По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"
Между сопротивленцами начались оживлённые шиканья, ребята явно хотели, чтобы их друг не мешал, но тот оказался непреклонен. Пока Вильт оживлённо трепыхался и пытался остановить охранника гораздо больше и выше себя, соучастник, просто и безразлично оценив ситуацию, протянул верёвку Релуму и поднял руки вверх, показывая, что сдаётся. Не перестающий брыкаться Вильт, повис на руке Тагуса, на что тот просто схватил его под бок, и шутник повис над землёй.
Как только Тагус взял нитку из рук Памаля, та вдруг натянулась, уходя куда-то вверх. Раздался негромкий хлопок, после которого на землю повалилась куча маленьких шариков. Наблюдающий за всем Эпкальм, скрестил руки и усмехнулся, покачав головой. Он понял, что задумали негодники, но останавливать их уже не имело смысла, слишком поздно. Хитро́, как всегда, нагадили кому-то чужими руками, подумал лидер.
Свалившиеся шарики, полетели прямиком на Женю, тот постарался прикрыться руками и убежать, но тогда взрывающиеся от удара темные кругляшки начали испускать зловонный дым. Окутавшие сопротивленца клубы, дезориентировали его, заставив бросаться кругами. Эпкальм видел только мелькающую макушку друга, который крича бегал в том дыму, пока, наконец, не вырвался. За ним протянулась полосы дымки, пока Воеводин, продолжая кричать, тёр слезящиеся и раскрасневшиеся глаза. Памаль хотел было дёрнуться к ведру, как его тут же схватил за шкирку Тагус.
— Ему нужна вода, — спокойно отозвался озорник, показывая на приготовленной ведро.
— И заметь! — подал голос Вильт. — Мы ему ничего не сделали.
— Как это не сделали? — разозлился Релум и осмотрел озорников поочерёдно.
— Ну ты же сам верёвку дёрнул, — пожал плечами Памаль Авакафа́с.
Тагус выглядел так, будто не знал, что делать, либо горе-шутникам пинков надавать, либо бежать помогать Жене, который уже катался по траве с жуткими визгами. Бросив сопротивленцев, Тагус подхватил ведро и вылил содержимое на лицо Жене. Раздалась вторая волна хохота от Вильта, пока Памаль стоял лишь слегка улыбаясь.
— Ты живой? — Релум разглядывал Воеводина, а потом стал выглядеть недоумевающе, столкнув брови вместе. Он начал принюхиваться к пострадавшему сопротивленцу. — Вы чего с ним сделали? — взревел охранник и повернулся к проказникам.
Вильт уже вовсю катался по траве от безудержного смеха. На его глазах скопились слёзы и сам он весь раскраснелся.
— Н-не мы! — еле выговорил сквозь смех Лебаг, держась за живот.
— А ты! — сказали оба в один голос.
— Он знает за что. — Вновь пожал плечами Памаль. — Пусть думает, прежде чем что-то делать.
Ни Тагус, ни Эпкальм не понимали, что происходит. Лидер подошёл к пострадавшему от очередной шутки и посмотрел ему в лицо.
— Это уже чересчур, — высказался Аноильтенс, разглядывая распухшие глаза Жени, от которых остались только маленькие щёлки. — Что он такого сделал, что вы пустили в ход самый жестокий из всех розыгрышей? Я думал это просто вонючие бомбочки… Вы, что добавили в них порошок жгучего цветка? Тебе нужно сходить к Скафии, — уже тревожнее заговорил Эпкальм, разглядывая нанесённый ущерб. — Хоть что-то видишь?
Женя помотал головой.
— Бегал весь день за Липедессой, как пёс. Хотя все мы знаем, что снова началось, — ответил Памаль.
— Но это не ваше дело! — Помотал головой Эпкальм. — Я мог бы понять любой ваш самосуд, но только не это! Слушайте, я правда благодарен вам за беспокойство, но это мои проблемы, не надо примешивать кого-то ещё. — Лидер говорил точно, как отец, который отчитывал сыновей за проступок.
— Мы же семья, — возразил успокоившийся Вильт и поднялся с земли. — Проблемы одного — проблемы всех нас! Разве не так ты всегда говорил?
— Но это совсем не то, что решается семьёй. Это внутренний конфликт от которого страдает и Глорас. Парни, вам пора прекращать делать поспешные выводы. Вы и сами прекрасно знаете, что это скоро уляжется, так что не майтесь хернёй и отведите Женю к Скафии.
Проказники запыхтели и хотели было что-то сказать, как их перебил Тагус:
— Потому что вы это с ним сделали, вот почему вы.
— Прости, друг, мы и правда переборщили, — виновато сказал Вильт, подхватывая товарища, но на лице у него сияла удовлетворённость от проделанного.
— Да пошёл ты, козёл, — гневно, но тихо ответил Воеводин.
Компания из четырёх человек повела ничего не видящего сопротивленца внутрь, под ругательства Жени и Вильта. Эпкальм тяжело выдохнул, приложив руку к лицу. Его плечи поникли, а сам он чувствовал себя, точно выжатый лимон. Аноильтенс вскинул голову и посмотрел на сумрачное небо с мерцающими, точно светлячки, звёздами и внезапно вспомнил о той женщине и её дочери. Вспомнил беззаботное детство, когда они могли часами напролёт лежать в поле под небосводом, пить ароматный чай с мятой и лимонной вербеной со сладостями и разговаривать обо всём на свете. Как он и маленькая девочка бегали по блекло светящейся траве и ловили сияющих жучков, что щекотали ладонь, в которой их прятали. Вспомнил, как она трепала его по волосам и нежно улыбалась, материнской улыбкой, которую от своей мамы он не получал.
Эпкальм считал, что то время по праву занимает особое место в сердце. Однако, исходящее от того прошлого тепло, согревающее и заставляющее двигаться дальше, перекрывала горечь и грусть. Пусть сейчас у него было куда больше чем тогда, но готов поклясться, если бы ему дали шанс, Эпкальм непременно вернулся хотя бы в один из тех дней и провёл его с ними, людьми, которых он любил и считал семьёй.
Только он успел подумать об этом, как сразу же отругал себя.
«Нет. Не вернулся бы. Я же пообещал себе не жить прошлым», — сжав кулаки, он отвёл глаза от неба и увидел, как из штаба кто-то вышмыгнул и торопливо пошёл в сторону леса.
Узнав твёрдую походку, Эпкальм бросился следом.
— Глорас, — тихонько окликнул его сопротивленец. — Куда ты?
Мужчина выпрямился, скинул капюшон с головы и посмотрел на подопечного, что стоял с явным недоумением. Подборок главы дернулся вместе с небольшой, но слегка спутанной бородой.
— У тебя есть минута, одевайся и бери лук. Мы пойдём кое-куда, — загадочно ответил Глорас. — Быстрее!
Опомнившись, сопротивленец сорвался места и побежал переодеваться. Так быстро он ещё не разу не натягивал на себя форму и обмундирование. Накидывая на ходу колчан со стрелами и сам лук, он вышмыгнул из штаба, удостоверившись, что его никто не заметил и побежал в лес.
У него сформировалось стойкое ощущение того, что Глорас ушел и его не будет на том месте, где Эпкальм видел его, когда убегал, однако заметив того, сокрытого плащом — почувствовал облегчение. Подбежав к главе, он закрепил перчатки на руках, чтобы те не слетели во время зацепа, как это бывало, когда он только учился ими пользоваться.
Не проронив ни слова, Вэдпрум направился вглубь леса. Они пробирались через ветки и кусты, ещё только покрывавшиеся почками, в полном молчании. Аноильтенс не сразу понял куда они держат путь, лишь после двадцати минут, когда они уже покинули территорию штаба.
Они перешли на перчатки и начали перемещаться по ветвям деревьев. Наставник казался непривычно молчаливым, таким его Эпкальм не видел уже долгие годы. На его памяти, таким Вэдпрум был, когда нашёл маленького, всего побитого Эпкальма рядом с тем, что осталось от его прежнего дома после устроенного тенадасерами пожара. Сопротивленец не сдержался и кинул взгляд на небо, ему вдруг показалось, что повторится весь ужас пережитый в тот день, но никакого парада планет на небе видно не увидел, отчего заметно расслабился.
— Слышал, что учудила Гловиль с Липедессой на пару, — заговорил наставник, когда они приземлились и продолжили путь уже пешком. — Ты как? В порядке?
Эпкальм повременил с ответом, поглядывая на Глораса.
— По сравнению с тобой, я уверен, мне почти и не досталось.
Глорас невесело посмеялся, после чего выдохнул и постарался расслабиться; то было видно по тому, как его напряжённые плечи сделали попытку опуститься.
