Сапфир - Рэй Даниэль Зеа

От этой мысли кровь прилила к щекам, и стало наплевать, извинился он за свое ужасное поведение или нет. Сладкоежка внутри Сапфир сладострастно улыбнулась. Разве сможет она продолжать гневаться на него после того, как он принесет ей этот кулек?

Расплатившись за покупки, Гронидел отправился дальше по улице. Остановился у лавки, где продавали живые цветы, и выбрал самый затейливый букет.

Сердце Сапфир понеслось вскачь. Губы подрагивали. Слезы радости готовы были пролиться из глаз. Она, затаив дыхание, наблюдала за тем, как Гронидел несет цветы и кулек со сладостями по извитым улицам Солнечного города.

А потом стало больно. Сердце замерло на мгновение, когда Гронидел остановился у двери какого-то дома и постучал. Сердце пропустило удар, когда принцу открыла молодая зальтийка в платье деры и, широко улыбнувшись, жестом пригласила его пройти. Сердце окаменело, когда Гронидел протянул деве цветы, и та крепко обняла принца, будто долго ждала его возвращения. А потом камень в груди Сапфир пошел трещинами и осыпался. Навстречу Грониделу выбежал мальчишка лет семи. Его витые волосы торчали в разные стороны, а глаза напоминали глаза самого принца. Гронидел присел и протянул ему кулек со сладостями. Ребенок жался к ногам матери и несмело принял подарок, а потом, скромно улыбнувшись, обнял Гронидела за плечи и позволил себя поцеловать в обе щеки.

– Его зовут Джиа́мо, – услышала Сапфир голос Женевьевы и обернулась.

Служанка стояла в дверях и со слезами на глазах смотрела на золотое облачко маны, в котором Гронидел о чем-то расспрашивал мальчишку, продолжая сидеть перед ребенком на корточках.

Сапфир хотела свернуть изображение, но служанка бросилась вперед и упала перед ней на колени.

– Пожалуйста, – взмолилась она, протягивая к принцессе руки. – Позвольте мне еще немного на него посмотреть. Пожалуйста, ваше высочество! Я сделаю все, что прикажете, только прошу вас: позвольте мне взглянуть на сына еще раз…

– Тот мальчик – ваш сын? – осторожно спросила принцесса.

– Да, ваше высочество. – Женевьева прижала ладони к лицу и горько зарыдала.

Мрак, наполнивший мысли Сапфир, сгустился, а в груди разразилась буря, разнося осколки и пыль ее разбитого окаменевшего сердца.

Глава 18

– Вам не позволяют видеться? – предположила принцесса, внезапно за столь короткий срок узнав слишком много.

– Нет, ваше высочество, – замотала головой Женевьева. – Джиамо растит моя младшая сестра. До обрушения на нас кары богов я виделась с сыном каждую неделю. Но после того как король Марк взошел на престол, встречи стали крайне редкими. В последний год я ни разу не видела своего мальчика. Пожалуйста, ваше высочество. – Женевьева вцепилась в подол платья Сапфир. – Позвольте мне хотя бы здесь увидеть сына…

Слезы служанки, когда накануне она просила не выгонять ее, показались Сапфир искренними. Как и животный страх, что принцесса ненароком учуяла. Вот почему Женевьева так подробно делилась с ней историями из жизни Солнечного замка. Марк хотел, чтобы Сапфир эти истории узнала.

Принцесса начертила пальцем рисунок в воздухе, и образы из маны вернулись. Гронидел сидел на ковре на полу, а ребенок бегал по комнате и доставал из сундука игрушки. Казалось, он хотел предъявить принцу их все, чтобы тот оценил богатый скарб.

– Сколько Джиамо лет? – тихо уточнила принцесса.

Женевьева словно завороженная наблюдала за своим ребенком и пробормотала:

– Семь.

– И его отец… – с удивительным спокойствием прошептала Сапфир.

– Ваш супруг, – ответила Женевьева.

– Значит, ты и есть та самая возлюбленная, с которой у принца был громкий роман.

Служанка поджала губы и нервно кивнула.

– Почему тебе запрещают видеться с сыном?

Женевьева не ответила, продолжая неотрывно следить за мальчишкой в золотом облаке маны.

– Тебя держат взаперти в Мераге, – сделала вывод Сапфир. – Запрещают видеться с сыном. Приказали прислуживать мне – законной супруге Гронидела. Его высочество вообще знает, что происходит? Ты говорила об этом с ним?

– Он даже слышать обо мне желает, – обронила Женевьева. – Я для него – давно забытое прошлое. Старый король втайне позволил мне вы́носить ребенка и родить. Благодаря его помощи мои сестры и сын находились под защитой короны. После его смерти заботы о Джиамо взял на себя король Марк. Однако он поставил условие, которое мне нельзя нарушать.

– Запер в Мераге и приказал служить ему? – предположила Сапфир.

Женевьева кивнула.

– Он… – она осеклась. – Ты его наложница? – перефразировала вопрос принцесса.

– Что-то вроде… – сдавленно ответила служанка.

В золотом облаке Гронидел встал, взъерошил курчавые волосы сына и обернулся к девушке, что растила ребенка. Он что-то сказал, достал из кармана два мешочка с монетами и оставил их на столе. Сестра Женевьевы закрутила головой, будто отказывалась принимать монеты.

Гронидел подошел к ней и опустил руки на плечи. Сжал пальцы и тряхнул девушку. Та уставилась на него глазами, полными слез. Внимательно слушала, что он ей говорил, и снова покачала головой.

Принц отпустил ее и отошел на несколько шагов. Судя по лицу, разговор для него был трудным. Как и для сестры Женевьевы, что расплакалась и опустилась на пуфик, стоящий невдалеке.

– Что происходит? – забеспокоилась зальтийка и впервые оторвала взгляд от золотого облака, переводя его на Сапфир. – Вы знаете, о чем они говорят?

– Нет, – с сожалением признала Сапфир.

– Зачем вы приехали в замок? – неожиданно спросила служанка.

Принцесса нахмурилась, не спеша отвечать.

– Король Марк не из тех, кто сменяет гнев на милость, – прошептала Женевьева. – И вы в немилости, ваше высочество.

– Судя по тому, что он приказал тебе прислуживать мне и рассказать все сплетни о жизни моего супруга, включая подробности его любовных похождений, королю Марку я действительно поперек горла. Но не на меня на самом деле направлен его гнев, а на Гронидела. Я права?

Женевьева молчала, не сводя с принцессы молящего взгляда.

– И корень этой ненависти тянется из далеких времен. Предположу, что со дня смерти матери Марка.

Зальтийка виновато опустила голову, будто на ней лежала вина за беспричинные нападки на Гронидела.

Принцесса наклонилась вперед и прошептала в лицо Женевьевы:

– Почему ты не сбежала из этого места вместе с ребенком?

Та молчала.

– Почему не обратилась за помощью к Грониделу?

Та не отвечала.

– Почему сейчас не просишь о помощи меня?

– Потому что вы не в силах мне помочь, – прошептала Женевьева. – Вы такая же заложница обстоятельств, как и я. Кто-то говорит, что у нас есть право решать, но на самом деле у нас ничего нет. Мне и моему ребенку некуда бежать, потому что, если мы сбежим, нас найдут и, скорее всего, убьют. И вам некуда бежать, потому что, если вы убежите, вас найдут и вернут назад. Дева утех. Служанка. Принцесса. Мы все зависим от чего-то, над чем у нас нет власти. И свобода для каждой из нас лишь морок, в котором мы продолжаем существовать. Смиритесь с ролью принцессы, ваше высочество. Никто не позволит вам стать воительницей и отдать жизнь на поле боя, – Женевьева указала рукой на Огневержца. – А меня и моего ребенка никто не отпустит из Солнечного города. По крайней мере, пока жив король Марк.

– Ты говоришь, что выбора нет. – Сапфир наклонилась к самому ее лицу. – А я говорю, что мы сами определяем свою судьбу. Вопрос в том, хватит ли нам духа бросить вызов обстоятельствам?

– Спасибо, – прошептала Женевьева. – Вы очень добры. И верите, что мир вокруг можно изменить. Совсем, как Гронидел когда-то.

Сапфир разогнулась и нахмурилась:

– Ты ведь любила его, не так ли?

– Любила. Но не настолько сильно, чтобы рискнуть собственной жизнью ради этой любви.

– Все-таки тебя тогда вынудили…

Женевьева поняла, что не договорила Сапфир.