Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна
— Что значит «подхалузница»? — уточнил у жены Илья.
Он ещё с вечера объявил всем, что никакой невесты у него нет и быть не может, ибо женат — и пускай хоть кто-нибудь попытается ему возразить. Ольга приняла это сразу: век по ве́ку отныне и до ве́ку. Без честно́го пирка и свадебки. Остальные, впрочем, тоже — даже принципиальный в таких вопросах Степан Степаныч.
— Это значит подхалимка. Что мне кажется преувеличением, — пояснила она, укоризненно воззрившись на моментально надувшегося критикана.
— Вроде, как я безвинно наговариваю! — прошипел тот, подлетел над матрацем, прошёл насквозь полог и злорадно напророчил: — А вот сама полюбуешься, тогда оно и покажет, кому бы ума призанять да за мужиком приглядывать.
— Что лежим? — проводив взглядом раздухарившегося дедка, поинтересовался Илья, залезая в футболку.
— За мужиком приглядываю, — съехидничала Ольга, потягиваясь.
— Ты же ещё не полюбовалась на то, что ОНО покажет, — резонно заметил муж и пошлёпал по ковру к тапкам, аккуратно выставленным перед дверью на лестницу. — Так что вставай: оно ждать не будет.
И всё-таки она ещё немного понежилась в постели, едва не задремав. А когда спустилась вниз, обнаружила, что всё семейство опять сконцентрировалось на кухне — будто и не покидало её с вечера. Торопиться туда причин не было — хотя там и веселились на зависть — и Ольга забралась в ванну. Неспешно приняла душ, привела себя в порядок и, наконец, присоединилась к остальным. Вошла на кухню и застыла в ступоре.
О том, что именно это и есть обещанная змея Гарафена, в принципе, догадалась. Но глазам не поверила. От пресмыкающегося у временной жилички были только змеиные глаза — в прямом смысле слова. Правда, опушённые шикарными ресницами, что несколько скрадывало рефлекторную человеческую неприязнь к ядовитым гадам. Зато всё остальное…
В чём-то Нешто был прав — признала Ольга, присаживаясь за стол рядом с дедом. И стараясь не слишком пристально пялиться на гостью. А также на Илью, дабы выяснить, насколько пора начинать за ним приглядывать. Вскоре стало очевидно: Гарафена его заинтересовала — не без этого. Но не в том смысле, ради которого эта развратная змеища припёрлась в гости абсолютно голой.
Честно говоря, она была здорово красива. Что лицо, что тело — идеальней встречать или видеть не приходилось. Сногсшибательный экземпляр! А какие волосы — залюбовалась Ольга её натурально золотыми волнистыми прядями, льющимися живым потоком по спине до самого пола.
Справившись с первым впечатлением и присмотревшись повнимательней, поняла: насчёт развратной — это она погорячилась. Строго говоря, Гарафена разгуливала и голой, и не совсем. Её кожа — как и полагается змее — была в меленьких-меленьких чешуйках. На высокой обалденной груди отсутствовали соски — с прочими первичными половыми признаками тоже не густо.
А что касается её замашек… Когда Гарафена одним непередаваемо гибким движением оказалась на коленях Ильи — а тот поддержал даму под спину, чтобы та не грохнулась на пол — ревность в душе Ольги ударила во все колокола. Но тут чешуйчатая соблазнительница эротично просвистела, почти касаясь губами губ Ильи:
— Шшшто, мечник, ты готов ссспровадить в небытие сссоперника?
— Жду не дождусь, — ответил Илья таким тоном, что Гарафена даже слегка отшатнулась.
Попытала его немигающими золотыми змеиными глазами и удовлетворённо резюмировала:
— Моргощщщ ссскоро падёт.
От своего собственного зла один оберег: ты сама — вспомнила Ольга слова Гаты. Мгновенно заткнувшие раззвонившуюся ревность и прочистившие мозги до хрустальной прозрачности.
— Гарафена, а змей Хва-Га сильней тебя? — задала она очень важный вопрос.
— Не сссильней, не ссслабей, — весьма серьёзно ответила та, уставившись на лучницу своими невыносимыми глазами рептилии. — Хххва-Га иной. Всссё решшшает ссслучай. И желание Хозяйки, — вдруг закончила она вполне нормальным голосом без шипений и присвистываний.
— Что за желание? — тут же заинтересовался полковник.
— А это вам знать ни к чему, — безапелляционно заявила гостья, сползая с колен Ильи.
Она скользнула к двери и насмешливо осведомилась:
— Не слишком ли вы засиделись, приставнички? Беда сама себя не отвратит, не перебедствует.
— Чего расселась?! — накинулся на старшую внучку полковник. — Пять минут на завтрак и переоблачение.
Только тут Ольга сообразила, что все, кроме неё, уже поели. А перед ней стоит нетронутая остывшая овсянка с малиной и черникой. Так быстро она ещё никогда не запихивалась. Одновременно влезая в джинсы, и футболку, заботливо поднесённые сестрой.
Копейщик, мечник и лучница с кнутобоем направились в свой заграничный терем — искать Гату по межмирью не легче, чем оброненный в океан рублёвик. Сумерла обязательно узнает, что они готовы приступить к следующему этапу операции, и сама к ним придёт. Как узнает? Да у неё в Нави шпионов больше, чем волос в обеих бородах приставников.
Ольга прыгнула в заданную точку вместе со всеми, держа за руку мужа… Но оказалась в полном одиночестве на берегу заросшего ряской водоёма. То ли крохотное озерцо — старалась отвлечься она от приступа паники — то ли прудик. Почти идеально ровный и целиком покрытый нежно-зелёным ковром. Пушистые кусты по берегам и кучерявые деревья подступали к воде вплотную.
Пейзаж был настолько прелестным и умиротворяющим, что Ольга насторожила лук. Привыкшие к самостоятельности блисковицы вылетели из колчана роем потревоженных пчёл и взяли хозяйку в кольцо. Можно было вернуться домой — от греха подальше — но что-то мешало это сделать. Верней, кто-то — ощутила она, как в голове нарастает тяжесть.
Пришлось дунуть на амулет Гаты — голове тотчас полегчало, зато ноги приросли к земле. Три попытки прыгнуть в реал не увенчались успехом: видимо, она непозволительно долго пялилась на красоты незнакомого обольстительного местечка. Ничего не поделать — постаралась взять себя в руки Ольга, прекрасно понимая, что её непременно здесь навестят.
И навестили. Покров ряски разорвала обыкновенная мужская голова. Необыкновенной красоты — сегодня ей везло на писаных красавцев всех пород. На водяную породу указывала прозелень в длинных чёрных волосах, живописно рассыпанных по плечам. На кобелиную — многозначительно завлекательно горящие зелёные глаза, в которых призыв к разврату был до смешного чрезмерен.
— Добрый день, — вежливо поприветствовал приставник, поднимавшегося из воды атлета из какого-нибудь пособия по правильному использованию спортивных тренажёров и соляриев. — И какими я здесь судьбами?
— Любой из них, — прожурчал его голос, явно настроенный на определённого рода воздействие.
Само собой, на женщин.
— Все твои пути приведут тебя сюда, — подпустил он ещё и тумана, окончательно убедив, что она внезапно попала на спектакль.
— А за мной по тем неведомым дорожкам явится мой муж, — позволила себе Ольга крайне осторожную усмешку. — Бородатый грубиян с железом в руках.
Как ни странно, упоминание Ильи слегка ослабило нажим на её голову, возобновившийся с начала беседы — зеленоглазый заклинатель явно сдрейфил.
— Ты хозяин здешних вод? — спросила она, ибо ничего другого в голову не приходило.
— Я Водный Владыка, — величественно представился фантастический красавец.
И фантастический врун — вдруг вспомнила Ольга Батюшку Бора и Гату. Что из себя представляют Большаки́ Нави, она, скромно говоря, представление имела.
— Приятно познакомиться, — голосом пай девочки промурчала она. — А я Клеопатра Птолемеевна.
И, вспомнив, что у основателя династии эллинистического Египта, была кличка Лаг, добавила:
— Зайцева.
— Я знаю, кто ты, — мелодично прожурчал самозванец, рассыпав своими изумрудными очами сотни искр.
У меня не хуже — стараясь не поддаваться нажиму на волю, мысленно похвасталась Ольга. Правда, искры из глаз у неё пока не брызгали, но, какие её годы?
Тут она заметила, что лук в правой руке безвольно повис. А собравшиеся в левую блисковицы елозят, смотавшись едва ли не в клубок. Обе руки бездействовали, словно их отшибло. Неимоверных усилий стоило прижать подбородок к груди и выдохнуть, как в последний раз. Дыхание приставника дотянулось до оберега Сумерлы самым краешком, но этого хватило, чтобы опомнились руки. А блисковицы вырвались из кулака и повисли в воздухе по стойке смирно.
