Шеррилин Кеньон - Инферно
Но теперь, когда волк очнулся, у Ника оставался вопрос, на который он отчаянно хотел знать ответ.
– Ты убил Калеба?
– Даева, который был с тобой?
– Ага.
– Он жив.
Ник резко выдохнул от облегчения. Он и не осознавал, как его расстроила мысль о том, что Калеб умер, защищая его до последней секунды.
– Похоже, он порядком потрепал тебя.
Волк оглянулся, затем провел рукой по темным кудрявым волосам. Он сморщился, увидев кровь на руке от раны, которая вероятно была на его голове. К его чести он стойко переносил боль.
– Кстати, я Ник.
Волк стер кровь с ноги.
– Я знаю.
Он ждал, пока волк представится в ответ, но через несколько минут понял, что тот не собирается этого делать.
– А тебя как зовут? – напомнил он.
– Я не помню.
Ник фыркнул, нахмурившись.
– Ты же шутишь?
Он покачал головой, и Ник перестал веселиться. Вау… У него амнезия или что-то другое? Его посетило неприятное подозрение.
– Как давно ты здесь? – спросил Ник.
Волк бросил раздраженный взгляд в сторону Ника.
– Почему ты так много говоришь?
– Я южанин.
Этот ответ уложился в голове волка. Не говоря ни слова, он прижался к стене и лизнул лед. Фу. Ника передернуло.
– Что ты делаешь?
Он лизал его еще пару секунд, затем вытер рот.
– Я пить хочу.
– Чувак, шутишь? Ты разве не мог подождать, пока они принесут нам воду?
– Они не приносят нам воду. Берешь, что можешь.
Челюсть Ника упала.
– Они не приносят нам еду?
Тот покачал головой. Ой. Да ну… Он отказывался верить в то, что говорил волк.
– Чувак? Серьезно?
– Мы бессмертны. Нам не надо есть, – желудок волка заурчал, опровергая это. Звук был таким громким, что Ник мог слышать его с другой стороны комнаты.
Тогда и его желудок потребовал еды.
– Ну нет, нет, нет. Так не пойдет. Я закидываю в топку три раза в день. Понял?
– Не знаю такого языка.
Ник нахмурился. Это был обычный английский.
– Еда. Я говорю о еде. Что будем делать, когда проголодаемся?
– Придет какое-нибудь животное. Если подберется поближе, у нас будет пища.
Гадко…
– Чувак, тогда ради чего ты живешь? Вот что скажу тебе… Вытащи меня отсюда, и я куплю тебе лучшую еду, которую ты когда-либо ел. Мы закажем рагу из лангустов, острые сосиски и гумбо, такие, что пальчики оближешь.
– Ты думаешь, я был бы здесь, если бы у меня был выбор? – зло огрызнулся волк.
Это озадачило его. В Новом Орлеане он был свободен, и никто не держал его на цепи, когда он пришел сюда чуть раньше.
– Ты же был свободен не здесь, так почему ты вернулся?
Он хмуро посмотрел на Ника, словно не понял вопрос.
Но его смущение пролило свет на ситуацию для Ника.
– А… ты как Калеб. В рабстве.
– Нет. Не в рабстве. Я заключил сделку. Я здесь вместо сестры.
– Тогда вставай и уходи, и забери меня с собой… Пожалуйста.
Волк покачал головой.
– Тогда сестре придется служить вместо меня, а она не так сильна. Она тут и неделю не продержится.
– Хотя я одобряю твою привязанность, но это тяжело, и я рад тому, что я единственный ребенок в семье. Но раз уж ты ее так любишь, то должен понять, что мне нужно выбраться отсюда и найти мою мать. Я уверен, что она в большой опасности.
Его лицо выражало то, что он и понятия не имел, о чем говорит Ник. Будто понятие матери было совсем чуждо ему.
– Чудовище!
В крике парня звучали глубокие пугающие яростные нотки, они разорвали тишину их пещеры и отскочили от стен. Он немедленно превратился в волка. Низко пригнувшись, он попятился назад к стене, готовый атаковать того, кто приближался к ним.
– Где он? – потребовал другой мужской голос.
Ник нахмурился, когда гигантский мужчина ворвался в их угол. Он замер в то мгновение, как увидел Ника.
– Ты кто?
– Ник. А ты?
– Не Ник.
– Болдер? Что так долго? Мне нужно победить в пари.
– Иду, – Болдер прошел к цепи, которая держала волка, и дернул ее.
Волк взбесился, зарычал и начал бороться с ним, пока Болдер тащил его к выходу.
– Побереги энергию для ринга, пес.
Ник не был уверен, что они собирались с ним делать, но неплохо представлял. И по тому, как волк делал все, чтобы его не вытащили отсюда, он точно знал, что его ожидало.
Бедный парень. Это должно быть ужасно.
Но одна вещь была отчетливо ясна для него – это то, что ждет Ника, если Нойр когда-нибудь схватит его, и это судьба Калеба, если он попадет в руки другого хозяина.
Эта мысль отрезвляла. И это подтолкнуло Ника продолжать бороться, чтобы выбраться из пещеры как можно быстрее. Эти люди были чокнутыми, и он вовсе не хотел быть частью их больного, перекрученного мира.
– Я должен попасть домой… – Ник огляделся, затем решил идти ва-банк.
– Амброуз! – закричал он, пытаясь призвать будущего себя. – Парень… ответь мне! Мне плевать на сколько ты сумасшедший. Мне нужна твоя помощь и немедленно!
В прошлом Амброуз всегда приходил на его зов. Если не физически, то хотя бы говорил в голове Ника. Но многие дни Ник не слышал его.
Что за чертовщина происходит?
Глава 18
Гора Олимп.
Отдаленное будущее.
Напуганная и трясущаяся, Артемида спряталась в той же щели, где пряталась, где скрывалась, когда играла в прятки со своим братом Аполлоном века назад, когда они еще были юны и наивны… Но даже тогда они были самыми сильными в Пантеоне. В те давние времена она и представить не могла, что будет прятаться здесь, чтобы спасти свою жизнь. Ее милый Ник был навсегда потерян для нее. От него и Амброуза ничего не осталось. После все этой борьбы со своей природой, монстр Малачай завладел его прекрасным телом.
Слезы текли по ее лицу, пока она сражалась за самоконтроль. Она не могла издать ни звука, иначе он найдет ее и убьет, как и сделал с остальными членами ее семьи.
Прижав трясущуюся руку к губам, чтобы сохранять молчание, она хотела кричать от ужаса и горя, а ее чувство вины становилось сильнее. Она – богиня. Почему она не смогла помочь ему установить контроль?
– Артемида?
Она ахнула, услышав низкий свист того, кто как она считала, был давно мертв. Она оглянулась и увидела древнего бога Порядка.
– Что ты тут делаешь?
– Пытаюсь спасти мир.
– Уже поздно.
– Даже в самом безнадежном аду всегда остается одно. То, что не может быть убито, если только не решит умереть само, и от него отказывается лишь тот, кому оно принадлежит. Это неукротимый человеческий дух. Самый великий дар человечеству и его же проклятие. Это то, что даже боги не могли сломить…
