Мэгги Стивотер - Воронята
Никто ничего не сказал, когда Ноа заполнил брешь между Ронаном и Блу. Он выглядел точно таким же, каким его запомнила девушка, плечи сгорбленны, а руки так и ходят ходуном. Постоянное пятно на его лице давало ясно понять, где у него была разбита щека. Чем больше Блу смотрела на него, тем больше убеждалась, что она одновременно видела его мертвое тело и самого его живого. Это пятно помогало ее мозгу сопоставить эти факты.
Адам был первым, кто сказал что-то.
— Ноа, — произнёс он и поднял кулак.
После паузы Ноа ударил по нему. Потом он потёр шею сзади.
— Я чувствую себя лучше, — признался он, как будто он просто слегка приболел, а не был мертв.
Шмотки из коробки все еще были разложены между ними; он начал перебирать их. Он поднял нечто, напоминающие часть кости; должно быть это нечто когда-то было длиннее, но теперь всё, что осталось, походило на лист аканта[39] и, возможно, даже на рельефный свиток. Ноа поднес это к горлу, как талисман. Его глаза не смотрели ни на одного из двух парней, но его колено коснулось Блу.
— Я хочу, чтобы вы знали, — произнес Ноа, нажав на свой кадык, как будто пытаясь выжать слова из гортани: — Меня было… больше… когда я был жив.
Адам облизнул губы, подыскивая ответ. Блу подумала, что все же знала, что он имеет в виду. Фото криво улыбающегося Ноа на водительских правах, обнаруженных Гэнси, было сродни сходству фотокопии оригинального живописного портрета. Она не могла себе представить Ноа, которого она знала, за рулем того навороченного Мустанга.
— Тебя и теперь достаточно, — сказала Блу. — Я скучала по тебе.
С бледной улыбкой Ноа протянул руку и пригладил волосы Блу, точно так же, как делал раньше. Она едва ощутила его пальцы.
Ронан сказал:
— Эй, старик. Всё это время ты не давал мне лекций, потому что говорил мне ходить на свои занятия. Ты никогда не ходил на занятия.
— Но ты ходил, не так ли, Ноа? — перебила Блу, думая об эмблеме Аглионбая, которую они нашли с его телом. — Ты был учеником Аглионбая.
— Я и есть, — сказал Ноа.
— Был, — поправил Ронан. — Ты не ходишь на занятия.
— Как и ты, — ответил Ноа.
— Он тоже близок к «был», — прервал Адам.
— Ладно! — выкрикнула Блу, всплеснув руками в воздухе. Она начала чувствовать холод, как если бы Ноа вытягивал из неё энергию. Последнее, что она хотела бы сейчас, это быть полностью опустошённой, как тогда в церковном дворе. — Полиция сказала, что ты пропал семь лет назад. Это правда?
Ноа моргнул, глядя на неё, неопределённо и тревожно.
— Я не… я не могу…
Блу протянула руку.
— Возьми, — попросила она. — Когда я на предсказании моей мамы, и ей нужно сосредоточиться, она берёт меня за руку. Может быть, это поможет и тебе.
Колеблясь, Ноа протянул руку. Когда его ладонь встретилась с её, Блу почувствовала шок от холода его руки. Она была не просто холодной, а какой-то пустой, без пульса.
«Ноа, пожалуйста, не умирай по-настоящему».
У него вырвался вздох.
— Боже, — произнес он.
И его голос звучал по-другому. Теперь он был близок к тому Ноа, которого она знала, Ноа, который был одним из них. Блу знала, что она не единственная, кто заметил это, потому что Адам и Ронан обменялись пронзительными взглядами.
Она смотрела, как его грудь поднимается и опадает, его дыхание стало более ровным. Она не замечала, что до этого он вообще не дышал.
Ноа закрыл глаза. Он все еще держал свободно в другой руке кусочек кости, оперевшись ладонью на свои топсайдеры.
— Я могу припомнить свои оценки, даты, когда мне их ставили — семь лет назад.
Семь лет. Полиция была права. Они говорят с мальчиком, который мёртв семь лет.
— В тот же год Гэнси ужалили шершни, — заметил Адам мягко. — Ты будешь жить из-за Глендовера. Кто-то другой умирает на энергетической линии, когда не должен, так что ты будешь жить, когда не должен.
— Совпадение, — вставил Ронан, потому что это было не так.
Глаза Ноа были всё еще закрыты.
— Это было как-то связано с энергетической линией. С ней нужно было что-то сделать. Я не помню, что он говорил, требовалось.
— Пробудить её, — предположил Адам.
Ноа кивнул, а веки его по-прежнему были зажмурены. Блу по всей руке почувствовала холод и онемение.
— Ага, именно. Плевать. Это всегда было только его дело, и я следовал за ним, потому что нужно было чем-то заниматься. Я не знал, что он собирается…
— Гэнси говорил об этом ритуале, — сказал Адам Ронану. — Кто-то уже пытался его воплотить. С жертвоприношением в качестве фигурального способа коснуться энергетической линии. Ноа, тебя ведь принесли в жертву, не так ли? Кто-то убил тебя ради этого?
— Моё лицо, — произнес Ноа тихо и отвернулся, прижавшись щекой к плечу. — Я не могу вспомнить, когда я перестал быть живым.
Блу вздрогнула. Парни купались в позднем послеполуденном свете, и пол весь пропитался весной, но её саму до костей пронизывала зима.
— Но это не сработало, — сказал Ронан.
— Я почти пробудил Энергетический пузырь, — прошептал Ноа. — Мы были достаточно близко к этому. Это не было впустую. Но я рад, что он не понял этого. Он не знает. Он не знает, где это.
Блу бессознательно вздрогнула, это было результатом двух вещей: холодной руки Ноа в её и ужаса истории. Она задалась вопросом: было ли это тем, что чувствуют её мама, тёти и подруги матери во время сеанса или предсказания.
Держат ли они руки мёртвых людей?
Она думала, что смерть есть нечто более постоянное или, по крайней мере, нечто более очевидное, что человека уже нет в живых. Но Ноа, казалось, не мог быть ни тем, ни другим.
Ронан высказался:
— Так, хорош уже бегать по хренову кругу. Кто тебя убил, Ноа?
Блу почувствовала, как рука Ноа задрожала в её.
— Серьёзно, мужик. Скажи нам. Я не прошу намёков. Я спрашиваю, кто разбил твою голову.
Когда он это произнес, было что-то сердитое и праведное в его фразе, но это было сказано с гневом, который относился и к Ноа, что делало его в какой-то степени сообщником преступления.
В его голосе прозвучало самоуничижение, когда он ответил:
— Мы были друзьями.
Адам высказался, еще более зло, чем мгновение назад:
— Друг не стал бы тебя убивать.
— Ты не понимаешь, — прошептал Ноа.
Блу боялась, что он может исчезнуть. Это, как она поняла, было его тайной, которую он хранил в себе на протяжении семи лет, и все еще не был готов с нею расстаться.
— Он был расстроен. Он все потерял. Если бы он хорошенько подумал, не думаю, чтобы он… он не собирался… мы же были друзьями, как… вы опасаетесь Гэнси?
