Ольга Романовская - За гранью грань
Обзор книги Ольга Романовская - За гранью грань
За гранью грань
Ольга Романовская
Глава 1.
Светлые… Порой казалось, это ирония, злая усмешка судьбы. Не могут быть светлыми люди, подобные братьям. Может, я слишком чувствительна, может, глупая, но вид корчившихся на крюках темных не вызывал удовлетворения. Наоборот, я их жалела, что категорически запрещалось делать, особенно дочери такого важного человека, как магистр Лаур Онекс. Положение обязывало стоять в первых рядах и смотреть, поэтому старалась уходить в горы в дни казней. Там хорошо, птицы, травы… А еще не слышно криков. Они разрывали душу на мелкие кусочки, заставляли закрывать уши, но и тогда в памяти долго звучала чья-то предсмертная агония. Жуткий обычай! Какие бы злодейства не совершили темные, никто не заслуживал такой смерти.
И ошейники… Механизмы боли, они истирали кожу до костей. Как целитель, видела увечья, наносимые такими ошейниками. У трупов – увы, долго темные в плену не жили. Почти все темные пытались сбежать и погибали: охранные чары приводили в действие ошейник. Тот не только блокировал токи магии в теле, но и запускал в разум щупальца подчиняющих чар. С их помощью людей превращали в покорных марионеток. Кто не соглашался, сопротивлялся, корчился на полу в агонии. А вы говорите – светлые!
Порой я ненавидела отца и дядю, особенно дядю Алева: именно он творил правосудие. Коренастый, с извечным мечом на бедре, тот не восседал на троне в главном зале – дядя – правитель окрестных земель, единственный магистр, сиятельный лорд и маг Высшего дома, — а принимал активное участие в охоте на темных. Такие, как Алев Онекс, не сидят дома, они любят войну и открытое небо над головой. Однако статус обязывал, приходилось иногда сидеть в четырех стенах. Лучше бы дядя не возвращался с поля боя! Алев Онекс приносил с собой кровь, пот и боль. Видимо, они крепко въелись в его сознание.
А еще дядя любил убивать и насаживать темных на крюки. Да, темные мечтали нас истребить, люто ненавидели, даже перед смертью посылая проклятия, но и мы ведь не лучше.
«Тебя всего шестнадцать, ты еще юна, много не понимаешь», — любил повторять отец, когда я робко пробовала возражать против излишней жестокости. Возможно, поэтому молчала и не вмешивалась. Старательно закрывала глаза на развлечения родных и старалась реже бывать в городе. Зато туда ходила сестра. Алексия три года назад окончила полный курс обучения и успела набраться опыта в боевых вылазках. Она не целитель, как я, а полноправная стихийница. Высокая, стройная, с вьющимися пшеничными волосами и изумительным голосом. Настоящая светлая, какими обычно нас рисует людское воображение. Мы очень похожи, только Алексия чуть выше и глаза зеленые, а не карие, как у меня и матери.
Помнится, в детстве я могла часами смотреть, как сестра играет с огнем. Он, будто пес, лизал руки и покорно принимал любую форму. Хотела сестра – перед ней дракон, хотела – огонь венчиком обнимет голову. Потом выяснилось, Алексия умеет не только развлекать младшую сестру, но и убивать. Отец как-то с гордостью обмолвился о сожженном замке темных. Я тогда убежала вся в слезах и долго не могла простить сестру. Умом понимала, темные – сплошь убийцы, но сердцем жалела. Там же женщины, дети… В ответ темные вырезали два города и соорудили запруду из человеческих тел. Даже в зеркале смотрелось жутко, а ведь я привыкла к крови: нельзя целителю ее бояться. Вот и как после этого?..
В плен темные попадали редко: предпочитали смерть бесчестию. Добывали их обычно не в бою, а хитростью. Устраивали ловушки, вмешивались в сеть порталов, искажая настройки, чтобы те не сработали или выкинули не там. Брали не всех, а тех, кто мог рассказать нечто полезное. Ради сведений и пытали, однако темные – молчуны, гибли на крюках, но молчали. Стискивали зубы и смотрели так, будто собирались воскреснуть через пару минут и сторицей отплатить за “гостеприимство”. Над ними потешались. Любой мог подойти, плюнуть, ударить, подразнить водой. Алексия же и вовсе приносила складное кресло и читала, пока темный не испускал дух.
Каюсь, некоторых приговоренных я поила. Большего не могла, прознали бы и наказали. Крадучись, будто вор, пробиралась на кухню, наполняла тыквенную флягу и несла во двор. Темные отказывались, и я вливала влагу насильно, частенько рискуя пальцами. Да что там пальцами – собственной жизнью! Проклятие – далеко не самое страшное, чем мог наградить маг, стоящий одной ногой в небытие. Спасали ошейники – изобретение светлых, которым все гордились, а я презирала. Как лекарь, не могла восхищаться сломанными костями, выдранным мясом и кровоподтеками.
В тот день я перебирала собранные накануне травы. Что-то нужно измельчить, что-то пустить на вытяжки, что-то повесить в темный уголок. Холщовая котомка валялась на кровати, а сами травы лежали на столе, на чистом полотне.
Визит Алексии застал врасплох. Я полагала, она в городе, у подруги. Меня в Вердейл не тянуло: слишком шумно и грязно. Впрочем, не звали, знали, Дария нелюдимая, все веселье испортит. И то правда, какой от меня прок девичьей компании? Там ведь о парнях да моде щебетали, а я в этом не разбиралась: нельзя дочери магистра думать о разных пустяках, когда в лазарете есть раненые. Вот и развлекалась, пересказывая им последние новости, пока меняла повязки. Порой я завидовала беззаботным девушкам из Вердейла. Они никогда не видели смерти, им не приходилось никому закрывать глаза. И не только темным – скольких светлых я проводила в последний путь! Ничем не смогла помочь, хотя очень старалась. Хотя что могла шестнадцатилетняя соплюшка! Я мечтала когда-нибудь победить смерть и сделать всех счастливыми. Когда-нибудь – это когда прекратится бесконечная война, в которой добро со злом сплелись в единый клубок.
— Дария, — рука сестры легла на плечо, заставив вздрогнуть, — можешь зайти?
Алексия выглядела встревоженной и отчего-то отводила глаза. Судя по заляпанной грязью мужской одежде, сестра только что порталом вернулась с приграничья. Оно рядом, всего пара дней пути. В нашей части долины относительно тихо, но, чем ближе к горам, тем опаснее.
Помолчав, сестра шикнула:
— Только никому не говори!
Заинтригованная, пообещала молчать. По настоянию Алексии прихватила сумку с набором целителя и поспешила в комнату сестры. Мы жили рядом, через короткий коридор. Мне досталась комнатушка с окнами на двор, Алексия устроилась в покоях тетушки, сгинувшей на войне с темными. Эх, я бы оценила панораму на реку! Сестра же напрочь лишена романтики, даже всю старую резную мебель приказала выбросить и заказала новую, совсем простую. В спальне меня поджидал сюрприз: на полу лежал мужчина. Окровавленный, весь в грязи, в смирительном ошейнике, со связанными руками. Темный, тут даже думать не надо. На вид – лет сорок, может, чуть младше. Волосы каштановые, обожженные магией. Судя по сохранившим цвет прядям, некогда они отливали цветом спелой сливы. Глаза, кажется, зеленые, но не такие, как у Алексии, а темнее. Весь живот в крови, ткань прилипла к телу. Странно, что выжил, но, может, под одеждой не так страшно, как на вид. Правая кисть изрезана, левая неестественно согнута. Судя по всему, вдобавок сломаны ребра. На пальце – кольцо. Значит, женат. Интересное кольцо, к слову, из белого золота с гравировкой. Снять бы, почитать. Темные для меня – непознанный мир, об обычаях только по книгам знаю, а тут такая возможность!
