Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария

– Нет, подруга, ты была простой девушкой из внешнего мира, а стала темной ведьмой. Ты владеешь даром некромантии, и профессор Альтовски желает видеть тебя своей ученицей. Тобой восхищается лучший проклятийник Шаливара Вакулин и мечтает заполучить в свою группу. Ты развиваешься, и это главное. Так что не смей себя принижать. А глава Валынский, хм… Вот и пусть теперь локти кусает. Что-то мне говорит, что все с ним не так просто. Ты еще бегать от него будешь. Если он увидел цель, остановить его невозможно.

Мощный порыв ветра ударил в высокие окна лаборатории стихийной магии. Круглое помещение больше напоминало арену. Стены покрывали тяжелые металлические листы, поглощающие огненные файерболы. На полу – аккуратный квадратный слив, чтобы маги воды не затопили помещение. Сверху на потолке виднелись вентиляционные трубы. И это понятно зачем: старшекурсники здесь такие смерчи запускали, что просто жуть. Торнадо, не меньше! Порой их было видно с улицы как раз через эти широкие отверстия.

Но сегодня это помещение занимали мы, скромные бытовые маги. Значит, никакого магического ветра, только сквозняк, от которого мурашки по коже бегали.

Кутаясь в теплый плащ, я сидела в ожидании учителя стихийной магии Тращавля и слушала перешептывания одногруппниц. Они нервно хихикали и прихорашивались. К чему бы это? Руководитель практических занятий – старичок далеко за сотню, сухенький как пенек.

– Алевтина, а у учителя Валынского точно нет невесты? – Лами, убрав в сумку зеркальце, уставилась на меня не мигая.

– Есть, – процедила я и отвернулась.

Прошло две недели с нашей последней встречи. Я избегала ведуна, тщательно планируя свой маршрут на занятия, в столовую, в библиотеку. Несколько раз он приходил к нам в комнату, но я пряталась и просила Яни не выдавать меня. Мой наг, как храбрый рыцарь, принимал удар на себя. Постепенно я успокоилась, да и учитель, кажется, забыл обо мне.

– Как есть?! – спохватилась Мамия, возвращая мое внимание к их разговору. – Болтают же, что холостой и непростительно не обремененный ни невестой, ни любовницей!

– Я же рассказывала, с Портовски он крутит, – выдала Кортни. – Девчонки из тридцать второй комнаты видели, как она из его апартаментов выходила. Блузку поправляла. Вся красная, растрепанная…

– А может, это она себя в дар ему понесла, а учитель Валынский не оценил цветочек?! – захохотала Гелианна.

– Портовски, похоже, пытается запрыгнуть на последних улетающих свадебных пегасов. – Лами замахала ладонями, как крылышками. – Только зачем этот напудренный урюк учителю Валынскому, если вокруг полно свежих спелых абрикосов?

– Да, точно! Стелиться поди ходила, а он возьми и выстави, – съязвила Марджи. – Иначе блузочку у постельки бы поправила и в порядок себя привела. А не в коридоре на бегу. То-то она злобствует на практиках…

Судорожно вдохнув, я задержала воздух в груди и шумно выдохнула.

– Это когда такое было? – не унималась Мамия. – Когда ее у него видели?

– Три дня назад! – немного подумав, ответила Кортни.

– Значит, не считается. Вот сегодня посмотрим, среагирует ли он на нас?!

– Сегодня?

– Миленина, ты что? В каких облаках витаешь? Вчера учитель Валынский попросил нашу группу. Он отдал профессору Тращавлю весь курс зельеваров и теперь ведет у нас практику по стихийной магии.

Словно в подтверждение ее слов дверь широко распахнулась, и вошел Эмес собственной персоной. За ним семенили несколько домовых. Они вкатили в лабораторию магическое око и установили его на постамент.

Но мой взгляд был прикован к господину главе рода. Ведун на себя обычного не походил. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, темно-синий сюртук мятый, манжеты свисали из рукавов. На черных высоких сапогах грязь. Распущенные волосы ложились на плечи. Пил он, что ли?

Присмотрелась к лицу. Легкая светлая щетина покрывала подбородок и щеки, воспаленные глаза горели как шальные. «Надеюсь, разругался со своей несравненной Элоизой», – мысленно позлорадствовала и отвернулась.

По помещению разлился мелодичный перезвон, оповещающий о начале занятия.

– По местам, студентки. – Голос Эмеса соответствовал его внешнему виду: низкий, с хрипотцой.

Пройдя по лаборатории, он остановился у магического ока и тяжело взглянул на нас.

– Учитель Валынский, мы так рады, что вы взяли нас, – проворковала Мамия, кокетливо расстегнув верхнюю пуговичку на вороте розового платьица. – Уверена, вы сможете научить нас такому…

Девчонки как-то пошленько засмеялись.

Удушающая волна гнева прошлась по моему телу. Сжав в руке шариковую ручку, я старалась не поднимать головы.

– А практику по артефактному делу тоже вы будете у нас вести? – Мамия не унималась. – Мне так нравится мять глину голыми руками, придавать ей нужную форму…

– Студентка, встаньте! – неожиданно резко рявкнул Эмес. Муарти замялась, но выполнила его просьбу. – Значит, глину любите мять?! Что же, такие рвения похвальны. Назначаю вам двадцать часов отработки в лаборатории артефакторов. Будете там мять заготовки. Еще желающие потрудиться на благо родной академии есть?

В помещении повисла гробовая тишина.

Еще бы! Двадцать часов работ – это прямо зверство какое-то! Да за срыв занятий меньше давали.

Оторвавшись от раскрытой тетради, взглянула на ведуна и тотчас утонула в пламени его янтарных очей. Он, не скрываясь, следил за мной.

Атмосфера в лаборатории стала удушающей. Мамия продолжала стоять, теребя в руках край коричневой жилетки.

Моргнув, я снова опустила голову. Мне еще сплетен не хватало.

Шаги Эмеса разрушили повисшую тишину. Остановившись у моей парты, он поднял тетрадь, в которую я скрупулезно записывала все лекции. Рядом лежал блокнот Златы – иногда я сравнивала тексты и дополняла свои записи.

Ведун не спеша пролистал несколько страниц и замер. Я видела, что он что-то читает, но не понимала, что именно.

– Все верно, Аля, элементалей несколько больше, чем принято считать. Огонь, вода, земля, воздух – это основа. Но не стоит забывать, что холод, тьма, свет тоже наделены своей сущностью.

Зажато кивнув, я сообразила, что он просматривает мои пометки на полях. Там я, как правило, писала то, что недопоняла.

– Учитель Валынский, мне можно сесть? – подала голос Мамия.

– Нет. – Он перевернул еще пару страниц. – Я не люблю, когда на моих занятиях хромает дисциплина, поэтому проблемных студентов держу на виду. Вы же хотели быть в центре внимания, наслаждайтесь, ваш звездный час настал.

Я покосилась на бедную Муарти. Довыступалась! Что, забыла, как Яни отправлял ее в любви к состоянию Эмеса признаваться? Неужто такая короткая память?

– Аля, придешь вечером с этой тетрадью ко мне, – негромко произнес ведун. – Я объясню все, что тебе неясно.

– Не стоит, учитель, я сама во всем разберусь. Никакие дополнительные занятия мне больше не нужны, – тихо пробормотала, не желая, чтобы девчонки потом донимали меня расспросами.

Он закрыл тетрадь, положил ее на парту и неспешно вернулся к магическому оку.

– Наше первое практическое занятие будет посвящено выявлению у вас дара к стихийной магии. Понятно, что элементалистов мы среди вас не найдем, но бытовые маги в своей работе часто используют элементалей воды и воздуха. Именно эти две стихии вы должны развивать в первую очередь. – Замолчал и обвел нас хмурым, внушающим трепет взглядом.

Что-то мне подсказывало, что как учитель Эмес Валынский вовсе не душка и трясти с нас будет по полной.

– Советую вам собраться. По одной подходите ко мне и кладете руку на око. И не так, как делали это при поступлении, а с максимальной отдачей. Если я не увижу у вас хотя бы одного всполоха стихии, буду мариновать в лаборатории до тех пор, пока вы не взрастите у себя дар.

– Но, профессор, – не выдержала Лами, – дар невозможно, как вы выразились, взрастить. Он либо есть, либо его нет!

– Студентка, вы на второй курс перевестись хотите?