого, я поеду к нему.

— Да, езжай. Спасибо, — настойчивым тоном сказала я.

— Но тебе нужно понять: как бы сильно ты ни ненавидела Вайпер, она была лишь его жертвой. Да, она искалечила моего брата, но Брэндон искалечил себя сам.

— Но сам факт того, что она встретилась на его пути — это то же самое! Это Брэндон стал ее жертвой! Теперь я понимаю это! — парировала я ему.

Даже мысль о том, что здесь не было вины Вайпер, приводила меня в бешенство.

Она! Во всем виновата эта смертная сука!

— Но поговори с ним. Умоляю… Скажи ему, что я могу изменить его… Излечить. Я сделаю для него все, — тихо сказала я. На моих глазах вновь выступили слезы.

— Иди, Мария. Тебе нужно успокоиться, — ласково сказал Маркус, подходя ко мне.

— Но ты поговоришь с ним? — еле слышно вновь спросила я.

— Да. Обязательно. Будь уверена. А теперь иди. — Маркус ласково потрепал меня по плечу. — Вызвать тебе такси?

— Я на авто… Побуду пока в Лондоне. Пару дней, — улыбнулась я, чувствуя к Маркусу благодарность и восхищенная его благородством.

Ведь он не обязан был делать это для меня. Он и Маришка разводились, и я больше не буду его родственницей. И все же, он поговорит с Брэндоном ради меня.

— Хорошо, но я все же посажу тебя в такси, договорились? Не хочу, чтобы ты садилась за руль в таком состоянии. — Маркус улыбнулся. — Я поеду к Брэндону завтра вечером: сегодня и завтра полностью забиты деловыми встречами.

— Спасибо… Спасибо! — В порыве благодарности, я обняла его.

Маркус ответил мне крепким объятием.

Мы вышли из отеля, и Маркус, моментально поймав желтое такси, усадил меня в него и сказал на прощание: «Все будет хорошо!».

— The Laslett! — сказала я водителю.

Мой любимый лондонский отель. Поживу пока там.

«Боже, а ведь Брэндон, вполне возможно, уже выкинул мои вещи за ворота своего поместья!» — поморщившись, вспомнила я. — Но я не сдамся. Я буду бороться за тебя, мой мерзавец! Я излечу тебя от твоей болезни, и ты будешь только моим!».

Я была решительно настроена на борьбу.

***

Отель стал местом моего добровольного заточения на два дня: я не выходила из номера, да и желания не было.

Мой разум не давал мне покоя и без остановки обрабатывал сложившуюся ситуацию и искал пути выхода из нее. Наедине с собой, я поняла три вещи: первое — я больше не стану упрекать Брэндона в том, что он, не по своей воле, влюбился в смертную, ведь для него эта любовь — насмешка судьбы. Во-вторых, я хочу остаться с ним. Продолжать жить с ним, иметь возможность быть рядом. В-третьих, я прощаю ему то, что он таким омерзительным способом использовал меня. Пусть: я смогу дать ему исцеление. Я не сдамся, нет.

Я надеялась, что после разговора с Маркусом, Брэндон поймет, что так больше не может продолжаться. Он должен отпустить Вайпер и быть со мной. С женщиной, которая любит его, безумно и страстно. Только бы все получилось…

Несколько раз моя рука тянулась к телефону, чтобы по привычке позвонить Мише, но я тут же одергивала себя: нет, Миша занята. Не буду класть на ее плечи мои страдания. Пусть наслаждается жизнью и думает, что у нас с Брэндоном настоящая идиллия. Позвонить Маришке? Я бы очень хотела услышать ее голос, ее совет — она не так уж сильно моложе меня и знает толк в страданиях. Хм, благодаря мне, и вот теперь и Маркусу. Она могла бы дать мне дельный совет. Но нет — она полна своей боли, она разводится с любимым мужем, и я не имела права заставлять ее переживать за сестру.

И я молчала. Никому не звонила. Мне хватало себя и своих размышлений.

К тому же мне все стало ясно: Брэндон будет моим. Только моим. Даже если у меня не получиться изгнать Вайпер из его сердца, у меня все же есть преимущество перед ней — я жива, и я рядом. Всегда рядом. Всегда готова поддержать, выслушать. Обнять и поцеловать.

Брэндон поймет это, рано или поздно.

Маркус пообещал приехать к Брэндону в Сансет-холл сегодня вечером. Этот вечер решит все. Если все пойдет, как нужно, и я окажусь рядом с возлюбленным, когда он будет нуждаться во мне как никогда ранее, битва будет выиграна. Я докажу ему, что я — из плоти и крови, всегда могу дать ему то, что он никогда не получит от своей мертвой смертной.

Пора было ехать. Но сперва я взглянула на себя в зеркало, и, с удовольствием подумав о том, что выгляжу очень элегантно, закрыла номер на ключ и вышла в коридор.

Я не стала надевать карие линзы. Больше никогда. И каштановый цвет волос я перекрашу сразу же, как только пойму, что нужный момент наступил. Нельзя рубить с плеча: нужно было дать Брэндону время привыкнуть видеть меня такой. Настоящей. Видеть Марию.

Сдав ключ от номера на ресепшн, я села в свой автомобиль и направилась в Сансет-холл.

Удивительно, как два дня могут повлиять на образ мышления. Еще два дня назад я ненавидела Брэндона и желала уйти от него. Сейчас же, я жалела его, считала жертвой. Жертвой Судьбы и черных чар Вайпер Владинович. Она околдовала его. Брэндон всего лишь желал выполнить свой долг и устранить ее с нашего пути, но она, каким-то странным образом, залезла в его мозг и заставила его влюбиться в нее. Черт с ним, с Седриком! Хотя, по-видимому, он не так уж и страдает! Интересно, что подумал Брэндон, узнав о том, что это Седрик убил Вайпер? Тот, который клялся ей в вечной любви? Ха! Какая черная ирония!

Бедный Брэндон. Вайпер искалечила его на все века. Он достоин жалости, а не порицания.

В вечерней темноте, так рано наступающей в Англии в это время года, я приближалась к поместью. Доехав до поворота, ведущего к замку, я снизила скорость до двадцати километров в час и медленно, тихо ехала по дороге, не желая, чтобы Маркус и Брэндон услышали мое присутствие. Я желала подслушать их разговор. Остановив автомобиль, я, пытаясь не издавать ни звука, вышла, закрыла дверцу и, бесшумно пройдя по асфальту, вступила в лес, окружающий Сансет-холл. Мне пришлось снять свои сапожки и нести их в руке. Ступать по опавшей листве было трудно — она то и дело скрипела под моими шагами. Но я не останавливалась. Я шла по влажной земле и листьям, испытывая чувство омерзения к тому, что мои босые ноги покрылись грязью. Голые деревья плохо скрывали меня, и я шла от дерева к дереву, стараясь найти место, где смогу остановиться и, незамеченная, подслушать, о чем разговаривают те двое, в замке.