Карен Монинг - Рожденные лихорадкой (ЛП)
— Я все еще не знаю, в чем заключается эта эффективность. Она может оказаться твоим очередным…
— Вот именно поэтому я никогда не пытался дать тебе телефон, — он грубо оборвал ее. — Какого хрена? Ты исчезла, и я не мог найти тебя. Считаешь я позволю этому случиться снова? Если ты ни во что другое не веришь, согласись хотя бы с тем, что она сработает по одной лишь причине: я не теряю того, что принадлежит мне.
Она выгнула бровь и невозмутимо проговорила:
— Я тебе не принадлежу и никогда не принадлежала.
— Или клеймо шлюхи или убирайся нахрен, — холодно произнес он.
Она не двинулась с места, внутренне перенастраивая себя. Несомненно, сегодняшний день был самым сложным с момента ее возвращения. Целый день люди терзали ее своими чувствами, требованиями и ожиданиями. Она не знала, как дальше жить в этом мире. Не знала, как сделать так, чтобы её это не затрагивало и на неё не влияло. Она менялась. Она это чувствовала.
— Ладно, — решительно сказала она. Вернув стул на место и расставив ноги по сторонам, она села к нему спиной, сняла футболку, наклонилась вперед, оперлась руками о спинку стула и вытянулась перед ним.
— У нас не так много времени, — наконец, сказала она, нарушив затянувшееся молчание.
— Твою ж мать, — тихо выдохнул он, и она поняла, что он имеет в виду её шрамы.
Глава 23
Подсласти немного меня…[35]
Я отправился на поиски Джо, цыпочки, которую я вообще понять не могу.
Сегодня утром она заявила, что «не хочет хотеть меня».
Как вообще всю эту фигню можно было совместить в одном предложении? Одно «хочет» отрицает второе «хотеть», и вся фраза лишается гребанного смысла.
Всё гораздо проще. Но женщины способны сказать что-то мужчине прямо в лоб, а затем, не дав ему и шага ступить, перекрутить все, создавая сложнейший лабиринт, в котором сам черт ногу сломит.
Ты хочешь с кем-то трахаться.
Вот и всё.
И нечего усложнять.
И раз уж ты хочешь кого-то, зачем тратить время на то, чтобы это обдумывать, когда можно с пользой потратить его, трахаясь с ним? Или женщины сидят и целыми днями выдумывают какую-то противоречивую, взрывающую мозг фигню, лишь ради того, чтобы превратить нас в шизанутых психов?
Она говорит, вся такая серьезная:
— Ты очень милый парень, — с кем она, черт возьми разговаривает? Я оглядываюсь, но в постели нас только двое. — Но нам нужно прекратить всё это, — провозглашает она и подставляет при этом свою шикарную попку. И когда я вхожу в нее сзади по самые яйца, она громко стонет. — Нам вообще не стоило этого начинать, — не стоило мне трахать брюнетку с маленькой грудью, но я ведь не жалуюсь. — В общем, я не собираюсь все усугублять и повторять эту ошибку, — я не стал акцентировать внимание на том, что она чертовски наслаждается последствиями вышеупомянутой ошибки, если судить по тем звукам, которые она издает. Так и подмывает напомнить, что как раз перед тем как выдать эту несусветную фигню своим ротиком, она использовала его, чтобы отсосать мне. Но, эй, это же я — живой пример самообладания. — Так что нам нужно остановиться.
И затем она сбрасывает всем бомбам бомбу на параде бомб, из всех тех, что она уже скинула мне на голову, и мой член просто чудом не обмякает от сказанного. Хотя, на самом деле, это вовсе не чудо.
Обнаженная женщина. Стояк.
Она открывает рот… и весь этот бред-собачий-твою-ж-хренову-мать снова слетает с ее губ:
— Лор, мне может понадобиться твоя помощь. Я могу передумать, и если это случится, то мне нужно, чтобы ты мне отказал.
Я прекращаю делать то, что делаю, хватаю ее за волосы, поворачиваю ее голову к себе и пристально смотрю на нее.
— То есть ты хочешь сказать, что если ты придешь ко мне снова и попросишь, чтобы я тебя трахнул, то я должен буду тебе отказать, я правильно понял? Мне сложно вникнуть во все эти тонкости.
Она вся такая чертовски сексуальная, раскрасневшаяся и потная, с затуманенным взглядом и типа задыхающаяся, кивает и выдыхает:
— Именно так.
Я отпускаю ее голову и возобновляю то, чем был занят до этого. То, чем я, смею заметить, она чертовски наслаждается.
Обдумав все это, я пришел к выводу, что вообще не понимаю брюнеток. Потому я их и избегаю. Никогда не слышал, чтобы блондинка выдавала такую выносящую мозг фигню.
Женщина, сосущая с неугомонностью и эффективностью вакуумного пылесоса, мало того, что не хочет хотеть меня, так при этом еще и ожидает, что я помогу ей быть сильной и воздержаться от перепихона со мной, когда сам я от этого перепихона определенно балдею.
Женщины.
И кому пришла в голову блестящая идея создавать их?
Совсем неудивительно, что нас выдворили из проклятого Рая.
После нескольких дней рядом с Евой, Адам уже не мог здраво рассуждать.
* * *Я обнаружил Джо в коридоре, ведущим к помещениям обслуживающего персонала. Ее глаза вспыхнули, и она стала отступать, когда заметила мое приближение, швырнув в меня поднос с грязными стаканами, как будто что-то настолько крошечное способно помешать мне взять то, что я хочу.
Я не строю из себя пещерного человека. Потому что с брюнетками это не работает. Поэтому я ненавижу их. С ними приходится потрудиться.
— Ты говорила, что у тебя проблемы с памятью, — говорю я.
Она с опаской смотрит на меня.
— Ты имеешь ввиду мой дар ши-видящей?
— Ясное дело, детка. Ты не можешь упорядочить ее. Ты застряла по уши в умственных детритах.
Она как-то странно смотрит на меня, когда я использую слово «детриты»[36], как будто считает, что кроме букваря я ничего не читал. Ну что ж, продолжай так думать, детка. Лор же сродни тупой блондинке. Да я взорву ее находящийся в беспорядке ум, и когда закончу, быть может, там будет настолько просторно, что она сможет, наконец, осознать, что когда ты хочешь трахаться — нужно трахаться.
— Уроки начинаются сегодня. После окончания твоей смены.
— Я не собираюсь заниматься сексом…
— Разумеется, собираешься. Ты будешь трахаться со мной каждый раз, когда я буду преподавать тебе урок. Никакой халявы. И когда я с тобой закончу, ты станешь чертовски гениальной. И вот тогда, быть может, я больше не захочу тебя трахать.
Она с недоверием смотрит на меня.
— И как ты собираешься помочь мне упорядочить то, что находится у меня в голове?
— Локусы — от латинского «места». Мнемонические приспособления для управления памятью. Симонид[37], Цицерон[38], Квинтиллиан[39] — все они использовали их. Я собираюсь научить тебя, как построить дворец памяти.
