Ольга Романовская - За гранью грань
Мы оказались в огромной спальне, пропахшей удушливым запахом лекарств и благовоний. Пока Геральт укладывал ее величество на кровать, отворила окна. О каком излечении можно говорить, если тут дышать нечем?
Странно, я не видела стражи, а ведь мне всегда казалось, она должна быть повсюду. Получается, любой мог беспрепятственно войти и уйти? Как только король и королева до сих пор живы? У них масса недоброжелателей, а при такой охране убить их могла бы даже я.
— Командуй! — обернулся ко мне навсей.
Да ничего не нужно, просто не мешайте.
Села рядом с ее величеством и попросила сделать свет ярче. К сожалению, я не могла сотворить простейшее заклинание без доступа к внешней энергии.
Королева прикрыла ладонью лицо, когда спальня озарилась ярким светом, и приказала убрать «иллюминацию».
— Ради вашего же блага, ваше величество, — попытался настоять Геральт, косясь на меня.
— Геральт Свейн! – гневно взвизгнула королева.
Я аж подпрыгнула: не ожидала такого резкого и злобного выкрика. Навсей тоже вздрогнул и поспешил погрузить спальню в полумрак.
— Вот так, умный мальчик, — хищно оскалилась королева.
Мне стало не по себе. Где та милая женщина, которая шутила с нами в гостиной? Это тот же Соланж, только в юбке. Может, и не человек даже: сейчас ее величество напоминала вампиршу, только без клыков.
— Что вы ей рассказали? – заметив мой испуг, королева обратила взор на Геральта и нетерпеливо щелкнула пальцами.
Оказалось, она хотела, чтобы тот сел рядом. И не просто сел, а взял за руку, особым образом сложив пальцы: большой – на выемке ладони, все остальные на запястье.
— Ничего важного.
Геральт вздохнул и прикрыл глаза. По едва заметному свечению вокруг их рук поняла, королева черпала из навсея энергию. Кожа ее величества розовела, а Геральт постепенно бледнел и покрывался испариной. Забеспокоившись, как бы королева не переборщила, на свой страх и риск разорвала связь и заработала неприязненный взгляд ее величества
— Запомни, — монарший ноготь уперся в горло, — я госпожа Веоса. Захочу, выпью до дна.
— Вы энергетический вампир? – догадалась я и охнула, заработав болезненный щипок от Геральта.
Он покачал головой и покрутил пальцем у виска. То есть мне надлежало молчать и смотреть, как Геральт падает в обморок? Я лекарь, знаю допустимые границы, а королева стремилась их перейти. И действовала она в точности, как энергетические вампиры, которые подпитывают себя обычными касаниями жертвы.
— Я королева, девочка, Геральт мой подданный, остальное тебя не касается, — покровительственным тоном напомнила хозяйка спальни. – Твое беспокойство напрасно, на-ре графа не позволит взять больше, чем он способен отдать. Кроме того, Геральт делает все добровольно. Считай своеобразной милостью: во время обмена энергией я беззащитна. А теперь, — тон ее величества вновь обрел мягкость, — делай, что должно. Не сумеешь – такова воля высших. Допуск в сознание дам, на-ре не тронет.
С опаской склонилась над королевой и попросила расслабиться. Та послушно прикрыла глаза и безвольно сложила руки на животе.
Аура ее величества оказалось странной. Я никогда еще не видела, чтобы она была мучнисто-серого цвета. Потом поняла, это защитная оболочка. Бережно коснулась ее и попросила королеву впустить меня. Пелена дрогнула, и я скользнула дальше, выискивая признаки болезни. Искать пришлось недолго: стоило копнуть глубже, как стали попадаться целые сгустки черноты. Они сочились зеленой слизью, которая норовила испачкать все вокруг. Значит, не «Циничный палач». Решив проверить, яд ли это вообще, потянулась к желудку. Чисто. А кровь? Вот тут-то и поджидал сюрприз: ничего живого, одна смерть. Видимо, только подпитка чужой энергией до сих пор держала королеву в мире живых. Чтобы спасти ее, нужно вычистить всю кровь и найти где-то свежую, здоровую.
Сделала, что могла, но, разумеется, черноты меньше не стало. Зато избавила ее величество от разных мелких недугов. Вернувшись в тело, ощутила неимоверную усталость. Хотелось прилечь на чудесную мягкую кровать и заснуть, прямо так, не раздеваясь и не смывая макияж, но нельзя.
— Ну, что? – накинулась на меня королева.
Она зачем-то осмотрела свои руки и удивленно пробормотала:
— Кажется, стало лучше.
Рискуя показаться невежливой и заработать высочайшую немилость, поспешила разубедить королеву по поводу исцеления, поколебавшись, даже про кровь сказала.
В спальне воцарилось молчание. Нарушил его Геральт. Заскрежетав зубами, навсей процедил:
— Соланж Альдейн!
— Полагаете?
Королева переводила взгляд с меня на Геральта, видимо, гадая, как с нами поступить. Наконец ее величество попросила покинуть спальню и зайти завтра.
— Кровь я достану, — огорошила королева и, ткнув в меня пальцем, добавила: — Тебе предоставят полную свободу, но и спросят по полной.
Мне стало не по себе. Настолько, что захотелось сбежать из дворца. Я даже попятилась к двери и, присев в реверансе, неумело и неуклюже, промямлила вежливый отказ. Попыталась объяснить, что всего лишь ученица, не сдавала экзамен и не могу рисковать здоровьем ее величества, но меня и слушать не стали.
— Геральт Свейн жив, этого достаточно, — отрезала королева. – Я доверяю той, на которой его печать.
Это она о частицах на-ре навсея? Теперь я относилась к ним иначе. В голову не лезли мысли об убийствах и предательствах. Может, Геральт изначально планировал превратить меня в орудие мести, но с момента ранения наши отношения изменились.
Предупреждая мой ответ, Геральт откланялся и заверил, я сделаю все возможное. Когда мы оказались за дверьми спальни, навсей накинулся на меня с упреками.
— Ты головой думаешь? – шипел он, косясь на тонувшую во мраке анфиладу комнат. – Сначала король, потом королева. Мне тебя контролировать? Я могу, только заклинание неприятное и рассчитано на врагов и рабов.
Обиженно ответила, что ничего такого не сказала, всего лишь пожелала здоровья жене и честно призналась в собственных скромных способностях. Так и должен поступать врач.
Геральт закатил глаза и с чувством пробормотал:
— Ничего не сказала! Да ты надерзила обоим величествам. Придется познакомить тебя с матерью, пусть научит хорошим манерам. Ланга из всех щелей лезет!
Тут уже обиделась я. Может, воспитавшие меня люди не самые честные и добрые во всех мирах, но уж точно не невежды. Манеры Геральта ничем не лучше манер любого из бывших двоюродных братьев. Высказала все в лицо навсею, припомнив его отвратительное поведение с раздеванием и унижением.
— Я тебя лангой считал! – оправдывался Геральт, отведя глаза. Что-то новенькое, неужели стыдно? – И совсем не знал, думал, ты тоже дрянь.
