Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви

― И действительно, ― продолжает диктор, ― сегодня на стадионе продолжает жить магия фей! У нас не только три поцелованных богом бойца, но и леди Сабина осчастливила нас своим божественным присутствием. Я слышал ваши опасения! В прошлый раз, когда она была на этих трибунах, ее поцелованная богом способность управляла тигром. В этот раз, чтобы обезопасить нас, наш бывший Верховный лорд Берольт Валверэй придумал, как заблокировать ее способности. Никаких тигров! Никаких волков! Никаких стай саранчи! Как и все остальные наши отважные грешники, Одинокий Волк остался один. Станет ли эта битва его концом или продолжит легенду о Крылатой Леди и Одиноком Волке в анналах нашей истории? Только время покажет, так что обратим свои взоры на арену, где нас ждет судьба!

Подождите, какого хрена? Берольт заблокировал дар Сабины? Вот почему она не приколола фиалку?

Это из-за этого проклятого ожерелья, закрывающего ее родимое пятно, я уверен в этом. При мысли о том, что Берольт прикоснулся своим морщинистым пальцем к ее безупречной коже, у меня в груди закипает ярость. Если он посмеет что-то делать с ней, как с одним из своих мерзких экспериментов, я, мать его, вскарабкаюсь на эти трибуны и вобью косу ему в глотку…

― Да начнется суд!

Мой пульс все еще так стучит из-за Сабины, что я едва слышу стук барабанов, возвещающих о начале боя. Сразу же половина бойцов бросается к самому важному оружию. Парни-близнецы с фермы хватают тяжелые двусторонние топоры и встают спина к спине, готовые защищать друг друга. Пираты полностью отказываются от оружия, предпочитая сразу же сообща напасть на самых слабых бойцов: проститутку и старого кузнеца.

Я едва успеваю сделать шаг к топору, как Специанская наковальня обрушивает свой окованный железом кулак мне на грудь.

К счастью, его броня замедляет его движения, и я успеваю увернуться за секунду до того, как он отправил бы меня в полет прямо в яму.

С ревом он разворачивается и набрасывается на Ведьму ветра, которая уворачивается от удара его железного кулака, но получает удар в плечо и ее отбрасывает на песок, рядом с косой. Она хватает ее и переламывает рукоятку через колено.

Специанская наковальня снова готов к бою и поворачивается ко мне.

― Да, я понял, здоровяк, ― бормочу я, переходя в оборонительную позицию. ― Сначала разберись с другими поцелованными богом бойцами, пока у тебя есть силы.

Он замахивается на меня обеими руками, как тисками, но я падаю в кувырок, боль пронзает мою правую руку, когда она соприкасается с песком, а затем хватаю единственное оружие в пределах досягаемости своей левой ― топор, такой маленький, что им едва ли можно косить траву.

Он снова набрасывается на распростертую Ведьму ветра, пытаясь сражаться с нами обоими одновременно.

И это его первая ошибка.

Песок вздымается на арене, когда ведьма поднимает руки, призывая ветер. Ветер кружится по стадиону, как воронка, подхватывая песок, пока он не собирается вокруг наших голов так плотно, что я не вижу ни фута перед собой.

С одной стороны, спасибо тебе, Ведьма ветра. Песчаная буря означает, что Специанская наковальня не видит меня. Но мои поцелованные богом органы чувств? Те, что дают мне преимущество? Теперь они бесполезны. Я вижу не более чем на фут в любом направлении. Ветер заглушает мой слух и лишает всех запахов.

Лезвие косы внезапно рассекает песок ― я едва успеваю увернуться и слышу крик пирата где-то справа от меня.

Песчаная буря стихает ― видимость улучшается, как и слух, хотя песок все еще залепляет мне глаза и ноздри. Прищурившись, я различаю мертвого пирата возле входа для бойцов с обломанным лезвием косы, впившимся ему в грудь.

Чертова Ведьма ветра метнула косу, чтобы проткнуть его. Что ж, заметка для меня ― нужно опасаться летающего оружия.

Ведьма ветра поднимается на ноги, тяжело дыша, ослабленная потерей энергии, которая потребовалась ей, чтобы вызвать песчаную бурю. Толпа освистывает ее ― им не нравится, что песчаная буря закрывает от глаз кровавую бойню.

Из ямы доносится крик, отвлекающий мое внимание. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как пират падает туда, оступившись во время сражения с близнецами.

Времени на план у меня нет: Специанская наковальня несется ко мне, а оставшиеся шесть пиратов начинают атаку на Ведьму ветра, пока она ослаблена.

Правая рука болит ― мне конец, если я не смогу бить ею, а все, что у меня есть, ― это маленький топорик. Специанец тоже одет как Вэйл, но избавился от громоздких деревянных доспехов костюма; полагаю, его собственная армированная кожа ― достаточная броня.

Когда он поднимает кулак, чтобы ударить меня по голове, я приседаю в защитной стойке. Но прежде, чем он успевает нанести удар, старый кузнец набрасывается на него сзади с косой в руках. Раздается металлический визг, когда изогнутое лезвие скребет по обитой железом коже Специанца.

Что, черт возьми, этот старик собирается сделать? Ради всего святого, ему следовало ударить громилу по пяткам.

Специанец отбрасывает кузнеца локтем назад, прямо к яме, но старик успевает зацепиться, прежде чем скатиться в нее.

Я собираюсь воспользоваться случаем и проскочить между капитаном стражников и проституткой, чтобы найти у северных трибун топор потяжелее.

Но кузнец шепчет тихо и настоятельно, когда Специанская наковальня приближается к нему:

― Одинокий волк, если то, что говорят о твоем слухе, правда, слушай! Доспехи специанца ― железный сплав, непробиваемый клинками. Но штифты, крепящие их к костям, ― олово. Слабый металл, его легко сломать!

Старый кузнец пытался не пробить металлическую защиту, а сломать штифты. Без доспехов специанец будет по-прежнему силен, но не непобедим.

Специанская наковальня опускается на одно колено возле старого кузнеца и обрушивает на его грудь железный кулак, но старик откатывается влево, открывая спрятанный под ним в песке клинок косы.

С криком он ударяет лезвием по болту на спине Специанца, выбивая его, как пробку. Край спинного доспеха отходит от плеча, и под ним виднеется сырая, изуродованная плоть, истекающая кровью.

Клянусь богами, под доспехами кожа специанца вообще отсутствует.

― Держись, старик! ― Я бегу по песку, уворачиваясь от топора пирата, летящего мне в голову. Кузнецу удается выбить еще один болт на спине специанца, прежде чем гигант валит его на землю.

Я поднимаю свой маленький топор, готовый нанести удар, когда специанец обхватывает кузнеца за шею своими огромными руками.

― Нет! ― кричу я.

Мутные глаза кузнеца встречаются с моими за секунду до того, как специанец одним стремительным движением отрывает кузнецу голову и бросает ее в яму.

Вздохи зрителей прокатываются по всему стадиону, когда я врезаюсь в спину специанца.

Я поддеваю лезвием топора болт на его правом бицепсе и выдергиваю его ― теперь остался только один.

Он вскакивает на ноги, поднимая меня на своей спине, словно я ничего не вешу. Цепляясь за него правой рукой, я обхватываю его ногами за талию и выкручиваю последний болт на правом бицепсе. Освобожденная деталь падает на песок, обнажая правое плечо.

Кровь стекает по его пальцам.

Краем глаза я смутно замечаю позиции других бойцов. Близнецы убили еще одного пирата, а остальная часть пиратской команды отступила, чтобы атаковать двух женщин-бойцов.

На другом конце арены капитан стражи сражается с близнецами. Он умный ублюдок, хорошо обученный тактическому бою. Он знает, что не сможет победить их вместе, поэтому бросает топор с расстояния в десять футов прямо между ними, заставляя их разделиться. В те несколько секунд, когда они не прикрывают друг другу спины, он бросается на ближайшего из них со шлемом от костюма Вэйла и вонзает металлические рога в грудь мальчика.

Как только один из братьев падает, другой с криком бросается на капитана, но тот срывает железное ребро с костюма Вудикса и вонзает его в шею второму брату.

Я снова обрушиваю топор на последний болт, удерживающий спинной доспех специанца. Он ругается на своем языке и со всей силой сбрасывает меня, как раз в тот момент, когда болт поддается. Мой правый бок врезается в песок, боль пронзает руку до самого плеча.