Карен Монинг - Поцелуй горца
Она замолчала, а Друстана согнуло пополам. Вспышка света и жара возникла где-то внутри и вырвалась наружу, окутав его тело. Он не мог заговорить, не мог вдохнуть, волны эмоций одна за другой накатывали на него…
Гвен согнулась пополам, когда ее захлестнул шквал ощущений. Это было странно, забавно, непонятно, словно она только что произнесла слова, которые уже нельзя взять назад…
— О Господи, Нелли, — прошептал Сильван, застыв от слов Гвен и внезапного осознания: он до сих пор держит Нелл за руку, а она ему это позволяет. — Она только что вышла за него замуж.
— Замуж? — Нелл сжала его пальцы.
— Айе, это клятва друидов. Я не рискнул произнести ее, когда женился.
Нелл хотела спросить «Почему?», но мотнула головой, и они оба перегнулись через балюстраду, чтобы не пропустить ни слова.
21
— Кхм, — после долгой паузы сказал Друстан. — Ты понимаешь, что только что вышла за меня замуж?
— Что?! — вскрикнула Гвен.
— Может, ты наконец выпустишь своего мужа из туалета?
Гвен застыла. Она вышла за него замуж, когда произнесла эти слова?
— То, что ты только что произнесла, — брачная клятва друидов, заклинание, навсегда связывающее души. Не знаю, откуда ты их взяла, но…
Господи, он все еще не помнит, с отчаянием подумала Гвен. После того как она все ему рассказала, все, до мельчайших деталей.
— Я взяла их, дубина, из твоих же собственных слов! Но я не знала, что выхожу за тебя замуж…
— Даже не думай, что теперь сможешь отвертеться, — довольно сказал Друстан.
— Я и не пытаюсь отвертеться…
— Не пытаешься? — удивленно переспросил он.
— Ты хочешь на мне жениться? Даже не вспомнив?
— Поздно. Мы уже женаты. Этого не отменишь, так что привыкай. — Он ударил по двери, словно ставя точку в предложении.
— А что будет с твоей невестой?
Он пробормотал по этому поводу несколько слов, которые очень понравились Гвен.
— И все же я не понимаю одной вещи. Если все, что ты рассказала, случилось на самом деле, то почему я не научил тебя заклинанию, которое вернуло бы мне память? Я бы знал, что есть возможность не вернуться самому. И наверняка научил бы тебя заклинанию памяти.
— 3-з-заклинанию памяти? — пролепетала Гвен.
Неужели все было так просто? У нее был ключ к его воспоминаниям, но он не сказал ей, как им пользоваться? Чего еще она ему не рассказала? Гвен отчаянно копалась в памяти. Должно же быть что-то, должен найтись недостающий кусочек мозаики, нужно только отыскать его и проверить. Гвен закрыла глаза, вспоминая прошлое буквально по минутам. Вот оно!
«У тебя хорошая память, Гвен Кэссиди?» — спросил он ее по дороге к Бан Дрохаду.
— О Господи! — воскликнула она. — Это что-то вроде стихов?
— Возможно.
— Если бы ты сказал мне это заклинание, ты научил бы меня им пользоваться? — недовольно спросила она.
После долгой паузы Друстан ответил:
— Скорее всего, я тянул бы с объяснением до последнего момента.
— А если бы в последний момент ты просто растаял?
Резкий прерывистый вздох, и снова долгая тишина. А потом:
— Если ты вспомнила стихи, просто повтори их!
Гвен повернулась лицом к двери, прижалась к ней щекой и ладонями. И тихо, но четко произнесла нужные слова.
Друстан стоял у двери, прижавшись к ней ладонями и щекой. Он шептал свадебную клятву одновременно с Гвен. Теперь она никуда от него не денется. Помолвка ничего не значила. Он был женат. Связь, порожденную друидским заклинанием, ничто не могло разорвать. У друидов не существовало такого понятия, как развод. Друстан напрягся, ожидая ее следующих слов, его переполняли надежда… и страх.
Чистый мелодичный голос был прекрасно слышен через дверь. Гвен говорила. Ее слова звенели в воздухе, проникали в душу, смешивая прошлое и будущее, словно компоненты в гигантской ступе.
— Куда ни иди, я пойду по следам, мы два огонька одного уголька, и время, летящее дальше и вспять, не в силах теперь наши судьбы разнять, помни.
Горец упал на пол, сжался в комок, обхватил голову руками.
«О Боже! — подумал он. — Моя голова сейчас расколется». Он чувствовал себя так, словно его разрывало надвое — или он был разорван надвое, а теперь неведомая сила пыталась слепить обе части в единое целое. Инстинкт подсказывал: бороться, сопротивляться до последнего.
Как будто издалека раздались слова: «Ты не доверяешь мне».
«Я доверяю тебе, малышка. Доверяю больше, чем ты думаешь». Но он действительно не доверял. Он слишком боялся потерять ее.
А потом пришли видения.
Он в странных голубых штанах, обнаженная Гвен под ним, на нем. Красная лента в его зубах. Белый мост.
«Ты будешь сражаться со мной до смерти, — беззвучно зашевелились губы пришельца. — Я вижу. И понимаю теперь, почему остается только один. Это не природа, силу которой невозможно преодолеть, это наш собственный страх заставляет нас уничтожать друг друга. Прошу тебя, прими меня. Позволь быть нам обоим».
«Я никогда не приму тебя!» — зарычал Друстан.
Он сражался, сражался и побеждал.
«Позволь быть нам обоим».
Друстан призвал всю силу воли, все знания друидов, заставляя себя убрать внутреннюю защиту, расслабиться и принять, подчиниться.
«Люби ее», — прошептал двойник.
— Ох, Гвен, — выдохнул Друстан. — Гвен, любимая.
Гвен с опаской покосилась на дверь. С того момента, как она закончила читать стихи, оттуда не доносилось ни звука. Она нервно поскреблась в дверь.
— Друстан?
Долгая тишина.
— Друстан, ты в порядке?
— Гвен, милая, немедленно открой дверь, — приказал он.
Голос звучал неровно, словно после долгого бега.
— Сначала ответь мне на пару вопросов.
Ей нужно точно знать, кого она выпускает из туалета.
— Как назывался магазин…
— «Барретс!» — выпалил горец, не дослушав.
— Что ты хотел, чтобы я тебе там купила?
— Пурпурные штаны и футболку, но ты купила черные и принесла мне неудобную белую обувь. Я не влез в твои синие штаны, и ты пригрозила взять оружие и помочь мне в них поместиться. — Его голос стал глубже, чувственнее. — Но все твои угрозы я отмел при помощи поцелуя, на который ты с жаром ответила.
Гвен покраснела, вспомнив, как именно отвечала на этот поцелуй. Ее трясло от волнения: это снова был ее Друстан.
— А как звали ту продавщицу в «Барретсе»? Старую, вредную и некрасивую? — сморщив нос, спросила Гвен.
— По правде говоря, не знаю. Я смотрел только на тебя.
Господи, как ей нравился такой ответ!
