Простодушны и доверчивы (СИ) - Сергеева Александра Александровна

Предупредила и канула. Ольга хотела, было, посидеть тут в тишине да одиночестве. Но вспомнила, что все заповедники межмирья известны её врагам, и прыгнула домой.

А там как раз встречали дорогого гостя. Будто раджу какого-то — вместе с его слоном. «Слон» стоял во дворе, заполонив его почти полностью. На его шинах и заднем бампере Ольга заметила прилипшие еловые иголки.

На кухне весело гудели, покрикивали, попискивали и басовито о чём-то спорили с ерепенившимся Нешто. Ветка выскочила навстречу сестре — глазюки по пятаку.

— Ты чего такая меланхолическая? — улыбаясь от уха до уха, затеребила она гулёну. — Тут такое!

— Догадываюсь, — разуваясь, устало отмахнулась Ольга.

— Ты что? — изумилась сестричка. — Ненормальная? А! — дошло до неё. — Ты же ещё не знаешь. Пошли, — цапнула она за руку унылую пессимистку и затащила в гостиную: — Смотри.

По гостиной — из которой давно поубирали всё бьющееся и легко ломающееся — носились ледагашки. Вдоль, поперёк и наискось. Отскакивая от стен, потолка и всего, что попадалось на пути мелких сумасбродов. Которые, впрочем, давненько так не бесились.

— И что? — не поняла Ольга.

— Ты что слепая? — исходила восторгом Ветка. — Посчитай их.

— Может ещё помножить? — съязвила она. — Отстань. Я в ванну хочу.

— Мы серебряного нашли, — решила больше не интриговать Ветка. — Представляешь: то ничего, то сразу два за один день.

Это была новость, так новость. Ольга зашарила глазами по летающим ледагашкам и быстро обнаружила: точно серебряный.

— Где? — разулыбалась и она, всем сердцем ощущая нечто светлое и победное.

— Не поверишь: он был навершием меча у Ильи. Вообще-то, у него два меча. На одном просто серебряный шарик, а на втором сидел шестой ледагашка. Осталось найти последнего, и Марго идёт лесом со своими революционными идеями. Так, ты в ванну? Или пойдёшь поздравлять жениха? Он теперь тако-ой, — развела она руками, изображая плечи шириной с платяной шкаф. — Только борода идиотская. Её даже не отрезать.

— Как и твой язык, — раздался за спиной невозмутимый голос Ильи.

— Грубиян, — кокетливо чирикнула Ветка и смылась на кухню.

Он подошёл к Ольге и сграбастал её в объятья:

— Дуешься?

— Дуюсь, — поддакнула она, уткнувшись носом в его плечо. — На себя. Ты прости. Я была неправа.

— Женщина не может быть неправой, когда боится за своего мужчину, — очень серьёзно сказал он, поглаживая её по затылку и спине, как ребёнка. — К тому же полковник выдал на тебя гарантию.

— Какую? — хмыкнула она, упиваясь ощущением близости его тела.

— Гарантировал, что ты умеешь не возвращаться к тому, что уже случилось.

— Легко ему гарантировать, — не удержавшись, посетовала Ольга.

— Мы закрыли этот вопрос? — не дали ей увильнуть.

— Да, — не только пообещала, но и почувствовала она.

Будь, что будет.

Она быстренько приняла душ и влилась в семейные посиделки. Где засидеться ей не дали: Илья буквально силком накормил её и уволок в коридор. Где затащил её наверх по лестнице, которую уже лет пять собирались облагородить перилами.

Оказалось, что молодым выделили высокий чердак, где полковник планировал однажды сделать ещё две спальни: для внуков. Пока получилась одна, где домашние духи загодя навели полный ажур. Заставили хозяев очистить чердак от скопившегося хлама. Вымели и выдраили полы. Очистили углы от паутины. Потребовали сукон и паволок, дабы обить стены. Получили от матушки боярыни отлуп — ещё не хватало стены шёлком обивать — и кучу разномастных рулонов обоев, оставшихся после ремонта.

Забравшись в своё семейное гнёздышко, Илья впервые расхохотался. Стены напоминали натуральные лоскутные одеяла. К тому же куски обоев были не приклеены — бабуленька категорически отказалась доверять допотопным мастерам обойный клей — а прибиты меленькими гвоздочками к обшивке из гипсокартона.

Посреди их горницы лежал старый двуспальный ортопедический матрац — дед недавно купил для них с супругой новый. Ложе любви окружали ковры, на которые пришлось раскошелиться. Из старых же тюлевых пожелтевших занавесок хлопотливые духи устроили полог, закрепив его на скатах крыши.

Рядом с застеленным матрацем лежало здоровенное старинное серебряное блюдо. На нём салатница с фруктами, пиала с конфетами и несколько небольших бутылок с разными напитками.

— Не хватает наложниц и негров с опахалами, — отсмеявшись, навёл критику Илья.

— Кого из них кому из нас? — иронично осведомилась Ольга, упав на своё первое семейное ложе.

И тут же привычно навострила уши: этот матрац получил отставку за то, что начал скрипеть. Однако ничего не услышала: видимо, духи подшаманили его на совесть. Она мысленно поблагодарила их, зная, что маленькие радетели её услышат — было бы неловко сопровождать скрипом каждое своё… порывистое движение. Не порывистое тоже.

— Всех мне, — стягивая футболку, объявил Илья. — И баб, и опахала с их приводом. — Зато тебе всего меня.

Глава 24

Подари свой лук

Поначалу Ольга жутко стеснялась, прислушиваясь и ловя любой звук снизу. Но Илья быстро с этим разобрался, принудив видеть и слышать только его. Вторая брачная ночь не шла ни в какое сравнение с первой. Никакого сумбура, порождённого выплеснувшимся нетерпением заждавшихся — всё обстоятельно и восхитительно.

Наконец-то, она узнала, отчего люди совершают из-за этого столько глупостей и даже преступлений. И почему женщины готовы идти на любую каторгу, лишь бы не расставаться со своими мужчинами. Даже самые суровые и непреклонные из них могут быть нежными и податливыми, когда их глаза излучают непритворную, неподкупную любовь. Когда тебе отчаянно хочется, чтобы их грубые, но и трепетные руки никогда не размыкались.

Ольга лежала, прижавшись к его твёрдому, упругому телу, млеющая и выжатая до последней капельки любых желаний.

— Остался ещё один вопрос, — внезапно обрадовал Илья, и в голосе его поубавилось мягких ноток. — Колдун.

Ну, зачем нужно всё портить, если лучше ничего не трогать — с досадой подумала она и нехотя пробормотала:

— Я и тебе должна объяснять, что ничего к нему…

— Это я должен тебе объяснить, — прервал он уже никому не нужные признания. — Объяснить, что больше ты в межмирье одна не уходишь. И твои чувства тут не при чём. Только его упорное желание добраться до цели. Значит, до тебя. Он будет пытаться до тех пор, пока я его не прикончу. Не мешай мне, прошу: не подставляйся.

— Исключено, — облегчённо выдохнув, пообещала Ольга.

Он сразу почувствовал, что неспроста. Отстранился, заглянул ей в глаза и уточнил:

— Ты что-то знаешь?

— Знаю, чего именно от меня хотят. И… Прости, я не могу тебе рассказать: слово дала. Но, это не навсегда.

— Этого достаточно, — согласился Илья, что слово надо держать, и снова притянул её к себе: — Если знаешь, уже наполовину защищена.

Заснули они уже под утро. Которое началось — как обычно в последнее время — интересно.

Ольга проснулась оттого, что Илья сел и напрягся. Его разбудил бесстыдник Нешто: паразит без малейшего зазрения совести впёрся к молодым и уселся у них в ногах прямо на постели. Спросонья она не сразу сообразила, что из-под сбившегося одеяла торчат некоторые части её обнажённого тела. А когда сообразила, заодно и оценила, насколько древнему духу неинтересны её прелести. Абсолютно и бесповоротно.

— Что за шум? — поинтересовался у визитёра Илья, разглядывая аккуратно лежавшие на ковре новенькие спортивные штаны и футболку.

Бельмондошка позаботилась — тепло поблагодарила Ольга семейную радетельницу. Её халатик тоже не забыли принести, разложив на нём чистое бельё.

— Приползла-таки змеиша, — недовольно пробухтел Нешто, всем своим видом изображая страдальца и местами великомученика.

— Какая? — ничуть не стесняясь его, откинул одеяло Илья и принялся одеваться.

— Какая? — язвительно передразнил его Нешто. — А то ты не знаешь? Хозяйкина подхалузница да льстивица. Наговаривает ей, нашёптывает на всякого доброго человека…