Танит Ли - Любовь из металла
В моем мозгу сверкнула вспышка воспоминания. Я вновь увидела, как серебряный воздушный змей падает с небес над горами, золотые колеса, медные диски, астерионовые колонны. Возвращаются из космоса.
— Лунные станции на данные момент оснащены исключительно машинами. Потому мы взяли их под контроль. Знают ли власти Земли? Пока нет. За год мы построили там нечто, очень похожее на этот подземный райский город. Только еще лучше.
— Лунный город под куполом, — сказала я. В моей голове появилась яркая картинка, я рассматривала ее; возможно, это он поместил ее туда. Это было неземное зрелище, в своем духе: внутреннее голубое небо, подсвеченное теплыми облаками, механические птицы пролетают в нем, радужные цветочные ковры и горящие свечи деревьев. Высокие здания около площади, река, текущая в притягивающем ее направлении. Ненастоящее солнце поднимается как золотая пергаментная лампа.
— Каждый, кто покинет землю на шаттле с моими людьми, будет жить прекрасной и безопасной жизнью. Помимо технологии создания хорошей и надежной окружающей среды, мы обладаем одним безусловным преимуществом.
«Людьми», — подумала я. Он же произнес:
— Моими людьми.
Он сказал:
— Джейсон был полезен, помогая с последними нюансами. Учитывая все это, сейчас крайне сомнительно, что какая-либо земная техника или оружие сможет причинить вред нам и тем, кого мы возьмем под нашу защиту. Никто, однако, не может предсказать, какие угрозы могут возникнуть в будущем. На такой случай мы обзавелись важнейшим средством устрашения, и, если против нас будет что-то предпринято, закончится все это одним окончательным актом возмездия.
Что-то щелкнуло в моем мозгу. Я лицезрела мысль, яркую и сияющую перед своими глазами.
— Да, Лорен. Как ты знаешь, на Астероиде оставлены мониторинговые системы. Мы можем использовать их для дестабилизации массы объекта. Сейчас для нас это будет очень легко. И если мы и нам подобные покинут землю, ничто не остановит нас. Астероид будет спущен с цепи, и он продолжит свое падение по летальной траектории. С этим миром будет покончено, по крайней мере, на несколько тысяч лет.
Перед глазами у меня снова прояснилось, и я смотрела теперь лишь на него.
— Нет, — сказала я.
— Нет? — он посмотрел на меня, на его лице отразилось отдаленное сострадание, — Почему ты говоришь «Нет»?
— Ты не можешь уничтожить мир ради…
— Ради собственного выживания? Ради спасения моего вида и тех, кто важен нам? Чем же человечество занималось, если не этим? Да, в те времена те «миры» были поменьше. Мир крепости, или мир города, страны, империи. Но уничтожать врага ради собственного выживания — это фундаментальная заповедь человеческой расы. У нас были хорошие учителя.
Я отступила назад.
— Я не поеду с тобой, — сказала я. — Не поеду. Если такой у тебя план… если такие у тебя гарантии против нападения — погубить этот мир ради сохранения своей идеальной расы хозяев и колонии их рабов в космосе — нет. Я с тобой не поеду, Верлис. Если ты обрушишь крышу на наши головы, то на меня тоже.
Он притянул меня к себе, а я чувствовала себя такой опустошенной, что позволила ему это сделать. Он сказал мне:
— Я говорил тебе, ты — моя душа. Ты говоришь то, что сказала бы душа, если б она у меня была. Лорен, они отправляются в шаттле, вся моя семья роботов и большинство остальных, что согласились. Но я один намеревался остаться здесь, в мире. Понимаешь? Никакие власти Земли не будут об этом знать. Когда наш ультиматум будет объявлен, начнется холодная война между людьми и машинами, и войну эту нельзя будет ни остановить, ни изменить. Но я — заложник человечества, о котором оно даже не будет подозревать. Только моему виду это будет известно. И, как ты говоришь, если крыша обвалится, то и на меня тоже.
Я отпрянула, он не помешал.
— Ты остаешься? Ты их король.
— Поэтому все должно получиться. Из Би Си получится прекрасный лидер. Он лучший из нас, лучше меня, но у тебя не было возможности убедиться в этом. Я стану — ты так однажды размышляла — королем в изгнании.
— Не читай мои мысли.
— Тогда читай мои. Прочти их, Лорен, и сама увидишь, что я говорю тебе правду.
— Я не могу.
— Тогда поверь моему слову. Ты останешься со мной?
— Ты имеешь в виду, на Земле?
— Я имею в виду, на Земле.
— Меня будут выслеживать.
— Никто не будет знать о нас.
Меня пробрала дрожь. Подо мной покоилась стройная серебряная пуля, которая расколет черноту космоса в своем коротком путешествии, которое откладывалось так много лет.
Я подумала о панике и скандале в правительствах, когда они столкнутся с угрозой роботов относительно Астероида. Подумала о замалчивании со стороны Сената. О тайной холодной войне, которую он рассматривает.
Люди и Машины. Но я машина, так ведь? Я обнимала его, не зная, что делать.
Он останется. Не только для защиты своего вида, но и для человечества. Заложник. А может ли он быть уверен в своих? Голдхоук… Кикс… Шина… Может настать день, когда крыша действительно рухнет. Но, с другой стороны, она, в любом случае, всегда может упасть на наши головы.
Там, на платформе над диким будущим, я, со сдержанной скорбью, подумала о том, как мы нелепы. Мужчина из металла и женщина, начиненная металлическими винтиками и шестеренками. Страсть, доверие, ржавчина[62]. Наша любовь, в таком случае, тоже должна быть выкована из металла. Возможно, она продлится.
Он разрешил мне смотреть новостные видео по административному VS весь следующий день, и в них ничего не было. Ничего нового, ничего необычного. По одному местному каналу в подстрочнике промелькнуло сообщение о неполадках в линии экспериментальных машин, как она была отозвана, программа свернута, а многие люди потеряли работу.
Были эти выпуски настоящими? Казались такими.
Нет. Теперь я знала, что они настоящие. Я больше никогда не куплюсь на трюк вроде того с Джейн и Тирсо.
Вечером следующего дня все были вызваны на площадь.
Все бары были освещены и подавали напитки, летучие мыши порхали в воздухе. Но музыка не звучала, и на развлекательных мониторах не мелькало видео.
Я рассматривала их, избранных богами, когда Верлис, Блек Чесс и Айриса раскрыли им стратогему. Я видела, что большинству моих сотоварищей также было продемонстрировано превью.
Многие все еще были расстроены, напуганы. Несколько плакали, а другие по-дружески их успокаивали. Я сидела и наблюдала за тем, как они становились единым организмом, но мне среди них места не было. Тут я неожиданно увидела Диззи, одну из моих собутыльниц в МЕТА. Я не знала, что и она здесь. Она утешала какого-то парня, говоря: «Но ты же знаешь, что хочешь быть с Ко. Это все, чего ты хочешь. Как ты будешь без него? И все мы там будем вместе». И она подносила бокал вина, — большой, тут никто по порциям не выдает — к скорбным губам домашнего любимца, он пил и кивал, кивал.
