Ева Никольская - Зачарованный город N
Серые, безликие стены, выложенные крупными каменными блоками, не очень‑то походили на обычную отделку Нижнего города. Скорее они напоминали средневековую темницу, и вбитые в них металлические кольца со свисающими до пола цепями только усиливали впечатление. "Так — с, вот и пыточная, — промелькнуло в голове, а горло пересохло, когда мой ошалело метающийся взгляд наткнулся на огромный саркофаг*, распятый на паутине из железных тросов. — И подопытный… или его гроб". Шестирукая скорлупа отдаленно напоминала индийское божество, но, как и рисунки в предыдущей комнате, вместо лица у нее был ровный овал, выкрашенный белым. На золотом материале остальных частей металлического тела это пятно особенно выделялось, приковывая внимание. Возможно потому, что оно единственное не светилось. Яркие лучи рассыпались во все стороны, обрамляя фигуру мягким сиянием. А ровная поверхность лица, наоборот, будто бы поглощала свет, затягивая его как черная… вернее, белая дыра. Наверное, мой оттенок кожи в данный момент стремительно приближался к цвету этой части скульптурного саркофага, потому что кот незаметно переместился поближе и ласково потерся об мои дрожащие ноги. Я попыталась изобразить улыбку, но уголки губ пару раз дернувшись, уверенно опустились вниз. Не страх владел мною, нет… это было чувство какой‑то обреченной грусти, обильно приправленное ожиданием чего‑то неотвратимого и плохого. Я даже не злилась на Тааса, сама напросилась. Он лишь выполнил мою просьбу и привел меня… именно! Он привел меня к Светлоликому. Понять это оказалось не так уж и сложно.
Бежать было некуда, двери закрылись по инерции, пропустив незваных гостей внутрь помещения. Возможно, остановись я на пороге, мне удалось бы придержать их, но умные мысли, как это часто случается, приходят слишком поздно и пользы от них, увы, никакой. Я рассеянно осматривала комнату. Сама она по размерам скорее напоминала зал, в пользу этого определения свидетельствовали и четыре прямоугольных колонны с встроенными в них нишами, в которых плясало живое пламя. В отличие от галереи здесь располагалось несколько странных, на мой взгляд, предметов мебели. Три огромных зеркала в роскошных металлических оправах в форме то ли змей, то ли драконов, переплетающихся друг с другом так сильно, что разобрать с ходу внешность декоративных тварей для меня оказалось сложно. Возле стены на ступенчатом возвышении стояло большое кресло с бархатной спинкой и золотистыми подлокотниками, его нижняя часть была закована в ажурный каркас из того же материала. А посреди комнаты, как гриб из земли, "росло" ступенчатое возвышение с квадратной "шляпкой". Оно торчало из пола, разделяя пространство надвое, и находилось при этом на одинаковом удалении от саркофага и кресла. В голове возникла непроизвольная ассоциация с трибуной или… алтарем?
— Это ОН, да? — шепотом обратилась я к своему четвероногому спутнику, хотя ответ знала и без его утвердительного кивка. — И что ЕМУ сказать? — глупый вопрос отразился искренним удивлением в расширенных кошачьих зрачках.
Кот даже приоткрыл пасть, и я приготовилась услышать много интересного о своих умственных способностях не важно, на каком языке, однако мой проводник лишь фыркнул, отворачиваясь. Когда я после минутного молчания поинтересовалась, а жив ли Повелитель вообще, Таас округлил глаза и осторожно попятился от меня, видимо, решив, что близко находиться с ненормальной опасно для его здоровья. Ну, не объяснять же ему в подробностях, что в моем мире в похожих ящиках хранят мумии усопших фараонов? Хотя… лучше бы объяснила, не чувствовала бы себя так по — дурацки сейчас.
Поколебавшись немного, я все‑таки решилась обратиться к светящемуся саркофагу:
— Уважаемый… эээээ… Ваше Величество?!
Мой громкий голос с едва заметной дрожью гулким эхом отразился от стен, отчего вибрация значительно усилилась, выдавая заключенное в словах волнение. Я не ожидала ответа, но он последовал. Бас, похожий на те, которым господа киношники любят озвучивать в своих фильмах порождения ада, добавляя фразам неестественную текучесть и эффект разговора через трубу, ворвался в помещение, ударив звуковой волной по моим бедным ушам.
— На колени, смертная, — рявкнуло пространство без особых интонаций.
Я, не задумываясь, выполнила приказ, едва не отбив вышеназванные части тела о каменный пол.
— Что привело тебя сюда раньше назначенного срока? — спросил голос, идущий откуда угодно, только не из гроба.
Но я, как зачарованная, смотрела именно на него, только на него. Свечение, меняя насыщенность, расходилось золотистыми волнами от металлической скульптуры и таяло в воздухе, ему на смену приходило новое и так до бесконечности. А белая маска вместо лица… она ожила! По ней скользили тени, собираясь в черты. Я готова была поклясться, что вижу глазные впадины, рот, нос… заостренные до гротеска скулы. И все это находилось в непрекращаемом движении, отчего запомнить нечеткий лик было практически невозможно.
— Я… — мой язык не желал выполнять возложенные на него функции, сознание тоже сопротивлялось, нашептывая всякие страсти о том, что может сотворить с лгуньей такое вот шестирукое чудовище в золотой скорлупе. — Я хотела сказать Вам… сказать, что произошла ошибка, — наконец, удалось выдавить мне. — Я не подхожу для роли Сейлин! — последняя фраза больше напоминала вопль утопающего. Ох, только бы он не спросил, почему…
— Почему? — слово ударило меня по темечку, упав откуда‑то сверху. Мне даже почудилось, что оно осязаемо. Или во всем виноват заложенный в него смысл?
— Ну, я… — голос предательски смылся, и мне пришлось заканчивать свою реплику шепотом, — я не девственница.
— И что с того, смертная? — бас обрел‑таки интонацию, насквозь пропитавшись ядом насмешки.
Я покосилась на кота, ища поддержки, но тот молча взирал на саркофаг, застыв в сидячей позе, как черная статуэтка. Даже хвост его лежал на полу и не шевелился.
— Мне казалось, что Вам нужна кровь невинной девушки, — растерянно пробормотала я, больше для себя, чем для собеседника.
— Нам не нужна ничья кровь, смертная, — снисходительный тон раздражал и успокаивал одновременно, от столь противоречивых эмоций я растерялась. — Нам необходимо твое тело, — а вот это заявление произвело на меня эффект обуха, которым меня только что огрели по голове.
— То есть? Вы хотите сказать… что я… что в меня… или… или что…
— Замолчи! — донеслось со всех сторон одновременно. — Надоела!
— Эээээ… — я подняла лицо, всматриваясь в белый овал, который по моему скромному разумению служил физиономией Светлоликого. — Но ведь это мое тело.
