Элизабет Нотон - Связанные
Сердце Каллии пронзил страх.
«Конечно, я готова заключить сделку...»
Аталанта указала направо, и тогда Каллия увидела мальчика. Во сне он прислонился к стене, голова склонилась набок, руки связаны за спиной, ноги вытянуты.
И сердце, которое Каллия давно считала разбитым, загрохотало у нее в груди. Он был миниатюрной копией Зандера. Со светлыми волосами, бронзовой кожей и ангельски прекрасным лицом.
«Я согласна пощадить жизнь юного Максимуса в обмен на нечто более ценное».
Предвкушение в голосе Аталанты привлекло взгляд Каллии обратно к полубогине. И целительница поняла, к чему все идет.
– Ты хочешь получить сферу.
«Не только ее, Эйрена, но и тебя в придачу».
Внутренний голос Каллии кричал «Нет!», но сердце говорило, что это единственное возможное решение. Ради сына она готова на все. Даже пожертвовала бы жизнью, чтобы спасти его. И Зандера...
Она не могла позволить Зандеру и остальным попасть в ловушку. Не теперь, когда могла сделать что-то для их спасения. Не теперь, когда сердцем знала, что Зандер любит ее. Он оставил ее здесь не потому, что она была его слабостью, как утверждала Аталанта. Он оставил ее, чтобы уберечь от опасности.
– Откуда мне знать, что ты сдержишь слово?
«Я даю тебе его как героиня. Как женщина. Как мать. Приди сейчас, Эйрена. Ты должна знать: как только я получу тебя и сферу Кроноса, другие мне будут не нужны».
Да, конечно. Каллия была не настолько глупа, чтобы купиться на это.
– А как насчет моих сестер?
«Мне нет дела до Избранных. Это только между тобой и мной. Они не слышат наш разговор. – Аталанта склонила голову на бок. – Скажи мне, Эйрена... чем ты хочешь пожертвовать ради равновесия на этом и том свете?»
Каллия посмотрела на Кейси и Изадору. Те не замечали происходящего прямо у них под носом. Всю свою жизнь она сидела и ничего не делала, пока другие принимали решения за нее. И, в конце концов... к чему это привело? Те, кого она любит, в беде из-за того, что она собой представляет. Теперь Каллия поняла почему. И имеет возможность все изменить.
Она ни на секунду не поверила, что Аталанта сдержит слово. И была не настолько глупа, чтобы передать полубогине сферу. Но если удастся улизнуть из колонии и вычислить, где Аталанта держит ее сына... Возможно, получится предупредить Зандера, и он с остальными доберется до мальчика, прежде чем станет слишком поздно. Аталанте требовался лишь один кровный родственник Оры. Каллия с радостью бы пожертвовала собой за сына. И знала, что Аталанта не убьет ее, если и вправду в ней нуждается, а значит, и Зандер в безопасности.
Арголейка посмотрела на спутниковый телефон, до которого не могла дотянуться. Ник оставил его на крайний случай. И, прежде чем она вспомнила распоряжения лидера полукровок, Каллия уже знала ответ. Если ничего не сделать, Зандер и остальные пропадут. Если заключить сделку, то на кону будет лишь ее собственная жизнь. Игра стоила свеч, не так ли? Если считать, что ее жизнь и привела их к этому моменту. Она вновь обратила внимание на Аталанту:
– Скажи мне, как тебя найти.
* * *Саймон сидел в кресле с высокой спинкой в парадной гостиной дома, который делил с дочерью. На коленях он держал фотоальбом, сделанный перед смертью его женой. На столе перед арголейцем стоял нетронутый стакан бренди, отражавший тусклый свет комнатных ламп. Отец перевернул страницу и увидел фотографию Каллии. Малышка копалась в грязи за домом. Другой снимок показывал ее улыбающуюся перемазанную вареньем мордашку. На третьем она открывала подарки в свой шестой день рождения. Страницу за страницей заполняли картины из ее жизни. Каллия с матерью, с ним, сама по себе.
Теперь она одна. И это целиком его вина. Слезы жгли глаза отца. Он не имел права плакать. Из-за своего желания сделать ее своей дочерью по сути, если не по крови, он отнял все, что имело для нее значение. Настоящий отец такого бы не сделал. Любящий отец поставил бы ее нужды выше своих.
Стук в дверь заставил его поднять голову. Но старик не встал. Стук перешел в отчаянный грохот.
– Саймон, открой эту проклятую дверь!
Люциан. Саймон выдохнул и зажмурился. Сейчас ему не хотелось общаться с Советом. Плевать, какое наказание положено ему за ложь. Какая теперь разница? Он уже потерял единственное, что имело для него значение. Каждый раз вспоминая выражение боли предательства на лице Каллии, когда она поняла, что он наделал...
– Саймон, ты оглох? – спросил с порога Люциан.
Хозяин дома слишком поздно понял, что глава Совета уже в гостиной. Проклятые слуги не заперли дверь.
– Ты выглядишь так, словно уже побывал у Аида, – сказал Люциан. Одетый по-прежнему в традиционный хитон, он двинулся в обход дивана к Саймону. – Поднимайся.
Саймон откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
– Убирайся. Что бы ни решил Совет, я узнаю об этом завтра. А сейчас... сейчас я просто хочу побыть один.
Люциан прошагал до кресла Саймона.
– Лукас пропал.
– Он взрослый андрас. Я уверен, что твой сын вернется.
– Нет, Саймон. Ты не понимаешь. Лукас исчез после стычки в палате Совета. Караульный из специальной стражи сказал мне, что мой сын прошел через портал вскоре после аргонавтов. И использовал те же координаты.
Саймон медленно открыл глаза и уставился на главу Совета.
– С чего бы ему сейчас отправляться в мир людей?
Люциан стиснул зубы.
Саймона пронзило странное чувство тревоги. Оттолкнувшись от кресла, он встал перед Люцианом.
– Что ты мне недоговариваешь?
Люциан был примерно того же возраста и роста, что и Саймон, но всегда выглядел более уверенным в себе. Настоящий лидер, знающий, что нужно его людям. Этим вечером он казался издерганным. Узкие губы сжались в тонкую линию. Наконец он сказал:
– Десять лет назад Лукас также прошел сквозь портал. Только тогда он шел за тобой, а не за аргонавтами.
Наконец Саймон увидел полную картину. Вопросы, о которых он думал, но не желал найти ответы.
– Он последовал за мной, чтобы найти Каллию.
Люциан кивнул.
– Она была обручена с ним. Он не поверил твоей истории, что она заболела в человеческом мире.
Внезапно все обрело смысл.
– Обнаружив, что она беременна, он отправился к Аталанте. И привел ее в ту греческую деревню.
– Да. Ты должен понять, что связь не с кем иным, как с аргонавтом и беременность Каллии в то время, когда она была обручена с моим сыном и будущим главой Совета, стала бедой, от которой нам всем нелегко было оправиться.
Бешенство затопило Саймона.
