Небо внизу (СИ) - Стешенко Юлия

— А вот прямо туда. Иди и попробуй. У тебя точно получится.

На самом деле Тео не думала, что Том — реинкарнация Джеймса Бонда. Просто другого варианта действительно не было. Если бы единственный в городе маг начал выспрашивать обстоятельства жизни Марго Лемуан — через полчаса Марго Лемуан об это бы узнала. А через тридцать пять минут, сложив два и два, получила бы закономерное четыре: единственный в городе маг в курсе, что страсть господина Фонтель не самого естественного происхождения.

После этого Лемуан отправила бы любовника за фамильными драгоценностями, села в экипаж и навсегда покинула гостеприимный Кенси.

С Томом все было не так категорично. Во-первых, он был мужчиной — а значит, интерес к привлекательной женщине, мог быть расценен как личный. А во-вторых, Том, болтая с другими слугами, мог задавать любые вопросы — и если среди них мелькнет слишком личный, то что же тут такого? Все сплетничают. А роман певицы с женатым мужчиной — отличная тема для обсуждения за кружечкой пива. Поэтому Том получил две пачки средней паршивости сигарет, пять медяков, горсть конфет для девушек и отправился на сбор информации. Вернулся он к вечеру, слега нетрезвый и донельзя довольный.

— Госпожа Тео! — заорал Том еще от калитки. — Я смог! Госпожа Тео!

— Да я и не сомневалась, — соврала Теодора, которая еще как сомневалась. — Ну, что ты узнал? Рассказывай.

— Сейчас, — вбежав по ступенькам, Том ухватил со стола кувшин с оранжадом и начал жадно пить прямо из горлышка. — Жарко — ужас.

Он прижал холодный кувшин к пылающей щеке. Тео ждала, меланхолично покачиваясь в кресле-качалке.

— Да. Информация. Я помню, — глупо хихикнув, Том сделал еще глоток оранжада, подержал его во рту, раздувая щеки, и шумно глотнул. — В общем, так. Сначала я поболтал с парнями из театра. Они как раз декорации новые из повозки выгружали, а я вроде как посмотреть подошел, потом слово за слово, угостил их сигаретами… Ну и завернул вопрос про симпатичных артисточек. Вроде того, с кем они и чего, есть ли у нормального парня шанс, или только у благородных. Ну, парни и рассказали всякое разное про актрис — про эту нашу Лемуан тоже. Где живет, кто к ней ходит, куда сама ходит, все такое.

— И где же она живет?

— Раньше снимала номер на двоих в пансионате. И ходил к ней много кто — от режиссера до булочника. А месяц Лемуан назад переехала в большущую квартиру на Восточной улице — это та, которая окнами на море выходит. Там цены на жилье самые высокие в городе. Булочников больше не привечает, из театра уезжает на экипаже — когда одна, а когда в компании Фонтеля. Ну, тут я посокрушался, что на экипаж и квартиру с видом на море мне точно не хватит. Фабио сходил за пивом, мы выпили по бутылочке… Кстати, а почему вы не пьете пиво? Это ваше вино — кислятина ужасная. Вот пивко — совсем другое дело, особенно в жару…

— Том.

— Что? А. Да. Поболтал я значит, с ребятами, потом пошел на Восточную улицу. Если уж барышня в такой дорогой квартире живет, значит, денег много. А раз есть деньги, вряд ли она сама полы моет и пыль вытирает. Правильно?

— Правильно.

— Во-о-от! — назидательно воздел палец Том. — Я присел там под деревом, в тенечке, купил еще бутылку пива и начал ждать. Когда из дома вышла девушка, догнал, споткнулся, случайно облил.

— Да ты гениальный сыщик!

— Вроде того, — тяжело мотнув головой, хихикнул Том. — Короче, облил я ее, потом извиняться начал, предложил загладить вину… Слово за слово — и вот сидим мы в кафешке на углу, она с ликером и пирожным, я — с пивом.

— Узнал что-нибудь интересное?

— А то! Рене у певички нашей работает всего две недели — но уже на дух ее не переносит. Истеричка, говорит, к тому же еще и жадная. Рене две конфеты из вазочки взяла, так Лемуан заметила недостачу и штраф из жалованья вычла. За две конфеты! — Том поглядел на Тео так возмущенно, словно сам годами конфеты безнаказанно у хозяев жрал. — В общем, мы болтали, болтали, потом прошлись по набережной, посидели, на море поглядели. Как раз закат был… Красотища! Вы обязательно должны это увидеть. Хотите, я завтра отведу? Лавочка под деревом, волны шумят, море плещется — и солнце в него сползает, здоровенное такое, темно-красное. Вам точно понравится. Давайте завтра или послезеавтра…

— Том.

— А. Да. Завтра мы опять с Рене встречаемся — пойдем кофе пить. Не в «Медвежьей норе», правда, скромно все будет… Но за Рене я в полдень прямо к Лемуан зайду, — многозначительно поиграл бровями Том.

— О, — растерялась не понявшая намека Тео. Том хвастался, что завтра же проникнет на территорию противника? Или предполагал, что завалит свою служаночку прямо в кровать Марго Лемуан? — О. Это, конечно, замечательно…

— Еще бы! Приду на полчаса раньше и пошарю у певички на трюмо. Должна же там расческа быть!

— Чтобы ты пошарил на трюмо, надо, чтобы Рене вышла.

— Так я же говорю: приду на полчаса раньше! Куплю мороженое, уроню в прихожей, чтобы Рене пришлось пол помыть. А сам тем временем к трюмо — и сниму несколько волосков с расчески.

— А вдруг это будут волосы Рене?

— Вы скажете тоже… — с безграничным величественным превосходством поглядел на Теодору Том. — Певичка-то наша брюнетка. А Рене — блондинка! Ну, как вам мой план?!

— Гениально, — потрясенно резюмировала Тео и тоже хлебнула из горла оранжада. Ситуация требовала вина или хотя бы виски — но уж что есть, то есть. Не ропщи, и пречистый огонь будет к тебе милостив.

Следующий день стоил Теодоре еще трех медяшек — зато к вечеру появился довольно скалящийся Том, извлек из кармана свернутую конвертиком бумажку и вытряхнул из нее несколько длинных черных волос.

— Вот. Проще простого.

Вид у него при этом был такой гордый, что Тео просто вынуждена была энергично запротестовать, доказывая, что принесенные волосы — это подвиг, достойный Геракла. Том слушал, смущенно потупившись, по гладко выбритой физиономии бродила счастливая мечтательная улыбка.

— Томми! Томми! — звонко окликнули от калитки.

Вздрогнув, Том обернулся.

— О! Рене! Госпожа Тео, простите, я… Быстро, туда и обратно… — он беспомощно переводил взгляд с Теодоры на белобрысые кудельки, мельтешащие за калиткой. — Пять минут, госпожа!..

— Да ступай уже. Развлекайся, — великодушно махнула рукой Тео. — А я зельем займусь.

Не глядя на Тома, она аккуратно смахнула в конверт волосы. Того, что раздобыл контрактный, хватило бы на три-четыре полноценные порции отворотного. Это хорошо — всегда лучше иметь ингредиенты про запас. Инструкция к зелью несложная, но кто знает, что может пойти не так.

В кабинете Тео аккуратно расставила на рабочем столе газовую горелку, лабораторные стаканы для смешивания и мерные мензурки для компонентов. Методично накрошила травы, тщательно отсчитала иглой сушеных бабочек-золотянок и взвесила порошок из сердец зимиородков.

Тома все еще не было.

Отмерив достаточное количество дождевой воды, Тео перелила ее в колбу и зажгла газ. Травы добавлять нужно было сразу, сердца и золотянок — после закипания, а волосы — когда органика полностью растворятся в зелье.

Поставив колбу на огонь, Тео задумчиво поглядела в окно. Отсюда она видела Тома, который стоял, облокотившись на калитку, и девушку перед ним. Она что-то говорила, эмоционально взмахивая руками, а Том таращился, как баран на таблицу Менделеева, и глупо улыбался.

Вот что эта блондиночка может рассказывать такого, что интереснее ритуала с отворотным зельем?

Вода закипела, выплевывая искрящиеся пузырьки, и Тео, прочитав заклинание, направила магию в колбу. Совсем немного — тут важно было не перестараться, но очень точно. В самый центр сосуда, так, чтобы жидкость закрутило бурлящим водоворотом.

Так. Отлично. Теперь бабочки и сердца.

Помешав стеклянной палочкой отвар, Тео настороженно принюхалась. Она ожидала, что из колбы потянет дешевым бульоном, но запах был горьковато-прозрачным, чуть холодноватым. Так пахнут мокрые хризантемы в ноябре.