Дарья Еремина - Суккуб
Купив билет, я сообщила Марку номер рейса, место и время прибытия. Ласкар помог с чемоданом. Поднимать что-либо тяжелее дамской сумочки доктор Малиновск категорически запретил. После регистрации мы сидели за чашкой кофе, будто старые добрые друзья. В лучших традициях банальности я предлагала позвонить, если Ласкара занесет в Москву. Он засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Я не собираюсь терять с тобой связь, Лида, но встречаться без острой необходимости не буду. — Он выждал и улыбнулся растерянности, почти обиде на моем лице. — По крайней мере, пока ты настолько отвратительно себя контролируешь.
— Простите, Ласкар. — Я смутилась. — Этим тоже нужно заняться…
Я закусила губы и не сдержала смеха. Мужчина недовольно покачал головой.
— Совет. Один. Личный.
Я вскинула брови.
— Не совет — предостережение. — Поправился он. — Не знаю, что у вас там произошло, хотя можно догадаться. Но ради себя самой… держи себя в руках. Не делай из любимого человека марионетку.
Я открыла рот и тут же закрыла. Челюсти сжались от подступившей злости.
— Уверен в мягком взлете и посадке. Хорошего пути.
Поднявшись, Ласкар постоял мгновение. Я не подняла лица. Тогда он развернулся и ушел.
6
Через восемь часов сна, трех часов обвешивания деталями и уточнения формулировок для предохранителя, часа просматривания новостей и часа толкотни в аэропорту, я целовала родное лицо. С видимым усилием отстранив меня, Марк подхватил чемодан и зашагал к выходу. Я не могла унять улыбку. Я так виновата… Но я залижу все раны, залатаю все прорехи…
Я хотела рассказать о докторе Давиде Малиновск, польском еврее, в чьем доме провела последний месяц, но Марк остановил меня безразличным взглядом. О Ласкаре рассказывать было нечего. По крайней мере, до того, как я не поведаю ему долгую историю о себе самой и мне подобных. Зайдя в квартиру, я почувствовала неладное. Когда зашла в спальню, подозрения подтвердились: его монстера загнулась, кажется, окончательно. Марк не жил здесь.
Я резко обернулась и кивнула на погубленное растение. Проследив за моим взглядом, Марк пожал плечами.
— Не предполагал, когда ты вернешься. Спокойной ночи.
Он направился к двери.
— Ты не… — Сердце бухало в груди. Я не верила, что его решение может быть серьезным. Что он вообще что-то действительно решил. — Марк!
Я схватила его за руку.
— Давай поговорим. Не уходи.
— Ну, давай поговорим. — Посмотрел он на сжимающие его запястье пальцы и вывернул руку, освобождаясь.
Я растерялась и потупилась. Не на такую встречу я надеялась и не такого настроя ожидала.
— Я люблю тебя, Марк.
— Я больше не играю в такую любовь. Честно пытался, но как оказалось, мне это не по силам.
— Я понимаю! Никому не по силам терпеть такое отношение. Прости меня. Я не понимала. Не видела. Я все исправлю…
— С чего начнешь?
Я совершенно растерялась, отвыкнув от его конкретности и определенности. Потупившись, пыталась выловить из вываливающихся, словно тесто из кастрюли на батарее, мыслей о предохранителе что-то касающееся моих намерений в отношении Марка. Я же думала о нем. Но что именно я думала? Было ли что-то связное, не относящееся к чувствам и эмоциям? Что я хотела исправить, какие конкретные шаги предпринять?
Почувствовав слезы на щеках, вытерла глаза.
— Ты не должен был молчать. Не должен был терпеть такое отношение.
Он улыбнулся как взрослый, раскусивший нехитрую детскую уловку.
— Каждый раз, когда я не молчал, ты просила не ныть.
— Я буду вести себя по-другому, Марк. Не уходи, пожалуйста.
— Лида, — он устало вздохнул. — Если за сменой поведения не стоит смена отношения к человеку, она не принесет результатов.
— Как я должна к тебе относиться? — В поднявшемся голосе послышались постыдные истеричные нотки.
Марк молчал. В глазах застыла грусть, с какой смотрят на неизлечимого больного. Меня покоробил этот взгляд. Я могу так много, что сама не представляю где границы постепенно открывающихся возможностей. Так, неужели, я не смогу удержать тебя?
— Дай мне шанс.
— Хорошо. — Невесело усмехнулся Марк. — Думаю, для того, чтобы использовать его, мое участие в твоей жизни не нужно. Тебе всегда было достаточно просто знать, что я у тебя есть. Где-то там…
Я нахмурилась и не решилась снова задержать, когда он пошел к двери. Открыл и, не глядя на меня, вышел.
Присев на лавку, я скособочилась и замерла.
Через минуту или десять зазвонил телефон. Вынув трубку из сумки, я усмехнулась: Миша.
— Какого хрена я узнаю о том, что ты вернулась из форума?
— Какого форума?
— Тебя видели в Домодедово!
Я вздохнула и опустила голову.
— Миша, Марк ушел от меня.
Растерянное молчание.
— Я не знаю что делать. Не представляю…
— Как ты себя чувствуешь? Устала?
— Да нет, вроде. Выспалась в самолете.
— Я сейчас подъеду.
Нажав отбой, я посмотрела на часы: одиннадцатый час. Прошла в спальню к монстере. Возможно, что-то от нее можно спасти? На подоконнике жил ее кувшинчик с водой и пульверизатор. Листья пожухли окончательно, но если есть хотя бы шанс на спасение, нужно его использовать. Полив землю, я вернула кувшин на место и села рядом с бедным растением на подлокотник кресла.
Где сейчас живет Марк? Это ведь его дом. На даче? Или у родителей? Вряд ли у них… Скорее всего на даче.
Миша подъехал через сорок минут. Окинув меня обычным оценивающим взглядом, прошел и стянул ботинки. Пройдя на кухню, усмехнулся красноречивому стакану и бутылке любимого и уважаемого виски рядом с ноутбуком.
— Будешь? — Проявила я намек на гостеприимство.
— Я за рулем. — Отрицательно качнул он головой. — Что случилось-то?
Я раскрыла и закрыла рот, сдерживая позыв зареветь.
— Я такая дура! Такая эгоистичная сволочь! Я всегда думала о нем в последнюю очередь. Мне на самом деле было достаточно знать, что он у меня есть.
Сев на стул, я закрыла ноутбук и отпила.
— У любого человека может кончиться терпение… Но я не представляю, что делать.
Миша усмехнулся. Потом неожиданно коротко засмеялся и успокоился.
— Он тебе нужен?
— Да! — Я вскрикнула. Потом кивнула в подтверждение: да.
— Лид, он знает о тебе больше, чем я или Гриша? — Миша сел напротив, на место Марка. — Ты знаешь, о чем я говорю. Эти твои… способности.
Я отрицательно покачала головой, скользя взглядом по серебристой поверхности холодильника.
— Знаешь, семейной жизни присущи некоторые понятия, почитай значение в словаре, когда я уйду. Можешь записать: доверять, делиться, заботиться. Никогда не слышала о подобном?
