Ольга Романовская - За гранью грань
— Ничего не сказала! Да ты надерзила обоим величествам. Придется познакомить тебя с матерью, пусть научит хорошим манерам. Ланга из всех щелей лезет!
Тут уже обиделась я. Может, воспитавшие меня люди не самые честные и добрые во всех мирах, но уж точно не невежды. Манеры Геральта ничем не лучше манер любого из бывших двоюродных братьев. Высказала все в лицо навсею, припомнив его отвратительное поведение с раздеванием и унижением.
— Я тебя лангой считал! – оправдывался Геральт, отведя глаза. Что-то новенькое, неужели стыдно? – И совсем не знал, думал, ты тоже дрянь.
— А я неведома зверушка, — озвучила невысказанное и обреченно спросила: – Милорд, когда же я стану человеком?
Вместо ответа навсей заключил в объятия. Собиралась напомнить о вопросе, когда теплые губы накрыли мои. Геральт целовал нежно, без языка, будто в первый раз. И я сдалась, позволила миру поплыть перед глазами.
Так спокойно, так хорошо. И тело парит над полом.
Вот уже я, а не Геральт вела в поцелуе. Если бы кто-то пару месяцев сказал назад, что я стану ласкать женатого навсея, годящегося мне в отцы, приняла бы за сумасшедшего.
— Все, все, все, Дария! — Геральт неожиданно отстранился. Как, неужели не понравилось? – Тут не самое лучшее место для… Обиделась?
Догадаться нетрудно.
Промолчала и, чтобы скрыть волнение, сделала вид, будто поправляю платье. Стало невыразимо стыдно. Я впервые погладила мужчину, а он меня оттолкнул.
— Дария, ты неправильно поняла, — Геральт попытался снова обнять, но я не дала. Хватит унижений! – Дария, перестань. – не унимался навсей. – Подожди до экипажа, а там делай, что хочешь. Сейчас же лучше скорее уйти. Не хотелось бы объяснять, что мы делаем возле королевской спальни посреди ночи.
— Вы же секретарь, поверенный или кто там еще, милорд, о вас вряд ли подумают дурно, — зло ответила я.
Но сердилась на себя, а не на Геральта. Что со мной, почему так себя веду? Не осталось ни капли девичьей гордости, вешаюсь на шею мужчине, целую, будто продажная девка. Как после этого он может уважать меня? А ведь Геральт мне нравился. Но он навсей, женатый навсей, и думать забудь, Дария!
Тяжко вздохнула. За что меня невзлюбили Вседержители? Ни семьи, ни своего угла. Везде чужая, никому не нужна. Против воли на глаза навернулись слезы. Вытерла их украдкой и спросила о крови. Наверное, королева у некромантов возьмет. Только как? Вряд ли они добровольно поделятся.
— Это ее дело. Пойдем, тебе нужно отдохнуть.
Навсей приобнял за плечи и повел по комнатам. Мы шли в темноте, каждый думал о своем. Я о том, как не влюбиться в Геральта, он, наверное, о проблемах, которые подкинула наиви. Вспомнила об обещании навсея познакомить с матерью и мысленно содрогнулась. Представляю, какова она! Оставаться с ней наедине совсем не хотелось.
Внезапно Геральт остановился и задвинул меня за спину.
Воздух заискрился, явив призрачную фигуру. Я не видела лица, но узнала Соланжа по белым волосам. Некромант распустил их, превратившись в сильфа. Одет он тоже был иначе, в тунику и штаны свободного кроя, какие носят дома. Даже не знаю, что и думать. Мы в покоях королевы, а некромант разгуливает, будто по собственной спальне. Может, конечно, он тут на особых правах. Монаршие особы частенько заводят выгодных любовников, а королева так уверено заверила, что достанет кровь. Конечно, это не проблема, если тебя каждую ночь навещает некромант. Тут же вспомнились шуточки насчет Соланжа. Закашлялась; против воли покраснели уши.
Над ладонью Геральта возникло бледно-розовое сияние. Его тут же погасил мощный поток воздуха.
— Доброй ночи, Геральт, — промурлыкал Соланж. – Не ожидал вас здесь встретить. Тоже призвала Евгения? Ее величество Евгения, — тут же поправился он.
— Что значит «тоже»? – проигнорировав чужой вопрос, задал свой навсей и отпустив мою руку.
Выдохнула с облегчением. Обойдется без драки. Не люблю насилие.
— То и значит, — насмешливо ответил некромант, мазнув по мне взглядом. – Интриги, борьба за место под солнцем. Только я вечен, Геральт, при любом короле и любой королеве. И я не сплю с ней, девочка, хотя она бы хотела. До сих пор злится за отказ, но ничего сделать не может.
Вздрогнула, сообразив, что Соланж прочитал мои мысли. Но как такое возможно? Соланж не ментал, а не некромант. И отчего он не воспользовался даром прежде?
— На балу или в гостинице? – уточнил некромант, с самодовольной улыбкой — не видела, но чувствовала – поглядывая на меня.
Геральт рядом сопел и подозрительно молчал.
Стоп, а как же экранирующий медальон? Разве он не должен защищать от всяческих вмешательств?
— Давно мастер Зорас продался вам? – неожиданно спросил навсей. – Только он знал секрет.
В комнате стало немного светлее. Магический шар выхватил из сумрака фигуру некроманта. Тот действительно улыбался. Глаза казались янтарными и светились изнутри. Волосы густой волной струились по плечам. Мои по сравнению с ними казались жидкими.
— Геральт, неужели вы думали, будто я оставил без внимания ваши усилия? Всего полчаса, и мастер Зорас все рассказал. Только, увы, творить больше не сможет.
С ужасом уставилась на некроманта. Он взломал сознание несчастного? Какой же силой обладает Соланж?
— Это незаконно, — напомнил Геральт. – Совет узнает сегодня же. Вы в курсе, чем все обернется, не отмоетесь.
Соланж кивнул, будто признавая правоту навсея. Пытливый взгляд вновь скользнул по моему лицу.
— Да, девочка, я могу читать мысли. Нет, не просто так, нужно постараться, подготовиться. Когда мы танцевали, я посмотрел ауру, забрал волосок и прощупал медальон. Теперь он работает как ретранслятор. Геральт объяснит, что это такое. На балу глушится вся ментальная магия, при всем желании, даже если бы цепко держал тебя в руках, не смог бы. Читать мысли незнакомого человека через дверь и вовсе невозможно.
— Но вы поставили подслушивающее заклинание, — вспомнила сцену в беседке, когда Геральт избавил от чужой магии.
— О, мелочи! – отмахнулся Соланж. – Работает только с людьми, маг сразу заметит. На Геральте, например, и вовсе сгорит.
— Закончим препирательства, — оборвал его объяснения навсей. – Доброй ночи, милорд, и знайте, больше вы в мысли Дарии не заглянете, позабочусь.
— Подождите немного. Готов побиться о заклад, нам с Дарией придется стоять рядом с постелью ее величества.
— А как та женщина? Мертва? – желая разрядить обстановку, спросила я.
Перед глазами вновь встала несчастная, раскинувшаяся на паркетном полу.
— Ну, как сказать, — цокнув языком, пожал плечами Соланж. – Она пока ни там, ни там, лежит в эфире. А вы любопытны, Дария, — улыбка тронула тонкие губы, заиграв в глазах, — вам понравится лаборатория. Собственно, там все и произойдет.
