Рейчел Кейн - Бог Хаоса
Он засмеялся и отсалютовал им стаканом.
— Приветствую вас, мои маленькие друзья, — сказал он. — Мы не ожидали вас, но вот вы здесь, и это хорошо. У нас почти не осталось закуски.
Шейн подтолкнул Еву к двери.
— Вон отсюда.
Однако перед дверью, захлопнув ее за собой, стоял мистер Бишоп, все еще в длинной фиолетовой мантии, в которой был на празднестве, порванной с одной стороны, где Мирнин полоснул его ножом.
В нем ощущалось что-то столь древнее, столь равнодушное — у Клер даже пересохло во рту.
— Где она? — спросил Бишоп, вперив в нее взгляд. — Знаю, ты виделась с моей дочерью. Ты хранишь ее запах, и я его чувствую.
— Гм... Может, обойдемся без подробностей? — брякнула Ева.
Не сводя пристального взгляда с лица Клер, Бишоп сделал жест в сторону Евы.
— Замолчи, или тебя заставят замолчать. Если я пожелаю узнать твое мнение, то справлюсь о нем у твоих внутренностей.
Ева умолкла. Франко одним плавным движением перекинул ноги через край софы, сел, допил кровь и уронил стакан, который покатился по светлому ковру, разбрызгивая алые капли. Кое-что попало ему на пальцы, он облизнул их и вытер о затянутую атласом стену.
— Пожалуйста — Он захлопал длинными ресницами, глядя на Еву, — Пожалуйста, скажи что-нибудь, я обожаю внутренности.
Она съежилась у стены. Даже Шейн молчал, хотя Клер чувствовала, что он испытывает сильное желание защитить ее.
«Ты не можешь тут ничего поделать, — мысленно воззвала к нему она. — Даже не пытайся».
— Вы не знаете, где Амелия? — спросила она Бишопа, — Как в таком случае развивается ваш генеральный план?
— Просто прекрасно развивается, — ответил Бишоп, — К этому моменту Оливер мертв. Мирнин... Ну, мы оба знаем, что Мирнин безумен. Надеюсь, он отправится тебя спасать — и, прибыв сюда, забудет, кто ты такая. Это было бы забавно — и очень характерно для него, — Взгляд Бишопа ввинчивался в ее глаза, и Клер испытала ощущение, будто вокруг нее стягивается плотная сеть, — Где она?
— Там, где вам никогда ее не найти, — отрезала Клер.
— Прекрасно. Пусть себе прячется во тьме со своими жалкими творениями, пока голод или люди не прикончат их. Это не обязательно будет сражение, знаешь ли. С таким же успехом это может стать так называемой войной на истощение. У меня прекрасная позиция, — Ленивым движением руки Бишоп повел по разгромленной комнате,— И конечно, все собрались здесь, неважно, понимают они, что происходит, или нет.
Клер не заметила движения Франко, но вздрогнула, почувствовав, как он провел холодными пальцами ей по шее и сильно сжал ее.
— Вот так просто. — Бишоп кивнул Франко. — Хочешь ее — возьми. Меня больше не интересуют любимчики Амелии. Возьми и этих других, если не хочешь придержать их на потом.
Прихлебатель Бишопа повернул голову Клер и обнажил шею.
— Нет...— с отчаянием прошептал Шейн.
Губы Франко коснулись кожи — обжигающие, точно лед.
— Ой! — Франко отдернул голову, — Ах ты, маленькая мошенница.
Используя складку рубашки Клер, он захватил серебряную цепочку и резким движением сорвал ее.
Клер успела подхватить крест.
— Может, это успокоит тебя, дитя мое, — с улыбкой сказал Бишоп.
И тут Франко укусил ее.
— Клер? — Где-то далеко-далеко надрывно звучал голос Евы, — О, бог мой, Клер, слышишь меня? Очнись, пожалуйста, очнись! Ты правда нащупал у нее пульс?
— Да, сердце бьется.
Клер узнала и этот голос. Ричард Моррелл. Как он оказался здесь? Кто вызвал полицию? Она припомнила инцидент с грузовиком... Нет, это было раньше.
Бишоп.
Клер медленно открыла глаза. Все вокруг казалось далеким и смазанным. Ева разразилась потоком слов, смысл которых Клер не улавливала — и даже не пыталась.
«У меня бьется сердце».
Почему-то это казалось особенно важным.
«Шея болит».
Клер медленно подняла руку, прикоснулась к шее и почувствовала там что-то большое, типа скомканной рубашки.
— Нет. — Ричард отвел ее руку. — Не трогай. Ранка еще не закрылась. Тебе нужно полежать спокойно еще час или около того.
— Укус. Он укусил меня! — пробормотала Клер, и как будто алый нож прорезал туман — она вспомнила все. — Не хочу превращаться в...
— Ни в кого ты не превратишься, — сказала Ева, почему-то перевернутая вверх ногами. Нет, просто голова Клер лежала у нее на коленях, и теплые слезы капали на лицо. — Ох, дорогая! С ней ничего не случится? — спросила перевернутая Ева сидящего справа от нее Ричарда.
— Конечно, — ответил тот; выглядел он скверно. — Мне нужно посмотреть, как там отец.
Он отошел, и его место занял кто-то другой.
Шейн. Его теплые пальцы сомкнулись на руке Клер, и только тут она почувствовала, насколько замерзла. Ева нервными движениями подоткнула вокруг нее дорогое бархатистое одеяло.
Шейн молчал.
— Мой крест...— заговорила Клер. Раньше он был у нее в руке; она не знала, где он теперь. — Он порвал цепочку. Как жалко...
Шейн раскрыл ладонь; там лежали цепочка и крест.
— Я подобрал его. Подумал, может, ты захочешь, чтобы он снова был у тебя.
За этими словами крылось что-то невысказанное. Клер посмотрела на Еву, надеясь получить объяснение, но та, в виде исключения, молчала.
— Не волнуйся, все будет в порядке, — продолжал Шейн. — На этот раз повезло. Франко был не так уж голоден.
Он сомкнул пальцы вокруг креста; рука у него дрожала.
— Шейн?
— Прости, — прошептал он. — Я не мог пошевелиться, просто стоял там.
— Ничего он не «просто стоял», — сказала Ева. — Он отшвырнул Франко через всю комнату и заколол бы его ножкой от кресла, если бы не вмешался Бишоп.
Это было похоже на Шейна.
— Ты не пострадал? — спросила Клер.
— Не очень.
— Ну... — начала Ева, но Шейн повторил:
— Не очень. У меня все нормально, Клер.
Судя по его лицу, в целом так оно и было.
— Сколько времени?
— Шесть пятнадцать, — ответил Ричард с дальнего конца маленькой комнаты, которая, как предположила Клер, служила Амелии чем-то вроде гардеробной.
Наряды, по большей части порванные, грудами лежали на полу. Туалетный столик был сломан, все зеркала разбиты.
Видно, Франко славно позабавился и здесь.
— Шторм достиг нас, — сказала Ева. — Майкл не сумел добраться до Ричарда, зато нашел Джо Хесса. Они эвакуировали людей из убежища. Бишопа это вывело из себя. Он хотел, чтобы между ним и Амелией было как можно больше заложников.
— Значит, здесь остались только мы?
— Мы и люди Бишопа, которые не ушли. И знаменитый Фрэнк Коллинз со своей бешеной шайкой. Они ворвались в вестибюль и теперь воображают, будто одержали победу. — Ева закатила глаза, на мгновение снова став самой собой. — Только мы и всякие отморозки.
