Валентина Герман - Ведомые светом
— В кого?.. — выдохнула она, замирая.
— В Терлизана.
Его тихий шепот был хуже громового раската.
— Нет!.. — быстро ответила Диадра и тут же поняла, как испуганно и неубедительно прозвучал ее торопливый возглас. Она вздохнула и произнесла чуть медленнее, глядя ему в глаза: — Нет. И не была никогда.
Он смотрел на нее — секунду, другую, третью. Диадра, едва дыша, выдерживала его взгляд.
— Что ж, — тихо сказал он наконец, и мурашки побежали по спине Диадры. Он улыбнулся уголками губ. — Я надеюсь, мы с тобой преодолеем это, вместе.
— Ты простишь меня?.. — прошептала она едва слышно, чувствуя, как слезы наполняют глаза. О Боги, как же невыносимо, как стыдно…
— Не за что прощать, Ди, — ответил он, проводя пальцами по ее щеке. Верил ли он сам в это?.. Быть может, не до конца. Но он хотел верить. И он улыбнулся, склоняясь к ней так близко, что ощутил на своих губах ее теплое, неровное дыхание. — Я обещаю тебе: я смогу отпустить прошлое, малышка. Но пообещай и ты мне взамен, что отныне и навсегда ты будешь только моей.
— …Значит, это и есть прикосновение к ауре?.. — выдохнула Диадра, натягиваясь струной под мягким взглядом Берзадилара.
Все ее тело покрылось мурашками, хотя в комнате было тепло. Теперь Диадра поняла, почему Берзадилар не стал начинать занятия вечером, в сумрачной гостиной на мягком диване. Ощущение спутывало ее. Если бы она закрыла глаза, она бы ни на миг не сомневалась, что Берзадилар в действительности касается ее тела. Ей казалось, будто, невзирая на слои одежды, его пальцы скользят по ее обнаженной коже, так нежно, так сладостно, что ей хотелось и впрямь закрыть глаза и всецело отдаться упоительной ласке…
— Эй, Ди, — мягко усмехнулся Берзадилар и поймал ее ладони в свои.
Диадра вздрогнула: по сравнению с тем, что она ощущала только что, его прикосновение казалось слишком физическим, слишком несовершенным, почти грубым. Она невольно попыталась отдернуть руки, но Берзадилар удержал их.
— Ты не должна ускользать из реальности, Диадра. Я понимаю, что это сложно, но тебе нужно сфокусироваться. Просто почувствуй ее.
Ошеломительное ощущение вновь накрыло ее с головой. Однако теперь она чувствовала, как Берзадилар сжимает ее ладони, чуть поглаживая пальцы, и это удерживало ее оттого, чтобы окончательно погрузиться в сладкий омут. Берзадилар внимательно смотрел на нее, слегка прищурив глаза.
— Ну как?..
— Я не знаю. Что я должна делать?
— Попробуй оттолкнуть меня.
Диадра чуть нахмурилась с непониманием и неуверенно толкнула его от себя ладонями. Берзадилар рассмеялся, и головокружительное ощущение исчезло.
— Я имел в виду ментально, Ди!
— Ох, — она покраснела, но тоже улыбнулась. — Тяжело думается, когда ты делаешь это, знаешь ли.
— Знаю, — мягко ответил он, и было в его тоне что-то такое, что заставило Диадру покраснеть еще сильнее.
А он уже вновь коснулся ее ауры, и Диадра с усилием заставила себя не терять ту ниточку, которая связывала ее с действительностью. Смущение. Это было странно, неясно — ведь это был Берзадилар, и если кто-то имел право касаться ее так, то это был только он. И тем не менее она чувствовала себя неловко и неуютно — так, словно в этой залитой солнечным светом гостиной она стояла перед ним совершенно обнаженной, а он внимательно, с каким-то профессиональным бесстрастием оглядывал ее. Впрочем, почти так оно и было, осознала она вдруг. Он касался ее ауры, сущности куда более сокровенной, чем обнаженное тело, и он мог ясно видеть в ней все: ее чувства, ее желания, все, что она предпочитала бы оставить при себе. Смущение ее стало таким нестерпимым, что больше всего на свете ей захотелось укрыться от его взора. Как угодно: убежать, спрятаться, натянуть на себя невидимую простыню…
— Умница, Ди! — вдруг улыбнулся Берзадилар.
Диадра вздрогнула, не сразу понимая, о чем он, потом прислушалась к собственным ощущениям. Головокружительное чувство прикосновения исчезло — осталось только что-то успокаивающее, надежное вокруг. Она подняла глаза на Берзадилара.
— Что я сделала?
— Закрылась от меня. Признаться, я не ожидал этого так быстро… Ты поняла, как сумела это?
— Да, кажется, — она смущенно улыбнулась. — Я натянула вокруг невидимую простыню.
Берзадилар мягко рассмеялся.
— Даже так. Впрочем, это абсолютно естественно, Ди. Ты используешь магию, но тебе нужен мысленный образ, что-то, от чего ты можешь оттолкнуться, чтобы направить энергию в нужное тебе русло. Теперь же, — он чуть поднял руки и глубоко вдохнул, — постарайся увидеть…
— Ох!..
Диадра даже не успела дослушать, когда уже увидела ее: тонкую, шелковистую, живую. Ауру Берзадилара.
Это было совсем иначе, чем когда она видела ее, восседая верхом на единороге. Тогда аура представлялась ей светом, разноцветными лучами, каждый из которых она читала легко, словно книгу. Теперь же в ней был всего один цвет — непередаваемый, живой, золотисто-воздушный. Как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Как весеннее утро. Как дыхание. Как жизнь.
Диадра видела и понимала в ней все — каждое движение, каждый трепет, каждое биение в такт ритму его сердца. Аура была живой — и такой хрупкой, такой нежной и беззащитной… Диадра шагнула ближе к Берзадилару в неосознанном стремлении укрыть его, оградить от всего, что могло бы коснуться этой его восхитительной, невинной сущности.
— О Боги, — прошептал Берзадилар, раскрывая глаза в ошеломлении. — Но… как??..
— Как что? — переспросила она спустя пару мгновений, оценивая свою работу.
Аура Берзадилара по-прежнему доверчиво трепетала перед ней, дыша и изменяясь под тончайшей защитной вуалью. Диадра удовлетворенно улыбнулась. Теперь никто не коснется ее, не причинит вреда.
— Ди, это ведь невозможно, — хрипло проговорил Берзадилар, и Диадра, наконец очнувшись, подняла на него глаза.
Аура поблекла перед ее взором, но Диадра не сомневалась, что сможет увидеть ее вновь, стоит ей только правильно сфокусироваться. О Боги, это ведь совсем не сложно, почему она раньше не могла сделать этого?.. И почему так странно смотрел на нее Берзадилар?..
— Что? — спросила она, неуверенно улыбаясь. — Я сделала что-то не так?..
— Не так… — нервно хохотнул Берзадилар. — Лучше скажи, КАК ты сделала это?
Она непонимающе повела плечами.
— Что именно?
— Ты закрыла мою ауру, Ди. Мою.
— И что? Она была так беззащитна, что я просто не могла на это смотреть.
— Она была беззащитна, потому что я снял щиты, чтобы ты могла увидеть ее, — ответил Берзадилар, все еще глядя на нее этим странным взором, и ласково коснулся ее щеки. — Ди, малышка, ты понимаешь, что это невозможно? Просто невозможно закрыть чужую ауру.
