Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария

– Профессор Энью, мне нужно поговорить с моей…

Эмес сделал шаг вперед, но дама, выставив руку, преградила ему дорогу.

– С вашей? – переспросила она с издевкой. – Ваша проблема в том, что эта ведьмочка как раз-таки не ваша. И если вы и дальше будете так вести себя, то и не станет таковой. Я ведь учила вас и хорошо помню толпы юных влюбленных девушек, что ходили за вами неотступно. Это сыграло с вами злую шутку, мой мальчик. Надеюсь, вы понимаете какую?

– Прекрасно понимаю, профессор, – процедил ведун. – Простите. Алевтина, я сказал лишнее на эмоциях. То, что ты слышала в коридоре, было не для тебя…

– Мне все равно, господин Валынский, и к вам я больше не приду. Лучше мы будем сосуществовать параллельно друг другу.

Мельком глянула на него. Злится, по глазам видно. Недоволен. Губы поджимает.

– Пойдем, Алевтина. Я слышала, ты показываешь хорошие результаты по темным наукам. – Профессор Энью мягко взяла меня под локоть и повела в сторону башни.

– Не такие уж и хорошие, – вздохнула расстроенно, – мне мало что дается…

– Алевтина, не уходи, пожалуйста. Дай объясниться. – Эмес сделал несколько шагов за нами.

– Не так, мой мальчик. – Учитель обернулась. – Крепости не уговаривают, их покоряют. Берут штурмом. Резко, одним ударом и без компромиссов. – Я хлопнула ресницами, а ведун как-то устрашающе оскалился. – Все верно, Эмес, теперь вы думаете в нужном направлении, – с этими словами профессор увела меня в комнату.

Глава 18

Наверное, это первое утро в академии, которое я встретила без особой радости. Поднявшись пораньше, сходила в душевую. Вернувшись, вытащила неприметное черное платье с серебристой окантовкой по подолу.

– И по кому у нас траур, душечка? – Яни высунул нос из-под одеяла и смешно двигал бровями.

– Почему сразу траур? – проворчала.

– Просто сопоставил выражение твоего лица и выбранный наряд.

Я покосилась на себя в зеркало. Да, трудно было не признать, что выглядела я уныло и чуточку угрюмо, а если еще и черную тряпку нацепить…

– Могу и другое надеть!

Вернула темное платье на вешалку. Проведя пальцем по вещам, уцепилась за ярко-красное, расшитое бисером.

– Из огня да в полымя, – выдал реплику змей. – Не в траур, так в разбитную жизнь.

– Да что ты пристал! – Выхватила первое попавшееся платье и показала ему.

– Мрак, – поморщился он. – Прошвырнуться с тобой в город, что ли?! Прикупить нарядов…

– Ты золотишко свое для избранной прибереги, а мне и так сойдет.

Повесив на руку простенькое персиковое платье, прихватила к нему шаль.

– Мне отвернуться или выйти? – Яни сел на кровати, готовый освободить комнату.

Посмотрела на дверь. Соседа выгонять не хотелось.

– Да ладно, Яни, спрячься под одеяло. Нужна я тебе.

Змей отвернулся к стене. Убедившись, что он не смотрит, стянула с себя ночную рубашку и надела сорочку. Затем теплые чулки.

– Может, все же расскажешь, что вчера вечером случилось?

– Ничего хорошего, – пробурчала и снова взглянула на нага.

Он так и лежал лицом к стене.

– А все же?

– Яни, не хочу об этом говорить. Ты разобрался с Самией? – перевела тему.

– Да, хоть это на меня и не похоже. Внушил девочке, что она красавица, каких поискать. Но, думаю, одним сеансом не обойтись. Ты оказалась права, заигрался я. Решил вспомнить, каково быть юным разбитным студентом. Я в военной академии на первых курсах все по девчонкам бегал. Искал ту самую. Молодой был, дурной. Всех через гипноз проверил. Ох и доставалось мне от братьев и отцов. Да и от самих прелестных дев.

– А сейчас что, не молодой? Яни, сколько тебе все же лет?

– Что за неприличные вопросы с утра пораньше?

– Змей, ты же не барышня! Так сколько?

– Больше, чем хотелось бы.

Я призадумалась. Можно ведь и решить эту загадку.

– Ты окончил военную академию.

– Да.

– Еще… – я прокрутила в голове все, что знаю о нем, – служил на временной границе с нашим миром.

– Было дело. Аль, ты на пальцах пытаешься прикинуть мой возраст?

– Надо спросить, сколько лет Эмесу, ты должен быть ненамного его младше.

– Я старше его, Аль. – Яни было обернулся, но, заметив, что я все еще в чулках и сорочке, снова уткнулся взглядом в стену.

– Как? – Я слегка опешила. – Ты же выглядишь и ведешь себя как молодой парень.

– А вот так, душечка. И поторопись с переодеванием. И вообще, хочешь что-то узнать – тормоши своего ведуна.

– Он не мой, – пробурчала.

Просунув руки в рукава, влезла в платье, поправила подол. Потянулась к застежке на спине, но не достала.

– Яни, поможешь?

Поднявшись, он легко застегнул молнию и крючок. Я ощутила его прохладные руки на своей коже. И ничего! Ни трепета, ни волнения, ни дрожи в ногах. А когда меня легонько касался Эмес… От одной мысли в легкий жар бросило. Шмыгнув носом от злости, приказала мыслям и мимоходом не касаться этого самоуверенного мужчины. Я ему не тряпка половая, чтобы в его ногах валяться.

Яни поправил мне ворот платья и неожиданно обнял, крепко прижимая к себе.

– Что сделал Валынский, Аль? Он обидел тебя? Говори, иначе я сам пойду к нему, а это куда хуже.

– Нет, он… – Не зная, как объяснить ему, прикусила губу, подбирая слова. – Просто его зазноба сказала выбирать между ею и мной, а тут я с чаем, а от платья несет приворотным…

– Он решил, что ты его опоить собралась? – быстро догадался мой змей.

– Да. И… в общем, любезным Эмес не был.

– Ну и дурак. – Наг развернул меня к себе и заглянул в глаза. – А ведь ты к нему неравнодушна.

– Глупости. Просто обидно, – отмахнулась.

– Не ври. Я что, не видел, какой счастливой ты возвращалась после ваших занятий? Аленька, ты часами рассказывала мне о шахматах. Ты спишь с этой книгой…

– Я обожаю шахматы, а книга и вправду ценная! – возразив, отстранилась и взялась судорожно заправлять постель. – Но теперь ее придется вернуть.

Подняв тяжелый талмуд, погладила его обложку.

– Аля, ты ведь знаешь, что я тоже замечательный стратег в шахматах и у меня есть доска, но ты ни разу не предложила сыграть. И книга хорошая, но не настолько. Признайся хотя бы перед собой, что неровно дышишь к нему.

Взглянула на друга. Обманывать нага не было смысла. Он и правда далеко не юнец и видит намного больше меня.

– Я не знаю, что чувствую к нему, Яни. И не хочу думать об этом. Если чувства и есть, то у них нет никакого будущего, значит, давить влечение нужно сразу. Не позволять себе мечтать, надеяться, верить. Я не хочу оказаться на месте Самии, ждать месяцами, что на меня обратят внимание, бросят мимолетную улыбку, как кость собаке. Но ты прав. Рядом с Эмесом мне и хорошо, и мучительно неловко. Сердце бьется так, что, кажется, вот-вот выпорхнет. Я глупею и иногда несу такую чушь. И… – запнулась, почувствовав, как щипет глаза от наворачивающих слез.

– Аля… – Яни обнял меня и осторожно погладил по спине.

– Мне было так обидно. Он ведь даже слушать поначалу не стал, только когда я выпила этот чай. С радостью поверил, что я собираюсь его опоить, что задумала какую-то гадость. Но знаешь, я бы простила, если бы не его слова этой мымре Портовски – «Выбор сделан уже давно». При этом он так улыбался. У меня не было шансов обратить его внимание на себя. Ни малейшего шанса!

– Успокойся. Если он в тебе заинтересован, то не упустит, хотя к женщинам Валынский никогда особо трепетно не относился. А эта Портовски – одна из мух, на которых ведун давно не обращает внимания. Ну, летает рядом, ну, жужжит… Но, Аль, на Валынском свет клином не сошелся. Я увезу тебя к себе, и ты найдешь там достойного жениха.

– Да как же, – покачала головой, – у вас же избранные…

– Ты красивая, умная девушка, уверен, точно кто-нибудь тебя учует.

– Яни, ты отличный друг, но мы оба понимаем, что месяц давно прошел, а я толком так ничему и не научилась. Как была полный ноль с двумя черными черточками в магическом оке, так и осталась. Считаешь, что мужчины действительно обратят на меня внимание?