Райчел Мид - Сны суккуба
Я смерила его сердитым взглядом. Он ответил тем же.
— Слушай, хочешь совет? Избавься от Нифона. И от Тауни заодно. Разоблачи их, если они и впрямь что-то затеяли. И Джером с ними разберется.
— Джером неизвестно где! Проклятье... Почему ты не хочешь мне помочь? Как личную жизнь мою улаживать, о чем тебя не просят, на Сета нападать, так ты тут как тут!
Хью прищурился.
— Думаю, это лучшее, что я мог для тебя сделать.
— Спятил? Теперь он только об этом и твердит... что принесет мне горе в конце концов!
— И хорошо, — огрызнулся Хью. — Правильно твердит.
Я собрала остатки трапезы на поднос, встала.
— Ладно, еще увидимся. Спасибо тебе... за все.
Хью пошел за мной к урнам.
— Ты ведешь себя глупо.
— Я никогда так с тобой не поступала, как ты со мной сейчас, — сказала я, сваливая мусор в урну. — Потому что я тебе — друг.
— Дружба здесь ни при чем.
— При чем!
Он поставил свой поднос в общую стопку и посмотрел на часы.
— Слушай, мне пора. Уж извини, что не могу дать ответ, которого ты ждешь. Увидимся у Питера?
Питер, не в силах пропустить ни одного повода устроить вечеринку, собирал всех и на Рождество — сколь бы странным это ни казалось.
— Нет. Я буду с Сетом. Если он, конечно, не порвет со мной из-за твоего прекрасного совета.
Хью закусил губу, удерживаясь от какого-то нелестного замечания. Покачал головой, развернулся и ушел.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Звонка от Данте так скоро я не ожидала. Он сам упомянул, как сложно изготовить амулет против Никты. И я решила, что это потребует изрядного времени — если получится вообще. А после разговора с Хью только укрепилась в недоверии к способностям Данте.
Но он сказал по телефону:
— Защита готова. Сделал все, что мог. Нужен амулет — так приезжай, забери, — и отключился.
Я отправилась на Рэйнервэли и никого, как обычно, в заведении Данте не застала.
— Похоже, дела у тебя перед Рождеством не очень?
— На самом деле, — сказал он, выходя из задней комнаты, — ты бы удивилась, узнав, сколько отчаяния вселяют в людей каникулы. Держи!
Он бросил мне что-то размером с бейсбольный мяч.
Я поймала его, разглядела и почувствовала разочарование. То был сплетенный из тоненьких, темных веточек шарик. Сквозь щели виднелось несколько вещиц внутри — камушек, перышко, еще что-то. Я тряхнула шариком, тот загремел.
— Это он? — спросила я. — Амулет, способный отогнать сверхмогущественное сновиденное существо? Похоже на реквизит к фильму «Ведьма из Блэра».
— Он Никту не отгонит, — ответил Данте. — Ее ничто не отгонит. Но может заставить ее подумать дважды. Действует скорее как... репеллент.
— Цитронелла?
Он закатил глаза.
— Да. Все зависит от энергетического заряда Никты. Если он невелик... амулет, возможно, не даст ей приблизиться.
Я снова посмотрела на шарик. И снова ничего особенного не увидела. В нем не ощущалось никакой силы. Правда, я могла воспринять не всякую ауру. Низшие бессмертные хуже чувствуют неодушевленные предметы, чем люди-медиумы.
Данте мое молчание как будто рассердило.
— Слушай, тебя никто не заставляет им пользоваться, — сказал он резко. — Но я угробил на него кучу сил. И с твоей стороны было бы довольно мило, придержи ты на секундочку свою иронию и скажи мне спасибо.
— Мою иро...
Я чуть не вспылила сама, но сдержалась. Данте, конечно, в списке моих знакомых-циников занимал одно из первых мест, но и я не была девочкой-ромашкой. С тех пор как впервые пришла за помощью, ничего, кроме хлопот, ему не доставила. И, взглянув на него сейчас, заметила, что он бледен и выглядит усталым. Даже если шарик был бесполезен, на изготовление его он и впрямь затратил какие-то силы.
— Ты прав, — сказала я. — Извини. Спасибо. Большое тебе спасибо.
Он вскинул брови. Кое-как сдержался, чтобы не высмеять тут же мою искренность. Только кивнул.
— Не стоит благодарности.
Мы немного помолчали. Похоже, без иронии оба не знали, что сказать.
— Ты... нашла ангелов?
— Нет. Хоть у Бэтмена сигнал одалживай... Джером в отъезде до сих пор. Хью — мой друг-черт — может с ним связаться, но если мы окажемся не правы в своих подозрениях, Джером взбесится не на шутку. — Припомнив разговор в кафе, я нахмурилась. — Хью уже бесится, поэтому не знаю даже, хочу ли я его помощи.
Данте улыбнулся.
— А я думал, суккубы со всеми в нежной дружбе. Или это тоже миф, как крылья и огненные глаза?
— Просто он по-дурацки повел себя с Сетом.
Данте ждал продолжения. Я вздохнула.
— Хью считает наш роман пустой тратой времени. И не потому, что мы не спим вместе. Думает, я буду страдать.
— Для черта — весьма альтруистично. — Он шагнул ко мне, шутливо щелкнул по носу. — Но, ребята, с этими вашими странными представлениями о морали я бы зарекся что-то насчет вас предполагать. А ты сама? Тоже думаешь, что будешь страдать?
— Нет. А если и думаю, это мое дело. Хью незачем обо мне беспокоиться. Да и еще и Сета нервировать!
— Не переживай ты так. Беспокоится — значит, заботится. Относись мы так друг к другу все, в мире было бы куда меньше страданий.
От Данте такого высказывания я не ожидала.
— Возможно. Но и ненужного давления тоже было бы меньше.
Он хмыкнул, взял меня за руку. Перевернул ее и посмотрел на ладонь.
— Набор линий случайный для этого обличья? — спросил он.
Я кивнула.
— Можешь изменить его на первоначальный?
— Ты что, гадать собрался? По мне, так все это фуфло.
— Не все.
Я ждала продолжения, но Данте ничего не добавил. Серые глаза его были серьезны и задумчивы. Что-то в них заставило меня подчиниться, и с превеликой неохотой я превратила руки в те, с которыми родилась.
Ни разу, став суккубом, я не возвращалась в свое истинное обличье. Терпеть его не могла. И даже от такого маленького изменения мне сделалось не по себе. Руки были слишком большими для нынешнего миниатюрного тела и выглядели совершенно чужеродными.
Данте посмотрел на одну ладонь, на вторую. Фыркнул через пару секунд и выпустил обе.
— Удивительно.
Я тут же вернула им прежний вид.
— Что — удивительно?
— Ты правша? — ответил вопросом он.
— Да.
Данте показал на левую ладонь.
— Ее линии рассказывают о тех качествах, с которыми ты родилась. Линии правой — о том, как ты растешь, меняешься и развиваешь дарованное тебе от рождения. Левая — природа, правая — опыт.
— И?
— У тебя они одинаковы на обеих руках. Глубокая линия сердца... означает характер сильный и страстный. Что не удивляет. Но она разорвана на множество частей.
