Линда Джонстон - Проблеск вечности
Подавив изумленный вздох, она даже заглянула внутрь сумки. Нет, карт не было…
Она, должно быть, обронила их, когда в кружении неслась обратно сквозь время. Эбби отвернулась от пытливого взгляда Люси, быстро моргая. Ее охватила тревога и паника. Как же она сможет отыскать старинную индейскую стоянку? Без книг Майка Эбби не могла надеяться обнаружить другое возможное волшебное место.
Эбби пыталась успокоиться. Главное у нее по-прежнему был ее драгоценный камешек с окаменелостями. С его помощью она, конечно же, сможет и сама вызывать волшебство, когда будет готова вернуться обратно, во времена Майка.
Между тем повозки добрались до широкой поляны в лощине, где и расположились на ночь. Эбби удостоверилась, что Арлен устроился удобно. Люси пообещала остаться с ним и позвать Эбби, если возникнут какие-либо изменения.
А попозже Эбби неловко опустилась на колени в своей длинной юбке у бивачного костра. Ленточки ее шляпки раздражали чувствительную кожу под подбородком. Помешав в котелке тушеное мясо Арлена, Эбби попробовала его. Оно показалось более жирным и не таким аппетитным, как тушеное мясо в «Лакомствах Арлена» у Майка.
Прошло совсем немного времени — какие-то считанные часы, — а Эбби уже недоставало куда больше, чем пищи из будущего: недоставало удобной красивой одежды, стремительного, плавно двигающегося «бронко», удобств ванной комнаты, устранявших необходимость прятаться в подлеске для уединения.
И Майка…
За ужином она узнала о несчастном случае на одной особенно коварной тропе, который унес жизни двух их спутников. Именно поэтому она и прочитала, находясь в будущем, о потерях среди тех, кто остался с Арленом в пустыне.
Она также услышала о внезапной грозе, которая спасла жизни путешественников. Гроза разразилась примерно во время исчезновения Эбби, затруднив ее напряженные поиски: ведь высохшее русло оказалось затопленным.
Переселенцы собрали необходимую им воду в бочонки и фляги. Дождавшись, пока вода в русле спала, снова искали Эбби, но безрезультатно. И в конце концов были вынуждены двигаться дальше.
Когда все поели, Эбби помогла женщинам вымыть посуду в холодной проточной воде. А потом сообщила сестре направление, в котором пойдет прогуляться, и, захватив свою шаль, набросила ее на плечи. Неся мерцающую свечу в одной руке, другой придерживая юбку, Эбби пробиралась по какой-то тропке в прохладном и свежем горном воздухе. Она отыскала полную камней полянку — бывшее дно потока, откуда можно было, взглянув вверх, увидеть звезды.
— Ах, Майк, — прерывисто прошептала она, обращаясь к небесам. — Я уже скучаю по тебе.
Она ждала, что звезды сдвинутся, но ничего не произошло…
Дрожа больше от эмоций, чем от холода, она поставила свечу на землю и закуталась в шаль. Снова посмотрела вверх — и тогда, сквозь набежавшие слезы, Эбби увидела, как сместились звезды. Она не верила своим глазам. Но вскоре в ушах прозвучало гудение реактивного самолета — теперь Эбби знала его название, — и огни замигали над головой, огни самолета, а не фонари, несомые парящей птицей, как думала когда-то она.
Эбби испугалась и немедленно пожалела, что привлекала это видение на себя. Боль пронзила ее душу. Она почувствовала жуткое одиночество Майка и услышала его низкий, глухой от горя голос:
— Эбби, почему же ты ушла? Теперь-то я тебе верю, черт подери!
Он замолчал, словно ожидая ответа. А Эбби напряглась, стараясь сделать свои мысли понятными. Как хотелось объяснить ему, что она должна была вернуться в обоз…
Майк снова заговорил внутри се сознания:
— Я чувствую тебя, Эбби, где же ты? Ты играешь со мной?
— Нет! — посылала Эбби свои мысли любимому.
В течение долгих минут Эбби стояла, пристально глядя на звезды и желая, чтобы они не возвращались на свои обычные места. Она всегда чувствовала изменения в настроении Майка, что бывало так часто, когда находилась рядом с ним. В отчаянии Эбби попыталась послать ему успокаивающие нежные мысли, но в ответ стала получать беспорядочную путаницу эмоций, пока в конце концов не услышала:
— Прекрати. Эбби! Брось эти игры и возвращайся!
— Я вернусь! — кричало ее сознание. — Как только смогу…
Но Майк не слышал.
— Черт тебя подери! — прокричал в ее голове этот родной, полный боли голос. — Да почему же я когда-то решил, что могу доверять тебе?
Эбби в отчаянии упала на землю. Когда звезды сместились в свое обычное для ее времени положение, она склонила голову и зарыдала.
Вскоре она успокоилась, но боль не утихла. Все пока что соответствовало записям в дневнике Люси. Эбби вернулась к обозу, спасла жизнь Арлену, ей отчаянно хотелось возвратиться к Майку и в его время. Но в дневнике-то говорилось, что она осталась.
Нет, она постарается сделать все возможное, чтобы записи в этой части дневника оказались неверными. Только удастся ли это ей? Хоть когда-нибудь…
И Майк был взбешен. Он страдал. Может быть, ему лучше просто забыть ее.
И все-таки как это мучительно для нее.
Нет, она должна вернуться к нему, как только сможет.
Но в ночном небе она больше искать его не станет.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Несмотря на свои горести, Эбби с радостью отпраздновала свадьбу Люси и Арлена. Вскоре после своей неприятности с пчелиным укусом Арлен, которого эта встряска заставила больше ощутить мимолетность жизни, сделал предложение Люси, и та приняла его.
Обоз остановился на целый день в небольшом городке Эль-Монте, на засаженной ивами территории у реки Сан-Габриэль, в пределах старого ранчо Ла Пуэнте. Горожане, потомки испанцев, поначалу, похоже, отнеслись подозрительно к переселенцам с Востока, однако их сдержанность растаяла, когда они узнали, что состоится свадьба. Они одолжили Люси красивое кружевное платье и мантилью для ее свадебного наряда, а Арлену — отлично сидевший на нем черный костюм и белую рубашку с рюшами.
В часовне, окруженной деревьями на берегу реки, говорящий по-английски священник исполнил свадебную церемонию перед взволнованными путешественниками и горожанами. Свежий воздух наполнило благоухание цветов.
Эбби смеялась и плакала, видя, что ее сестра светится от счастья рядом с обожаемым женихом, так похожим на своего потомка, которого любила Эбби.
Индеец-проводник Мокрый Дикарь был одет в свободную белую рубаху, а плетеный кожаный ремешок на лбу удерживал его прямые черные волосы, не давая им падать на лицо. Он предложил собственное благословение жениху и невесте, которое позднее перевел так: «Много дней, много детей, много желудей». Желуди, главный продукт питания его племени кахуиллов, были семенами жизни.
