Дарья Еремина - Суккуб
Я отрицательно покачала головой, скользя взглядом по серебристой поверхности холодильника.
— Знаешь, семейной жизни присущи некоторые понятия, почитай значение в словаре, когда я уйду. Можешь записать: доверять, делиться, заботиться. Никогда не слышала о подобном?
Я остановила на нем взгляд.
— Возможно, тебе, просто, не стоит усложнять себе жизнь подобными проблемами? Если ты не способна довериться человеку, с которым даже расписалась не под дулом пистолета, может он того не стоит? Ну, просто не достоин доверия? Не поймет, не оценит, упрекнет, усмехнется. Ну, разве можно предположить, что ты не умеешь доверять людям в принципе? А уж заботится о ком-то? — У Миши ровные красивые зубы. Он называет их представительскими. Но сейчас улыбка была похожа на злой оскал. — Потренируйся на рыбке.
Отвернувшись, я отпила из бокала.
Миша залез в холодильник и поискал глазами. Потряс пакет молока, вернул на место.
— Чаю сделать? — Догадалась я, наконец.
— О, если тебя это не сильно затруднит. — Раскланялся он.
В заварном чайнике развивалась самостоятельная жизнь. Миша натянуто улыбнулся и помахал ладонью перед носом, когда я надломила верхнюю корочку плесени.
— Не убивай их, Лида! Они тоже хотят жить! — Кричал, пока я соскребала содержимое заварника в унитаз.
— Это сложно рассказать. Еще сложнее в это поверить… — Говорила я, отмывая чайник.
— Думаешь, после наблюдения нашего телефонного разговора, когда ты командовала мне резать вены, ему будет сложно поверить? Нет, не думаю…
— Откуда ты знаешь, что он был рядом?
— В отличие от тебя, я с твоим мужем иногда общаюсь. — Он усмехнулся. — А кроме того, я просто слышал его.
Обернувшись, я замерла в удивлении.
— Вы общаетесь?
Взгляд Миши пробежался по углам помещения, остановился на мне и он удивленно улыбнулся.
— Представляешь? Иногда люди разговаривают друг с другом. Даже выпивают при этом. М… Как бы тебе объяснить.
Он издевался с такой привычной беззаботностью, что я растерялась.
— Ты… дружишь с моим мужем? — Я не могла поверить даже в возможность этого.
— О! Да, ты знаешь это слово! Ну, слава богу. А то я даже растерялся в попытке объяснить, как это бывает.
Я отвернулась, чтобы скрыть обиду, замешательство… и насыпать заварки.
— Мне нужно еще какое-то время. — Вернулась я к столу. — Месяца два, наверно. Плюс-минус.
— Ты с ума сошла? — Миша стал серьезным. — Тебя и так два месяца не было. Я развил версии от побега с любовником на необитаемый остров до похищения инопланетянами…
— Я наверстаю все, что мы упустили за это время. Мы получим все возможности, на какие ты укажешь пальцем.
— Может, мне вообще не работать? Ты же все можешь? Да?
Упершись в стол ладонями, я нависла над агентом.
— Да.
Он отклонился.
— Это связано с покушением? Ты не расскажешь, кто и почему стрелял в тебя?
— Это связано с покушением. — Я достала чашку и налила Мише чаю. — Я не расскажу кто и почему… Мне нужно пару месяцев спокойствия. Можешь развивать любую версию от любовника и до инопланетян.
— Ясно. — Вздохнул он обреченно. — Я подобрал тебе любовника, кстати. Ладно, когда вернешься, познакомлю.
— Кто он? — Я успокоено засмеялась.
— Футболист.
— Пойдет.
Миша просидел у меня до часу ночи и поехал домой. Ложась спать я пожелала скорейшего выздоровления монстере. Чем-то она напоминала наши отношения с Марком.
— Ласкар, вы не знаете, когда планируется летнее собрание Суккубата?
На другом конце провода раздался живой искренний смех. Я могла лишь удивляться, как в положении преследуемого изгоя человек может пребывать в подобном расположении духа.
— Зачем тебе, Лида? — Спросил он, оборвав смех. — Кроме того, что это опасно, тебе там, в принципе нечего делать.
— А если я решила перейти на вашу сторону и узнать их планы?
Заминка.
— Ты бы сообщила мне об этом другим способом.
Я вздохнула, кивнув облакам за окном.
— Не ищи встреч с представительницами Верховного Суккубата, по крайней мере, до тех пор, пока не будешь уверена в максимуме предусмотренных возможностей. — Продолжал он, и я прекрасно понимала, о чем речь. — Я позвоню на днях. Привет от Джуди.
— Ей тоже. Спасибо, Ласкар.
Удовлетворенно кивнув себе, я спрятала телефон в сумку и спустилась к машине. Через полчаса, когда я пробивалась из города сквозь пробки, позвонила бабуля. Она-то и скрасила остаток пути до дачи Марка.
Был день. Если бы ключ от замка калитки не висел на столбе с внутренней стороны, пришлось бы ждать в машине или перелазить забор. Вряд ли я решилась бы на эту авантюру средь бела дня и дачного сезона. Скорее, я обошла бы поселок и попытала счастья с задней калитки. Пожалуй, да.
Загнав машину вглубь, я закрыла ворота. Запасной ключ от входной двери висит под наличником окна спальни. Обойдя дом, я потянулась к окну.
Бинго!
Я улыбнулась и отступила назад, подбрасывая в ладони ключ. Под ногой мягко проваливалась земля. В испуге отпрыгнув, я завизжала: это был муравейник, часть населения которого яростно двинулось в атаку вверх по ноге. Наверно, где-то на полпути от муравейника до прудика у задней калитки у меня появился немой зритель. Скинув второе сабо, я залезла в пруд по колено и, поскуливая от омерзения и страха, начала смывать с себя насекомых. Услышав сдавленный смех, я подняла лицо.
Марк скрестил руки на груди, продолжая улыбаться. Когда-то в этом пруду его мама пыталась разводить кувшинки и болотные ирисы. Ирисы прижились сразу, а вот кувшинки появились только после того, как Лариса Сергеевна бросила все попытки их разводить. Возможно, среди желтых цветов я смотрелась не так жалко, как чувствовала себя. Выдержав паузу по Станиславскому, Марк подошел и подал руку.
— Что ты тут делаешь? — Спросил он, вытянув меня на землю.
— Кормлю твоих муравьев! — Я продолжала отряхиваться. Казалось, они забрались и под юбку и под майку.
На влажной коже начали набухать следы укусов. Каким-то образом они оказались на обеих ногах, на руках. Скинув с живота одного спринтера, я содрогнулась и заплакала от обиды.
— Открой дом. Я приму душ. — Я побежала к дому, продолжая стряхивать с себя реальных и фантомных насекомых.
Молча отперев дверь, Марк впустил меня внутрь.
Еще раз вскрикнув при виде партизан, затаившихся в складках юбки, я бросила одежду под ноги и включила воду.
Когда я, обернувшись полотенцем, все же вышла, Марка не было. Стащив из шкафа его рубашку, оделась. Под окном слышались голоса. Отворив одну створку, я выглянула на улицу. Марк шарил в траве ногой и переговаривался с пожилым соседом, стоявшим у забора.
