Валентина Герман - Ведомые светом
Ни Плоидис, ни Иллиандра не заметили, когда он начал свое воздействие. Ничего не менялось ни в его позе, ни в выражении лица. Иллиандра неуверенно смотрела на него какое-то время, потом вопросительно перевела взгляд на подругу. Диадра ободряюще улыбнулась ей.
— Все хорошо. Это ведь не больно, правда?
— Не чувствую ничего, — тихо ответила Иллиандра, немного расслабляясь.
Диадра кивнула, улыбнулась и сфокусировалась на работе Берзадилара, которую она одна могла наблюдать в этой комнате. Чувство гордости и восхищения наполняло ее. Берзадилар обращался с аурой Иллиандры подобно тому, как опытный хирург обращается с человеческим телом. Четкие и уверенные, но при этом осторожные движения. Ровные, идеальные надрезы. Аура Илли почти не реагировала, словно вообще не замечая тонких переливчатых «лезвий», которыми Берзадилар вторгался внутрь.
— Ты превосходен, — шепнула Диадра, неотрывно наблюдая за его действиями, и Берзадилар улыбнулся уголками губ.
— Спасибо. Не отвлекай.
Ни одного лишнего движения. Ни одной неуверенной линии. А между тем крупицы Тени постепенно отделялись от живого, трепещущего Света в ауре Иллиандры, все еще находясь внутри, но уже не принадлежа целому. Еще немного, а потом настанет черед Диадры: бережно извлечь эти крупицы и навеки запечатать их в магический сосуд.
— Все, — сказал Берзадилар спустя несколько минут. Диадра улыбнулась, оценивая его работу.
— Восхитительно, — констатировала она.
Иллиандра нахмурилась.
— Я должна чувствовать что-то? Почему я не ощущаю, будто что-то изменилось?
— Потому что еще ничего не изменилось, — ответил ей Берзадилар. — Я только обозначил границы, а дальше все сделает Диадра. Тебе не будет больно, однако в первые мгновения это опустошит тебя, так, будто ты потеряла что-то очень важное. Часть себя. Впрочем, это пройдет довольно быстро, если ты сумеешь взять себя в руки.
— Плоидис не может остаться со мной?.. — спросила Иллиандра, хотя и так уже знала ответ.
— Боюсь, что нет. Лучше, чтобы рядом не было никого.
— Что ж… Ди? — Иллиандра вопросительно взглянула на подругу, и та кивнула.
— Я готова.
Берзадилар тронул Диадру за плечо и шепнул в ее ухо:
— Не торопись. И не волнуйся. И помни, что я люблю тебя.
Спустя миг он и Плоидис исчезли, оставляя девушек наедине в огромном и пустом королевском кабинете.
Диадра обернулась к Иллиандре.
— Принесешь кинжал?
Принцесса кивнула и ненадолго исчезла в соседней комнате.
— Вот он.
— Хорошо.
Диадра вздохнула, собираясь с мыслями.
— Положи его на ладони.
Иллиандра помедлила. Ее пальцы невольно сильнее сжали ручку. Диадра подняла на нее глаза.
— Не бойся, Илли. Я смогу сделать это, правда.
Иллиандра смотрела на нее еще мгновение, а потом тихо проговорила:
— Это правда, что кинжал способен убить Терлизана?..
Диадра вздрогнула.
— Что?.. Но кто… откуда ты знаешь??..
Иллиандра сощурилась.
— Выходит, это правда.
— Я не знаю. Я не уверена, — ответила Диадра, не отводя от подруги тревожного взора. — Кто сказал тебе?
— Эстер.
— Ох.
Диадра почувствовала, как краска заливает ей щеки.
Эстер.
Вчера вечером Диадра так и не сумела застать чародейку в сознании — лишь в болезненном полузабытьи, сквозь которое в какой-то миг Эстер посмотрела на нее так, что у Диадры внутри все скрутилось в тугой, болезненный узел.
А сегодня все утро она оправдывала себя нелепыми отговорками, будто самым важным, самым неотложным делом сейчас было провести ритуал для Иллиандры. Она сознавала, что вчера чародейка почти наверняка стала свидетельницей ее сцены с Терлизаном, и надеялась лишь, что слежка была исключительно визуальной. Однако теперь последние ее надежды пошли прахом. Эстер слышала все, что они сказали друг другу тогда, в столовой. Все то унизительное, и личное, и постыдное, все, что стало несомненным предательством в ее глазах.
Глупо было лгать самой себе: Диадра просто стыдилась показаться на глаза Эстер Фрауэр.
— Она хотела поговорить с тобой, ты знаешь, — заметила Иллиандра, и в ее голосе ясно слышалось осуждение. — Но она уже не могла позвать тебя.
— Почему она не попросила кого-нибудь… ох… она… не рассказала никому, верно?
— Никому, кроме меня и короля. Он должен был знать, что лишился придворного чародея.
Диадра с болью сощурилась.
— Как она?..
— Плохо, — Иллиандра сжала губы. — В самом деле, Ди, ты должна была быть рядом с ней сегодня.
— Я хотела… но я должна была подготовиться к тому, чтобы…
— Ты просто струсила.
Диадра подняла голову, встречая холодный взгляд сестры.
— Ты в самом деле ненавидишь меня теперь, Илли?.. Впрочем… нет. Не отвечай, не сейчас. Я должна сделать то, для чего пришла сюда, и мне нужно сохранить мысли в порядке, чтобы не навредить тебе.
— Разумеется, я вовсе не ненавижу тебя, Ди, — серьезно ответила Иллиандра. — Вряд ли я когда-нибудь смогу чувствовать подобным образом.
— Что ж. Я рада это слышать.
— Я люблю тебя, — продолжила Иллиандра, и голос ее впрямь смягчился. — И именно поэтому я так переживаю за твои ошибки. Впрочем, теперь я смею надеяться, что все будет по-другому. Берзадилар в силах уберечь тебя от всего. В том числе и от тебя самой.
— В таком случае просто замечательно, что он вернулся!.. — сорвалась Диадра, хотя, разумеется, это и без всякого сарказма было самым счастливым событием во всей ее жизни. — Быть может, теперь он разом избавит вас ото всех проблем, включая меня и его родного брата!..
— Ди… — попыталась остановить ее Иллиандра.
— Во имя Богов, Илли, замолчи наконец!.. Иначе я, как обычно, опять испорчу все в последнюю минуту благодаря своей беспросветной глупости!..
Иллиандра вздохнула и сжала губы, сказав только:
— Хорошо.
Она раскрыла ладони, уравновешивая на них кинжал.
— Начинай, как будешь готова.
— Уж догадаюсь сама, — рявкнула Диадра, но Иллиандра заставила себя сдержаться.
Она и в самом деле зря затеяла весь этот разговор. Впрочем, главное она узнала, и это знание согревало ее сердце. Если что-то пойдет не так сейчас, теперь у нее был простой, действенный и надежный запасной план.
Если кинжал окажется не способен лишить ее проклятой силы, то она позаботится о том, чтобы он навеки лишил жизни Терлизана.
Глава 11. Ритуал
Диадра глубоко вздохнула и подняла руки, накрывая пальцами кинжал, покоившийся на ладонях Иллиандры.
— Я обещаю, что сделаю все так хорошо, как только смогу, Илли.
