Кресли Коул - Удовольствие Темного Принца
Как только все закончилось, Гаррет вытер Люсию своей футболкой и притянул в объятья. Они лежали, прислушиваясь к оглушающему стуку своих сердец.
Между поцелуями в ее шею, уши, лицо Гаррет произнес:
— Я пока удовольствуюсь с тобой и этим, до тех пор, пока нечто особенное не вытеснит твои клятвы, пока ты не признаешь наше единение как свою религию. Помяни мои слова, Лауша, настанет день, и ты сама будешь умолять меня о полной близости.
Глава 27
Разряд молнии, ударивший снаружи, встряхнул судно до самого основания. Но Гаррет уже бодрствовал. Было только начало пятого, обычно в это время он висел на хвосте у Люсии, надеясь предугадать ее передвижения. Если вообще заморачивался на то, чтобы поспать.
Чуть ранее Гаррет перебирал пальцами волосы Люсии, пока она не провалилась в забытье, а потом тревожно задремал сам — и проснулся с твердокаменным членом.
После некоторой борьбы с собой — не разбудить ли Люсию прикосновениями языка к ее плоти — он решил не торопить события. Поэтому, усевшись на стоящий в каюте стул и не обращая внимания на пульсацию в паху, Гаррет уставился на валькирию — его любимое зрелище. Он никогда прежде не видел ее такой — уязвимой. Во сне она часто и тяжело дышала, сдвинув брови.
Еще одна вспышка. Поначалу Гаррет сомневался, что привыкнет ко всем этим сопровождающим ее молниям. Он ошибался. Гаррет жаждал видеть их, знал, разряды означали, что валькирия где-то поблизости, и по ним можно было определить ее настроение. Молния ударяла каждый раз перед тем, как Люсия нападала на него. Шотландцу нравилось думать, что это от раскаяния…
Теперь у них все наладится. Невероятное удовольствие, которое они только что разделили, было лишь началом. Он убедит валькирию еще больше сдать свои позиции.
Постойте, это Люсия простонала? Может, ей снится то, что и у него на уме?
Гаррет нахмурился, когда снова раздался стон — на этот раз громче. Нет, это был звук не наслаждения, а страха. Ночной кошмар набирал обороты. Посыпались удары молний, затем послышались всхлипывания.
— Лауша, спи спокойно.
Гаррет забрался обратно в кровать и уложил валькирию себе на грудь, снова гладя по волосам. Не просыпаясь, она затихла. Но все же прежде он почувствовал слезы на своей груди.
— Ах, любимая, что с тобой? — тихо прошептал он, но Люсия продолжала спать.
Гаррет должен выяснить, что приключилось с его загадочной маленькой подругой. Ликан обожал загадки. Он бы один за другим снимал покровы тайны, чтобы узнать о ней все. Но осторожно. Ради Люсии он будет терпелив, умерит свой эгоизм и свою агрессию.
Ах, девушка, твои полные загадок дни сочтены.
— Я все такой же дико прекрасный, — проурчал МакРив, не открывая глаз, — каким ты считала меня прошлой ночью, валькирия.
Люсия отпрянула, укрываясь простыней. К счастью, он не заметил ее руки, зависшей чуть выше его щеки. Она удержалась в дюйме от того, чтобы не погладить костяшками пальцев щетину.
Наконец Гаррет приоткрыл глаза:
— Но можешь смотреть на все, что тебе захочется. Буду рад показать себя во всей красе.
— Очень смешно, шотландец.
Когда Люсия проснулась этим безоблачным утром, ее первой мыслью было: «Надо бежать, МакРив приближается!» И тут вспомнила прошлую ночь.
Она уже попалась. Однако худшие опасения не сбылись — потому что Гаррет поклялся не посягать на ее целомудрие. Ослабив оборону, Люсия тихонько повернулась, чтобы понаблюдать за спящим МакРивом, мысленно вздохнув при виде великолепного мужчины, с которым провела ночь.
— Как спалось? — Гаррет внимательно изучал выражение лица валькирии.
Люсия отдала бы что угодно, чтобы узнать, о чем он думал в этот момент.
— На удивление хорошо.
Как убитая, вообще-то. Непривычно для нее.
— Правда?
Почему он так уставился на нее?
Люсия завела прядь волос за ухо. Было так неловко. Думает ли он о прошлой ночи? Вспоминает, как она выглядела обнаженной? Или о том, что они делали?
В тот единственный раз, когда у нее были интимные отношения с мужчиной, за исключением МакРива, она вступила в брак, положивший начало ее ужасу и страданиям. Сейчас она не знала, как вести себя с Гарретом.
МакРив смотрел на нее так, словно она была загадкой, которую он намеревался решить.
Но когда до каюты донесся запах жареного бекона, его веки прикрылись.
— Запах, чувствуешь его? Жаль, что ты не ешь. Я кормил бы тебя как королеву. Или, по крайней мере, как принцессу.
Она могла есть, но воздержание от пищи было присущей валькириям формой контроля над рождаемостью.
О боги, она что, собирается отдаться ему?
— Полагаю, мне придется съедать твою порцию, чтобы придерживаться нашего уговора, — заметил Гаррет.
При виде ее удивленно вздернутых бровей, он пояснил:
— Наша сделка заключалась в том, что я буду хранить твою тайну, если ты удовлетворишь меня. За такую ночь, как прошедшая, я готов прикрывать твою легенду довольно долго. Кстати, о ночах, я тут подумал что должен спросить — ты уже согласна стать моей?
Когда она яростно сверкнула глазами, он невинно добавил:
— Я дам тебе несколько минут на размышление.
— МакРив!
Ликан встал, ни капли не смущаясь своей наготы — или своей частичной эрекции. Более того, потягивался перед нею, и все мускулы, расслабляясь и напрягаясь, заиграли на его теле.
— А что скажешь теперь? — ухмыльнулся он через плечо.
Ее губы дрогнули в улыбке, но Люсия постаралась скрыть это:
— Нет, оборотень!
— Это всего лишь вопрос времени, валькирия…
— Чак, черт-тя-дери, что я тебе говорил? — донеслось с палубы. Это был Трэвис, его голос каким-то образом звучал пьянее прежнего. — «Контесса» прекрасна в том виде, какая есть!
МакРив поднял бровь.
— Интересно. Ликан во мне должен исследовать это и бекон. Ты получила отсрочку.
Как только, натянув поношенные джинсы и футболку, Гаррет босиком, бесшумно вышел из каюты, валькирия пулей выскочила из кровати, рассчитывая быстро принять душ.
Дверь снова открылась; Люсия неподвижно застыла… голой. Губы МакРива сложились в ту самую волчью ухмылку.
— Забыл кое-что.
Рассеянно шаря по сторонам в поисках футляра с луком, он поедал ее глазами от макушки до пят. Схватив футляр, Гаррет приказал:
— Стой так, пока я не вернусь.
Как только дверь снова закрылась, она услышала, как Гаррет пробормотал снаружи:
— Женщина, это сведет меня в могилу.
Люсия наконец смогла выдохнуть и поспешила в ванную комнату. МакРив продолжал удивлять ее. Прошлой ночью он не перешел границы, не попытался обольстить ее. Он сдержал свою часть обещания, а так как она, разумеется, никогда не согласится на большее — особенно вне кровати — Люсия решила, что удержит ситуацию в руках и на его условиях.
