Райчел Мид - Сны суккуба
— А это взбитые сливки.
— Аллилуйя, — провозгласил Сет.
Я поставила обе миски на стол, и все сновиденные духи показались вдруг чем-то мелким и смешным. Сняла крышку со сливок. Сет тут же макнул в них палец.
— Дикарь, — укорила я.
— Божественно, — пробормотал он, слизывая сливки.
Макнул в миску другой палец и протянул мне. Я наклонилась, лизнула тоже. Рот наполнился дивной сладостью.
— Ммм. — Я прикрыла глаза.
— Ммм, — откликнулся Сет.
Я открыла глаза.
— Ты о сливках?
— Не совсем.
— Об этом? — На пальце еще оставались сливки, и я взяла его в рот и принялась сосать, лаская языком.
Сет затаил дыхание.
— Спасибо за помывку, — выдохнул он.
— Чистоплотность, говорят, соседствует с набожностью.
— Ой, а на мне еще осталось, — сказал он.
— Правда? Где?
Он снова зачерпнул пальцем сливки.
— Да вот же.
Я слизала и их тоже, посасывая и целуя не только виновный палец, но и все остальные заодно. Закончив, перевернула его руку, поцеловала.
— Все. Ослепительная чистота.
Сет покачал головой.
— Ай-ай-ай.
— Что такое?
— Ты сама испачкалась.
— Где?
Он зачерпнул еще сливок и вымазал мне губы, подбородок и шею.
— Везде.
И не успела я ответить, как он уже прильнул к моей шее, облизывая и целуя ее столь же чувственно, как я ласкала его пальцы. Я даже поразилась — а ведь была не из тех, кого можно удивить подобными вещами. Инстинктивно подалась к нему, запрокинув голову, чтобы не мешать продвижению его губ. Горячий, на редкость умелый язык подчистил все до капельки сливки на шее, затем принялся за подбородок и наконец коснулся губ.
Забыв о сливках, мы принялись целоваться. Я стояла спиной к буфету, Сет прижал меня к нему своим телом. И, когда оторвался наконец от моих губ, я с трудом перевела дух.
— Ого, — сказала я, распахнув глаза. — Вот почему я не готовлю. От этого одно беспокойство.
Сет глянул налево, направо, продолжая прижимать меня к буфету. Я вздрогнула — таким возбужденным, даже диковатым стал у него взгляд.
— Ничего страшного как будто не происходит.
— Пока нет, — согласилась я. — Но помни о норме.
Он пожал плечами.
— Помню. Пока ведь ничего страшного.
— Но будет, если... ммм...
Сет поцеловал меня снова. Обняв за талию на этот раз, прижав еще крепче. Я обвила руками его шею, наслаждаясь поцелуем. Пылким, опасным, изумительным... прерывать его не хотелось никогда. Но следовало. И я уже начинала беспокоиться, когда Сет наконец остановился сам.
— А, — поддразнила я, — пришел в себя...
Он улыбнулся, и сердце у меня заколотилось при виде необузданного желания у него в глазах в сочетании со сдержанным, как обычно, выражением лица.
— Нет, — сказал он. — Давай проверим, как далеко мы можем позволить себе зайти.
— Мы знаем, — ответила я. — Проверяли уже.
Это было не совсем так. Секундомером мы, разумеется, не пользовались. Просто чувствовали, когда следует прервать поцелуй, пока тот не сделался опасным.
Он покачал головой.
— Не с поцелуями. С этим.
На мне был красный кардиган, под ним — черный топ. Сет расстегнул пуговицы жакета, снял его с меня. Уронил на пол и накрыл мои обнаженные руки своими.
Посмотрел выжидающе.
— Мы высчитываем, с какой скоростью ты можешь снять с меня жакет? — спросила я.
— Не угадала. Ты не всегда в нем.
Он поднял руки, стянул с себя тенниску. Отбросил и, не успела та упасть на пол, прижал меня к груди. С золотистой кожей, благоухающей, теплой... Подавив отчаянное желание начать целовать ее, я вскинула голову. И попыталась отшутиться:
— Это что-то вроде покера на раздевание? Только без карт?
— Это, Фетида, — ответил он, берясь за бретельки моего топа, — проверка. Как далеко мы можем зайти вообще.
Следовало остановить его, но прикосновения были такими пьянящими... Топ скользнул вверх и присоединился к лежавшей на полу одежде.
Я засмеялась.
— С поцелуями мы все выяснили. Теперь выясняем, насколько можем раздеться?
— Да, — сказал он.
И попытался принять важный вид.
— Это научный эксперимент.
— А я думала, ты стаскиваешь с меня одежду.
— Это часть эксперимента. Мы знаем, как долго может длиться поцелуй, когда мы одеты. А когда обнажены? Столько же или меньше?
— Я не...
Он снова прервал меня поцелуем, и я вся затрепетала, когда моя нагая грудь прижалась к его груди. Тела наши ничто не разделяло, и это было неописуемо. Даже голова закружилась.
После этого Сет продолжил эксперимент — снимал с нас поочередно по одному предмету одежды и целовал меня, проверяя результаты. Когда мы остались безо всего, он отодвинулся, довольный, полюбовался мной.
— По-моему, ничего не происходит, — сказал он.
— Происходит, да еще как, поверь. — Я вдруг занервничала.
Только сейчас я сообразила, насколько опасным стало то, что началось как забавная игра. Каждая клеточка моего тела жаждала прикосновения и ласки. Я вся горела. Инстинкт, вынуждавший меня питаться человеческой энергией, очнулся и свирепствовал, понимая лишь одно — перед ним пища.
— И дело не в наготе, а в поцелуях. — Я потянулась за одеждой. — Помнишь тот раз, когда мы целовались в постели? Мне передалось немного твоей энергии, хотя мы были одеты. Так что хватит... еще немного — и игра закончится. Науку, впрочем, ты сегодня продвинул, признаю.
Сет поймал меня за руку. Снова прижал к себе.
— Еще чуть-чуть. Только чтобы проверить.
Он был возбужден как никогда раньше. Я, во всяком случае, его таким не видела.
— Что еще?
— Всего один поцелуй, — сказал он с простодушным видом. — Последний.
— Ну-ну.
— Один, Фетида. И все.
Я немного поколебалась. Потом кивнула.
— Ладно. Хорошо. Но учти, я начеку, так что не надейся...
— Заметано.
Это ли слово он сказал или другое, я не расслышала, потому что договаривал он, уже целуя. Снова прижал меня к буфету, обхватил рукой ягодицы. Так близки мы еще не были. Никогда. Обнаженными — уж точно. Да еще и целующимися при этом. Никогда. И желала я его сейчас как никогда, со всем пылом суккуба и любящей женщины. Плотина рухнула, страсть, которую мы так долго сдерживали, вырвалась на свободу. Он желал меня не меньше — я чувствовала, каким он был твердым. Прижималась к нему все теснее, извиваясь всем телом. Он скользнул рукой по моей ноге, потянул ее вверх. Почти закинул уже к себе на бедро, когда я вдруг ощутила...
То самое.
Чего боялась.
Жизнь Сета. Слаще поцелуев. Слаще взбитых сливок. Она хлынула в меня, чистая, яркая, не похожая ни на что, испробованное прежде... если не считать того раза, когда я украла ее немного. Не будь рот мой занят поцелуем, я застонала бы.
