Черный Волк, Белый Ворон (СИ) - Стинг Ксения

Ведеслава пожала плечами, показывая, что её детство после ухода от отца было замечательным.

Бабушка куда-то ушла, говоря, что у неё в этом месте есть ещё одно дело, и девочка осталась одна. Кусты перед ней продолжали содрогаться, крики и плач становились все сильнее. Веда прикидывала всё, что могла сделать, что могла сказать. Ничего путного на ум не шло. Она маленькая девочка, а там, по словам бабушки, уже девушка, погибшая от рук людей, от рук мужчин.

Девочка тряхнула головой, волосы упали на лоб и щеки. Она нервным движением откинула их назад и пошла к кустам. Не стала задерживаться около них, а смело отодвинула пушистую ветку, открывая вид на русалку, сидящую на камне.

Бледная и грязная, худые ноги поджимались к груди, скрывая части голого тела. Волосы были запутаны, с комьями ила и водорослей. Перед русалкой было чистое озеро, но она не шла туда, не окуналась, чтобы омыться, продолжая сидеть на берегу и выть от боли.

Она не выглядела пугающе или зловеще, она была просто обречённой девушкой. Даже девочкой, старше её лет на пять, может быть, чуть больше.

— Добрый день, — сказала Веда и поклонилась, выказывая уважение.

Русалка встрепенулась, хотела бежать, думая, что её хотят убить, но, заметив девочку, паника в её глазах притупилась, и появился интерес.

— И тебе, — хрипло сказала русалка, продолжая прижимать к себе колени.

Веда стащила с плеч плащ, который почему-то решила не оставлять у коня, и протянула его русалке, чтобы она могла прикрыться, если хотела. Та недоверчиво приняла вещь, осмотрела её и всё же укрылась.

— Я Веда, — представила девочка, подходя ближе. Заметив, что её не сторонятся, присела на край камня. Русалка была холодной и мокрой, она чувствовала это даже не прикасаясь к её бледной коже.

— Ява, — через несколько мгновений ответила мертвая девушка и протянула руку. От ледяного прикосновения Веде захотелось поежиться и отдернуть ладонь, но она все же сдержалась и даже улыбнулась. — Ты не боишься меня? Про русалок многое поговаривают. — Ява поправила плащ и, убедившись, что он скрывает необходимые части тела, повернулась к девочке.

Та лишь пожала плечами, как бы показывая, что ей нет дела до того, русалка перед ней или кто-то иной, пока ей не делают больно, она будет добра.

— Меня не обижали русалки, но обижал отец, — сказала Веда и улыбнулась краешком рта. — Ты же не хочешь меня обидеть.

Ява покачала головой и тоже улыбнулась, она не разговаривала с людьми уже больше недели. С тех пор, как её притащили сюда силой, а после бросили, будто груду грязных тряпок. Она все это время сидела на этом камне и рыдала. Не хотела заходить в воду, не выносила вида собственных ног, которые слипались и обращались в хвост. С ней пытались заговорить другие русалки, но она отмахивалась от них, гнала прочь. А теперь с ней заговорила незнакомая девочка, зачем-то пришедшая к озеру.

— Почему ты плачешь, Ява? — спросила Веда, склоняя голову набок.

— Потому что я умерла, — сухо сказала русалка. — Потому что мне больше нет места в этом мире, нет места среди людей, меня боятся, меня ненавидят.

— Это не так, — девочка тоже повернулась к русалке, их взгляды пересеклись. — Мы пришли сюда с бабушкой. Она сказала, что люди из деревни уважают вас, почитают и приносят дары. Вы можете жить в мире. Может быть, ты не умерла, может быть, ты просто переродилась, сменила свой дом с обычной избы на огромное озеро. Обрела сестер. Я тоже сменила свой дом, оставляя прежнюю жизнь позади. Думаю, у тебя тоже выйдет.

— Ты странная девочка, Веда, — похлопала практически прозрачными веками Ява. — Очень умная для своих лет. Пытаешься доказать мне, что жизнь русалки не так плоха?

Девочка кивнула, продолжая перебирать рукава своей рубашки. Она не знала, что еще сказать, только повторила слова своей бабушки.

— Если я тебя не боюсь. Остальные тоже могут не бояться. Но люди редко приходят к этому озеру, так бабушка сказала. Но здесь есть те, кто станет тебе родней, тебе следует попробовать, — продолжила Веда. — А я могу приходить к тебе, если ты захочешь.

Теперь кивнула Ява, на ее бледном лице вновь появилась улыбка. Она посмотрела на озеро, увидела хвосты русалок, что веселились под водой.

— Ты посмотришь на мой хвост? — спросила тихо мертвая девушка. — Я должна знать, как он выглядит в глазах человека. Но если он ужасен, ты скажешь мне. Обещай!

— Конечно! Я не лгу, — пообещала девочка.

Ява быстро вскочила на ноги, чтобы не передумать, и пошла к воде. Стоило ей ступить в озеро, ноги начали склеиваться, кожа менялась на чешую. Она нырнула, нутро русалки звало ее, тянуло к подводному веселью. Веда наблюдала за образом русалки, который виднелся на глубине озера, и улыбалась.

Вскоре Ява вернулась к берегу, подплыла как можно ближе и показала девочке свой хвост. Крупная чешуя отдавала зелеными и синими переливами, блестела, отражая солнечный свет. Два плавника в самом низу были широкими и длинными, с такими набирать скорость под водой не составляло труда.

— Какой красивый! — Веда по-детски захлопала в ладоши, впервые она так близко видела русалочий хвост. — Лучше и не придумать.

— Тебе правда нравится? — с надеждой спросила Ява.

— Конечно! — закивала девочка.

— Мне надо познакомиться с сестрами. Приходи ко мне, Веда. Ты всегда будешь моей единственной подругой. Хорошо? — попросила Ява.

— Я буду приходить.

Травница смахнула одинокую слезу с щеки, нарочно не поворачиваясь к бабушке, чтобы она не разглядела скорбь и вину на ее лице.

— И ты правда ходила к ней. Она стала твоей подругой, как и Мила, — сказала Радамира. — А потом ты оставила ее, Лес сказал мне об этом. Ты ходила у озера, но никогда не заглядывала к Яве.

— Да! Я решила, что оставлю прошлую жизнь позади. Что с меня довольно, — скривила губы Веда. Она знала, что ею двигала слабость в то время, двигала скорбь. Но уже ничего было не сделать.

— Ява была твоим первым заданием, и ты справилась. Смогла показать ей, что ее новая жизнь стоит того, чтобы бороться. Вот, что ты забыла, Веда. Ты забыла, что мы помогали тем, кто перешел из одного мира в другой. Теперь припоминаешь? — скептически спросила Радамира.

— Да…

— Твое запястье слишком напряжено, Веда, — ворчала Радамира, глядя, как девочка взмахивает перед ней руками, переставляя ноги, словно уходя от невидимых атак.

— У меня не выходит как у тебя! — заныла девочка, ей исполнилось десять на днях. На улице морозно. Стоило бы греться дома у печи и пить горячие напитки, но Веда уже битый час отплясывает перед бабушкой, стараясь показать, чему научилась.

— Я старше тебя в несколько раз, у тебя еще есть время, — хмыкнула Рада, призывая девочку заканчивать и идти в дом. Скоро к ним прибудут гости, точнее гостья. Им надо подготовиться, наготовить еды.

Девочка растерла ладони и подышала на них теплым воздухом. Затем подумала и побежала в натопленную баню. Пар окутал ее тело, ноги и руки погрузились в горячую воду. Она сидела так несколько десятков минут, ожидая, когда перестанет дрожать от уличного холода. Постаралась взмахнуть рукой еще несколько раз, расслабляя запястье, как и велела бабушка, но вновь ничего не вышло.

— Ты так усердно работала, Веда. Мне всегда нравилось это в тебе, — кивнула Радамира, вспоминая обучение своей внучки.

— Я помню день, когда все получилось. Это было прекрасно и ужасно одновременно, — улыбнулась травница, складывая руки на груди.

Девочка вышла из бани через час, но бабушка не стала браниться, только всучила ей в руки нож, показывая, что пора за работу. Она охотно резала овощи, бросая их в котелок, туда же Радамира до этого бросила мясо. По домику разлился восхитительный аромат, желудок девочки требовательно заурчал. Она ела на рассвете, да так увлеклась занятиями с бабушкой, что забыла о перекусе.