Тереза Медейрос - Темное очарование
Несмотря на то что им следовало уносить отсюда ноги, да поскорее, поскольку риск, что вампиры ринутся в погоню, был достаточно велик, Джулиан не тронулся с места, пока не отыскал парочку теплых одеял. Втащив их в коляску, он устроил для Порции нечто вроде уютного гнездышка. Сдерживая приплясывающую от нетерпения кобылку, он заставил ее идти до дороги шагом и только там, слегка шевельнув кнутом, пустил ее легкой рысью.
Порция радостно засмеялась, подставив лицо ветру. В воздухе тихо кружились снежинки. Джулиан обнял ее за плечи и прижал к себе. Порция, вздохнув от счастья, уронила голову ему на плечо — она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой безмятежно счастливой и полной надежд. Конечно, она догадывалась, что впереди их ждет немало опасностей, но сей час, в объятиях человека, которого она любила много лет, Порция ничего не боялась.
Душа ее пела от счастья, и все казалось ей музыкой — звонкий цокот копыт, мелодичное позвякивание сбруи, эхом разносившееся в морозном воздухе, тихий шепот кружившихся вокруг снежинок. Она вдруг поймала себя на том, что ей не хочется возвращаться в Лондон — она была бы счастлива ехать так вечно, лишь бы рядом с ней был Джулиан.
Несмотря на твердую решимость Порции насладиться каждой минутой, мерное покачивание коляски и уютное тепло, разлившееся по телу, сделали свое дело — свернувшись калачиком в объятиях Джулиана, она как-то незаметно для себя задремала.
Когда она в следующий раз открыла заспанные глаза, Джулиан, стегнув кобылку хлыстом, сворачивал на мощеную дорожку между элегантными городскими особняками.
Порция, зевнув, потянулась, как сытая ленивая кошка.
— Что-то мне подсказывает, что Эйдриан вряд ли пребывает в добром расположении духа, — пробормотала она.
Джулиан натянул вожжи, и кобылка пошла шагом.
— Очень надеюсь, что он хотя бы даст мне возможность все объяснить, — мрачно заметил он. — Хотя… зная своего братца, я бы не слишком удивился, если бы он пристрелил меня прямо на пороге дома.
— Не глупи! — Порция снисходительно похлопала его по руке. — Он никогда не пустит в ход арбалет — сначала выслушает меня, — с непередаваемым апломбом закончила она.
Джулиан удивленно покосился на девушку:
— Какая кровожадная крошка! Не хотел бы я оказаться в числе твоих врагов.
— Вот и умница! Слушайся меня, и все будет в порядке! — пробормотала она, подставив Джулиану губы для поцелуя.
Когда они, задохнувшись, разжали объятия, выяснилось, что снег повалил с новой силой. Порция, зябко передернув плечами, подняла глаза к небу, разглядывая кружившиеся в воздухе тяжелые мокрые хлопья.
— В жизни своей не видела таких крупных снежинок, — пробормотала она.
Джулиан смахнул с ее щеки упавшую снежинку, затем растер ее между пальцами и принялся разглядывать оставшийся на них грязно-серый след.
— Это не снег, — медленно проговорил он, повернувшись к ней. — Это… пепел.
Лицо его потемнело. Выдернув руку, Джулиан схватил вожжи и с силой хлестнул кобылку по спине. Испуганно заржав, та понеслась галопом. Порция схватилась за край подпрыгивающего на ухабах экипажа, до боли в глазах вглядываясь вперед. До дома Эйдриана оставалось не больше квартала. Не прошло и нескольких минут, как они поняли, что произошло нечто ужасное.
Особняк Эйдриана исчез — только сгоревший остов здания, некогда бывшего их домом, угрюмо высился на фоне ночного неба.
Глава 17
Хлопья жирного пепла еще кружились в воздухе, пачкая свежевыпавший снег. Кое-где под грудами кирпичей, словно волчьи глаза, хищно горели непотухшие угли. Над обугленными руинами некогда великолепного особняка стояла вонь горелого дерева. Тут и там над остатками почерневших, обугленных стен и рухнувших балок, словно призраки, тянулись вверх сизоватые струйки дыма. Среди груды кирпичей валялась опрокинутая деревянная лошадка-качалка, краска на ее боках вздулась пузырями и облупилась от жара. Пока Порция, окаменев от ужаса, разглядывала картину пожарища, раздался оглушительный треск, и лестница, ведущая на второй этаж, прямо у нее на глазах рухнула, погребая под собой то, что когда-то было огромным концертным роялем. В воздух взвился сноп пепла.
Перевернутые бадьи и разбросанные повсюду ведра валялись там, где раньше перед домом была лужайка с аккуратно подстриженной травой. На углу улицы стояла тележка с ручной помпой, возле которой не было ни души, кожаный рукав, по которому обычно качали воду, сиротливо валялся на земле, точно исполинская издыхающая змея — мрачное свидетельство того, что пожарная бригада либо явилась слишком поздно, либо почти сразу же оставила попытки справиться с бушевавшим в здании огнем.
Немногочисленные соседи да несколько рыдающих слуг сбились в кучку на противоположной стороне улицы. Видимо, пожар случился под утро, и кое-кто так и выскочил из дома, в чем был — в халатах и ночных колпаках. Выбираясь из коляски на подгибающихся ногах, Порция то и дело ловила на себе полные сочувствия взгляды, и от этого ей стало совсем тошно.
Она как слепая побрела к дому. Следом, готовый в любой момент подхватить ее, тенью двигался Джулиан.
— Порция!
Радостный крик, неожиданно прозвучавший у нее за спиной, испугал ее до такой степени, что девушка едва не взвизгнула. Окаменев, она только молча хлопала глазами, глядя на бегущую к ней Вивьен. Вид пожарища был так страшен, что Порция даже не заметила карету Ларкина, стоявшую под могучим дубом на углу улицы.
Бросившись Порции на шею, Вивьен разразилась слезами:
— Ох, Порция! Слава Богу, ты цела! Как я рада, что с тобой ничего не случилась! Мы так за тебя боялись!
— Мы? — онемевшими губами беззвучно переспросила Порция. У нее не хватило духу спросить, кого имеет в виду Вивьен.
Сестра, схватив за руку, потащила ее к карете. Но Порция словно приросла к земле.
Догадавшись, в каком она состоянии, Вивьен оставила свои попытки усадить девушку в карету.
— Весь день от вас с Джулианом не было ни слуху ни духу, — затарахтела она. — Если честно, мы уже опасались худшего. Я, конечно, пыталась успокоить их, твердила, что все, что ни делается, к лучшему — так ведь всегда бывает, верно? Только меня никто не слушал. И вдруг среди ночи один из слуг Эйдриана принялся барабанить к нам в дверь — кричал, что дом горит. Пожар случился незадолго до полуночи. Знаешь, если честно, когда мы примчались сюда и я своими глазами убедилась, что дело плохо, то совеем пала духом. Но теперь, когда ты вернулась, целая и невредимая, я уверена, все будет… — Вивьен осеклась, только сейчас сообразив, что Порция так и стоит молча, словно превратившись в соляной столб.
