Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лиловая Блу (ЛП)
— Ты сейчас ответил на мои мысли?
— Не думаю.
Адам не мог вспомнить, произносил ли он что-то вслух, но ему казалось, что нет.
Машина закачалась, когда фермерский грузовик промчался по трассе. Всё здесь казалось потрёпанным. Заправка, похоже, старалась выжить не одно десятилетие с этими оловянными знаками в окне и курами на продажу за ним. Ферма через дорогу была пустынна, но очаровательна, как пожелтевшая газета.
Он мысленно проигрывал шантаж Гринмантла. Всё должно быть железобетонным. Он не рассказал об этом Гэнси, он не рассказал об этом Блу. Он убедил в нём Ронана и посвятил Серого Человека, но в конце, если Гринмантл узнает, то ответственность ляжет на него.
— Думаю, всё готово, — заметил Ноа.
— Перестань. Прекрати. От этого в дрожь бросает.
Он бросил взгляд на Ноа в зеркало заднего вида и пожалел об этом; отражение мёртвого мальчика стало куда более пугающим. Куда менее живым.
Ноа знал об этом; он отклонился, чтобы не попадаться в поле зрения зеркала.
Снаружи машины раздался голос Блу.
— Как бы вы себя чувствовали, если бы я уменьшила вас до размера ваших ног?
Адам с Ноа отклонились, чтобы выглянуть в заднее окно.
Вновь послышался голос Блу.
— Нет, нет. Как насчет того, чтобы посмотреть на это с моей стороны? Как насчет того, чтобы не уменьшать меня до продукта массового спроса, а потом, когда я вас попрошу этого не делать, вы не станете утверждать, что это комплимент, и я должна этому радоваться?
Ноа сложил губы в форме «оооо».
— Ага, — согласился Адам, выбираясь наружу.
Блу стояла в нескольких футах поодаль. Она была одета в большую квадратную футболку, бирюзовые шорты, военные ботинки и носки, которые доставали ей до колен. Видны были только четыре дюйма обнаженной кожи, но это были поистине милые четыре дюйма.
Старик в молодежной кепке сказал:
— Барышня, когда-нибудь вы вспомните дни, когда люди говорили вам комплименты по поводу ваших ног, и это будут приятные воспоминания.
Адам приготовился к взрыву.
Это были гвозди и динамит.
— Приятные... воспоминания? О, как бы мне хотелось быть такой же невежественной, как и вы! Какое счастье! Есть девушки, которые убивают себя из-за того, каким некрасивым получилось их тело на фото, а вы...
— Какие-то проблемы? — вмешался Адам.
Мужчина, казалось, вздохнул с облегчением. Люди всегда были рады видеть опрятного, сдержанного Адама, почтительный южный голос разума.
— Твоя девушка довольно взрывоопасна.
Адам уставился на мужчину. Блу уставилась на Адама.
Он хотел сказать ей, что оно того не стоит, что он рос с такими людьми и знал, жизнь их ничему не учит, но тогда бы она бросила термос в голову Адама и скорее всего съездила бы мужчине по губам. Было удивительно, что они не ладили с Ронаном лучше, потому что были представителями разных классов одинаково невозможных вещей.
— Сэр, — начал Адам... брови Блу приподнялись... — Мне кажется, ваша мама так и не научила вас общаться с женщинами.
Старик покачал головой, будто жалея Адама.
Адам добавил:
— И она не моя девушка.
Блу сверкнула на него взглядом одобрения, а потом она забралась в машину и с резким ударом, который понравился бы Ронану, захлопнула дверь.
— Послушай, мальчик, — заговорил старик.
Адам прервал его:
— Кстати, у вас бензобак открыт.
Он забрался в свой маленький поганенький автомобильчик, который Ронан назвал «Хондаёта». Он беспричинно почувствовал себя героем. Блу медленно кипела от праведного гнева, когда они выезжали с заправки. В течение нескольких мгновений слышно было лишь трудовое пыхтение его автомобильчика.
А потом Ноа не выдержал:
— И всё же у тебя красивые ноги.
Блу замахнулась на него. Из Адама вырвался беспомощный смех, она ударила по плечу и его.
— Ну, воду-то ты, по крайней мере, взяла? — поинтересовался он.
Она потрясла термосом, чтобы продемонстрировать плеск.
— Я даже пульверизатор прихватила. Это будет неплохой защитой, пока ты будешь смотреть будущее.
— Мы будем смотреть будущее? — Ноа сел прямо.
Адам попытался объяснить:
— Энергетический пузырь говорит на одном языке, а я – на другом. Я могу получить полное представление от гадания на картах. Но более детальную информацию о том, как выровнять линии, получить сложнее. Поэтому мне нужно заглянуть в шар. Я постоянно так делаю. Так просто эффективнее, Ноа.
— Скорее эффективнее силам зла украсть твою обнажённую душу, — прокомментировала Ноа.
Блу обменялась с Адамом взглядом.
— Я не верю в силы зла.
На что Ноа ответил:
— Неважно, веришь ты в них или нет.
Она развернулась на своем месте лицом к нему.
— Я обычно не люблю тебе указывать на то, когда ты ведешь себя так, что от тебя в дрожь бросает. Но сейчас ты именно такой.
Мёртвый мальчик отсел подальше; когда он это сделал, воздух в машине стал чуть теплее.
— Он уже сегодня говорил, что от меня в дрожь бросает.
— Расскажи мне больше про выравнивание, — попросила Блу Адама. — Расскажи, что ты будешь делать.
— Не понимаю, чем это так важно.
Она издала звук, означающий сильное раздражение.
— Даже если оставить в стороне часть, связанную с духами, или, или мифологию, или нечто, что на самом деле может означать что угодно, ты управляешь этим огромным источником энергии, который, похоже, общается с тобой мысленно, напрямую, на другом языке, и, как по мне, то у меня бы возникло дофига вопросов, будь я тобою!
— Я не хочу об этом говорить.
— А я хочу. Ты просто едешь и даже не задаешь вопросов зачем?
Адам не ответил, потому что его ответ был бы нецензурным.
Однако его молчание, похоже, было ещё хуже. Она огрызнулась:
— Если ты не хочешь говорить, то не понимаю, зачем ты позвал меня с собой.
— Может, и не стоило.
— Зашибись, кто же хочет кого-то, кто думает вместе с ним.
Он с усилием осадил себя. С едва уловимой колкостью в голосе он сказал:
— Я просто хочу всё сделать.
— Просто выпусти меня. Я пешком вернусь.
Он ударил по тормозам.
— Не думай, что не выпущу.
— Тогда вперёд! — Она уже потянула руку к двери.
— Ребята, — запричитал Ноа.
Лучшим и худшим в Блу Сарджент было то, что она делала именно то, что озвучивала; она, и правда, собралась прошагать обратно пешком до Генриетты, если бы он сейчас остановился. Он скривил лицо, глядя на неё. Она скривилась в ответ.
