Страж (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Открыв папку, Ревик даже не потрудился прочитать исправления.

Используя ручку, которую дал ему немой официант, он написал своё имя на прекси, сделав это традиционным способом, поставив название клана перед своим именем, а после него своё второе имя. Он сделал это прежде, чем успел усомниться хотя бы в одном росчерке.

Захлопнув папку, он передал её Тореку, откинувшись на спинку стула и подставив лицо солнцу. Когда он взглянул на Торека в следующий раз, видящий улыбался, и в его глазах снова появился тот проницательный взгляд. Ревик заметил этот взгляд и на мгновение задумался, не совершил ли он ошибку.

У него также не было много времени подумать об этом.

— Шампанского, брат? — вежливо предложил Торек, беря бутылку из ведёрка со льдом на своей стороне стола.

Ревик поколебался, затем кивнул.

— Конечно.

Он наблюдал, как другой наливает напиток.

Как только Торек закончил, он поднял бокал и сделал пробный глоток. Ревик обычно не любил шампанское, но это, должно быть, была бутылка высокого класса.

Оно было вкусным.

Действительно чертовски вкусным, на самом деле.

Ревик обнаружил, что прикончил стакан за считанные секунды.

Он откинулся назад, закрыв глаза и откинув голову на спинку стула.

— И что теперь? — спросил он. — С чего ты собираешься начать, брат?

Торек улыбнулся.

Ревик не открывал глаз, но он услышал это. Может быть, он даже почувствовал это.

— Это уже началось, брат, — тихо сказал Торек.

Ревик поднял голову.

Когда он это сделал, перед глазами всё накренилось, вызвав головокружение достаточно сильное, чтобы застать его врасплох. Он моргнул, чтобы прояснить зрение, но обнаружил, что его глаза упрямо отказываются фокусироваться.

Вспомнив, что он не спал почти сорок восемь часов, Ревик потёр лицо одной рукой, выдыхая.

— Мне бы не помешало вздремнуть, брат, — сказал он. — Можно мне поспать?

— Конечно, — сказал Торек успокаивающим голосом.

Что-то в его тоне послало предупреждающий сигнал сквозь свет Ревика.

Может, это было нетерпение.

Или, может, это было что-то ещё.

В любом случае, в те же секунды до него дошло, что он не должен быть таким уставшим. Даже при недостатке сна он не должен быть таким. Обычно у него было достаточно контроля над своим телом, чтобы не терять сознание, пока он сам не позволит себе отключиться.

Если только не прошло чертовски много времени.

Ревик посмотрел на бокал с шампанским, нахмурился. Он посмотрел на Торека.

— Ты мне что-то дал? — спросил он.

Торек улыбнулся, слегка пожав плечами.

Но к тому времени у Ревика уже был ответ.

Что бы видящий ни подсыпал в его бокал, это начало по-настоящему действовать на него.

Ревик почувствовал, как его свет исказился.

Ему было знакомо это чувство. Чёрт возьми, он должен был знать.

Его учили взад и вперёд, вдоль и поперёк, никогда не брать еду или питьё у незнакомцев, никогда не доверять никому, кого он не знает, никогда не брать ничего из ненадёжного источника, независимо от того, что ему приходилось делать, чтобы избежать этого…

Его разум помутился, даже когда он, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Я прошу прощения, брат, — сказал Торек.

Он поднял руку, как будто почувствовав реакцию Ревика. Его голос стал мягче, когда он посмотрел на него снизу вверх.

— Видишь ли, меня предупреждали, что ты представляешь собой трудный случай, брат. Очень трудный случай. Я подумал, что мне может понадобиться помощь. Поэтому я получил несколько советов от тех, кто тебя знал. О том, как лучше всего подойти к этому делу с нами…

Ревик уставился на него, нетвёрдо держась на ногах.

Его разум крутился вокруг слов собеседника.

Териан, бл*дь. Терри.

Должно быть, он говорил о Терри или о ком-то ещё из Шулеров. Они знали, сколько любого успокоительного ему дать. Терри знал, как его усыпить, возможно, как держать его в таком состоянии в течение длительного периода времени.

Его недоверие сменилось яростью, затем холодной ненавистью.

— Я убью тебя, — выдавил Ревик, вцепившись в стол так, что побелели костяшки пальцев.

Торек улыбнулся, хотя в его глазах появился более хищный блеск.

— Нет, брат, — спокойно сказал он. — Ты этого не сделаешь. Но и от этого контракта тебе тоже будет не так легко отделаться, как ты, похоже, думал.

Ревик шагнул к нему вокруг стола, отчаянно борясь с наркотиком, используя каждую унцию сил, оставшихся в его легких. Он силился обойти физические эффекты химического вещества, восстановить связи, которые наркотик пытался разорвать между его телом и его aleimi. Парализованный этим усилием, он стоял там, прилагая усилия, забывая напасть на видящего в физическом мире, пока он боролся с наркотиком, силясь оставаться в сознании.

— Я должен сказать, — сказал Торек, кладя салфетку на тарелку и наблюдая за Ревиком, и теперь его взгляд граничил с недоумением. — Я очень рад, что последовал совету твоих друзей. Я дал тебе достаточно рогипнола, чтобы свалить лошадь, брат. Тот факт, что ты прямо сейчас всё ещё стоишь на ногах, действительно впечатляет. Более чем впечатляет. Это немного пугает, если честно.

Ревик мог только смотреть на него.

Золотоглазый видящий наблюдал, как он упал на колени.

Он наблюдал, как Ревик, задыхаясь, опустился на колени.

Ревик продолжал сжимать стол одной рукой, силясь сохранять бодрствование, не потерять сознание.

«Вот это. Это твой враг, Нензи. Не оружие, а это».

Голос, такой знакомый.

Такой чертовски знакомый, но Ревик этого не знал.

Бледная рука, показывающая ему дротики с транквилизатором, с красным наконечником.

«Вот чего ты должен бояться, племянник».

Страх взорвался в свете Ревика, достаточно сильный, чтобы затмить его разум.

Это было последнее, что он помнил, прежде чем потерял сознание.

Глава 27. Чего я хочу

Ревик очнулся в клетке.

Паника пронзила его сознание.

Его грудь сжалась так сильно, что это причиняло боль, заставляло задыхаться.

Он бился, ударяясь руками и телом о металлические прутья.

Они оставили ему всего около 30 см свободного пространства с любой стороны от того места, где он лежал. Что-то обхватывало его горло. Он немного подёргал это пальцами, но не смог снять. Он вцепился в прутья руками, крича.

Там, где он находился, было темно, только на другом конце комнаты горел огонь.

Он был под землёй.

Один этот факт почти заставил его слететь с катушек.

У него всегда была клаустрофобия… сколько он себя помнил.

Очень, очень сильная, чертовски смертельная клаустрофобия.

Где-то там, должно быть, открылась дверь.

— Брат! — раздался голос, перекрывший вопли Ревика. — Брат, успокойся. Успокойся! Ты здесь не заперт! Ты в безопасности!

— Выпусти меня! ВЫПУСТИ МЕНЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!

— Брат, спокойно… спокойно… здесь большая комната. Разве ты этого не видишь?

— Нет, — Ревик покачал головой. — НЕТ, ВЫПУСТИ МЕНЯ ПРЯМО СЕЙЧАС!

— Ты в полной безопасности…

«Выпусти меня бл*дь… Я убью тебя… Я УБЬЮ тебя бл*дь…»

До него не доходило, что на нем ошейник, пока он не выплеснул свои мысли в Барьер, пытаясь добраться прямо до света Торека, заставить его понять.

Ошейник активировался.

И ударил его током. Сильно.

Достаточно сильно, чтобы парализовать его, заставить стиснуть зубы, заглушить разум болью. Он уронил свой вес обратно на металлические прутья. Он лежал, тяжело дыша, ожидая, когда боль утихнет. Когда всё закончилось, он застонал, пытаясь вернуть контроль над своим светом.

Над ним сдвинулась тень.

Ревик издал ещё один стон, всё ещё сжимая прутья.

Слёзы текли по его лицу, отчасти от боли, но он чувствовал тщетность происходящего, потерю контроля, даже когда паника в его свете усиливалась. Он слышал голоса над собой, но едва понимал слова на прекси. Всё, что он мог чувствовать — это то, что они заперли его в коробке.