Дракон проснулся (СИ) - Чернышова Инесса

— Нет, Ниара. Никакого обмана. Она ждёт там, куда я тебя отвезу.

Устроился напротив на скамье только после того, как усадил меня в кресло, похожее на маленькое ложе, с той только разницей, что на кровати можно лежать, вытянув ноги, а здесь они покоились на маленьком пуфике, чтобы не уставали.

— Куда мы?

— Спи, я разбужу. Недалеко, мы остановимся в Предгории.

Я хотела спросить, что это, никогда не слышала подобного названия, но веки смежились, и я заснула. Мне снилось звёздное небо, огромная, полная луна, на фоне которой то и дело мелькал силуэт Дракона.

Очнулась я, лишь когда экипаж перестал раскачиваться, подобно лодке, и остановился.

Я открыла глаза и поймала взгляд Дениела. Он сидел и смотрел на меня с таким рассеянно-нежным выражением лица, что мне захотелось дотронуться до него. Не тень ли, не видение?

— Иногда мне кажется, что всё это сон. Как я могла вот так всё бросить по доброй воле? Получается, я никогда не вернусь в столицу, не увижу родных?

— Ещё бы пару столетий назад, ответил бы «да». Но теперь: кто знает?

Он протянул мне руку и помог выйти. Сейчас всё ещё была ночь, но на горизонте, где бескрайние поля сходились с небом, заалела полоска рассвета. Я обернулась и увидела, что мы находимся у городских ворот небольшого поселения, обнесённого каменным забором, будто внутри не зерно и вино, а сокровища казны.

— Где мы?

— В Предгорье. Я привёз тебя, чтобы ты подождала, пока не улажу одно дело. С Оливией Лаветт. Я обещал отвести её туда, где всесильный и жадный до чужих лет дядя не сможет её отыскать.

Мне сделалось холодно. Я схватилась за плечи, но стоило Дениелу коснуться моих рук, сжать их легонько, заглянуть в глаза и дунуть в лицо, как холод отступил. Я будто грелась у камина в пустом зале, где ни капельки не страшно от одиночества, а, напротив, уютно и безопасно, как в собственном доме, который построил собственноручно камень за камнем, и от этого сроднился со стенами, сделавшимися продолжением меня.

— Почему ты не оставил её? — ревность кольнула меня остриём маленького кинжала. Никогда не подумала бы, что испытаю её жало на себе. — Что вас связывает? И зачем тогда тебе я?

— Ты знаешь ответ, Ниара! — усмехнулся он и наклонился, чтобы меня поцеловать. И я пропала. Ухнула в пропасть, из которой выбралась только спустя пару минут, пожалев, что мы ещё не в доме наедине. Мне хотелось почувствовать его кожей, оставить на его груди след от ногтей, слиться и разгадать тайну: что меня в нём так привлекает. Почему я больше не мыслю себя отдельно от него?

Или тому причиной дитя внутри меня?

— Что случилось? Почему ты вздрогнула? Замёрзла? Пойдём внутрь.

Я улыбнулась и крепче прижалась к нему. Не спрашивала, почему экипаж не может проехать через ворота, а надобно непременно пройти сквозь них пешком, подмечая, как по-старинному одеты жители, как по старомодному они приветствуют нас, будто Богов.

К счастью, много внимания нам не досталось: время было ранее, базар на площади ещё только просыпался, отряхиваясь от дремоты пустых шатров и лавок.

— А вот теперь можем и проехаться. Я покажу тебе местные достопримечательности.

Карета, запряжённая двумя статными лошадьми, управляемая кучером с окладистой бородой, делавшей его похожим скорее на раскаявшегося разбойника, чем на лакея, подплыла к мостовой напротив лавки со сладостями.

— Мельком. Потом домой.

— У тебя здесь дом?

Я удивилась от души. Место казалось сказочным, как из старинной открытки, на которых дамы писали друг другу поздравления с рождением сына или дочери. Я до последнего думала, что оно существует лишь в моём воображении.

Возможно, это Драконий дурман.

— Был. Надеюсь, мой друг и твоя фрейлина привели его в порядок, — загадочно улыбнулся Дениел и с лёгким поклоном открыл передо мной белую резную дверцу кареты.

2

Наконец-то, я почувствовал, что смогу прижиться в этом времени и в этом мире! Раньше, признаться, не раз посещали мысли: «А не лучше ли было заснуть навеки? С мыслью о мести и о том, что ничто не может быть слаще?»

— Ах, это настоящие сахарные кренделя!

Ниара была в восторге, похожем на нервную истерику. Когда я снова касался её руки, она чуть заметно вздрагивала, но тут же успокаивалась и мучила меня вопросами, на которые не было ответов. Во всяком случае, я их не знал.

— Да, здесь всё настоящее, — кивал я и потягивал чай, настоянный на травах, совсем как в моём далёком детстве, когда небо было столь высоко, что и мечтать дотянуться до звёзд казалось самонадеянным.

Мы остановились в небольшой кондитерской, где пекли по старинным рецептам, совсем не используя магию. В мире Драконов волшебство принадлежало только им, здесь всё так и сохранилось.

Кондитер и пекарь готовили так, словно магии в мире не существовало, только мастерство.

— Не верю! — с восхищением произнесла Ниара и положила в рот маленький кусочек пирожного.

В минуты успокоения Ниаре становилось страшно, и она пристально следила за мной, порываясь что-то сказать, но стоило посмотреть ей в глаза, как она нервно улыбалась и говорила совсем не то, что собиралась. Я не мог понять причину и в то же время понимал. Кто мы друг другу, так и не было сказано.

Я признался ей в чувствах, не соврал, вложил в её маленькие ручки ключ от моего сердца, способный превратить пламя в лёд, но некая неопределённость между нами оставалась. Это надо было исправить как можно скорее.

Ранее я так и не понял Геранту, не выслушал, не пожелал увидеть, что она не хочет уезжать. И продолжать отношения со мной ей стало в тягость. Сладкую, тягучую, от которой сам не откажешься, но будешь рад, если кто придёт и заберёт у тебя любимую ношу.

В груди снова разверзлась дыра, размером с кулак.

— Мы задержимся здесь на пару дней, а потом я отвезу Оливию как и обещал.

— Она не захочет, чтобы я ехала, верно? Эта дорога принадлежит лишь вам, — Ниара покосилась на разносчика, добродушного пузатого малого, немного неуклюжего из-за своего высокого роста. Он вытирал соседний столик, но так, чтобы не услышать нашего разговора.

И поминутно краснел, как юноша, когда Ниара обращала на него свой взор. Багровел и кланялся. Тут уже смущалась Ниара.

Мне нравилось наблюдать за этими двумя, я мог смотреть на черноволосую ведьмицу бесконечно долго и подмечать её несовершенства, несхожесть с Герантой, в чём находил упоение, сравнимое с бокалом хорошего вина после плотного ужина.

И всё же объясниться нам необходимо. Именно здесь, где никто не потревожит, где стены моего дома не будут давить на Ниару, заслоняя её от собственных желаний. Я больше не хотел применять силу, но не мог отказаться от той, кого подарила мне судьба.

— Такова моя натура, Ниара, я не стану ручным. Не знаю, как всё сложиться, но если сейчас ты скажешь, что хочешь уйти, я завтра же отвезу тебя домой. Можешь рассказать там, что Двуликий перенёс тебя на край света и подарил драгоценный камень. Мать-настоятельница жадна до сокровищ, она примет тебя с распростёртыми объятиями.

Я замолчал. Ниара сидела, опустив глаза, уставившись в полупустую чашку, и не делала попыток заговорить. Я не торопил, для таких дел, как обнажение истинных желаний, женщинам требуется много больше времени, чем нам, мужчинам.

— А если я не захочу возвращаться? Что меня ждёт?

И посмотрела. В меня заглянула Тьма: приоткрыв дверцу, уставилась сотнями пар любопытных глаз, не делая попыток атаковать, а только изучая. Я позволил Тьме проникнуть дальше, за порог, показал то, что никому ещё не открывал, да что там, куда сам не заглядывал с момента пробуждения. Ниара увидела последние события так же ясно, как помнил их я.

Ей было больно, моя сила ранила её нежный Дар, но настоящие ведьмы не отступают. Ниара хотела увидеть всё своими глазами, без оправданий и объяснений заинтересованного лица. И поняла, что такое нельзя подделать.

— Возможно, это мне стоит тебя опасаться, а не наоборот, — усмехнулся я после того, как Ниара вынырнула на поверхность. Всё так же по-летнему засветило солнце, мир наполнился звуками свежей сдобы, смешанный с другими запахами, не самыми приятными, но естественными для глухого провинциального городка, лишенного технических новинок.