Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна
— В каком смысле?
— Реджина умела нечто подобное. Копалась в тебе, будто ты миска с конфетами.
— Она могла забрать воспоминания или боль. — Поясняет Мэри-Линетт. — Очень часто ее способности помогали нам скрывать свои просчеты с людьми в Астерии.
— Она забирала тревогу, подозрение, отчаяние. — Норин произносит это с болью. Мне вдруг кажется, что ей тяжело об этом вспоминать. — Мы всегда держались с ней рядом, мы знали, что она возьмет за руку и станет проще.
Норин нервно дергает уголками губ, а Мэри-Линетт кладет ладонь ей на плечо. Разве так выглядят ведьмы? Так невыносимо беззащитно? Вряд ли.
— Я видела ее. Маму. — Тетушки вновь синхронно глядят на меня, а я усмехаюсь. — И, да, я знаю, что это странно. Но она приходила. Рассказала, что делать.
— Ты все-таки видишь призраков, — выдыхает тетя Мэри и покачивает головой, — мне кажется, здесь что-то не так. Ведьмы не видят мертвых, Ари. Для этого нужно провести не один ритуал, и то не факт, что сработает.
— Мама сказала, этому есть объяснение.
— И какое? — Ровным голосом интересуется Норин.
— Она назвала имя. Кажется, — морщусь, — Ноа. Да. Ноа Морт.
— Ноа Морт? — Недоверчиво переспрашивает Мэри-Линетт и усмехается. — Шутишь?
— К то это? Вы его знаете? Мама сказала, я должна с ним встретиться.
— Обычно не такого детям своим желают. — Продолжает нервно улыбаться Мэри и на Норин смотрит недоуменным взглядом. — Может, Джин с ума сошла на той стороне?
— А, может, мы чего-то не видим на этой.
— Это безумие. Отправлять Ари к Ноа.
— Но Реджина ведь не просто так сказала об этом, верно?
— Вы объясните мне, кто такой Ноа Морт, или нет?
— Подожди. — Восклицает Мэри и сводит брови. — Это серьезно. Мы должны…
— …придумать ложь? Дать вам время? Нет уж. Больше никаких тайн.
— Но Ари…
Я неожиданно для самой себя подаюсь вперед. Мне осточертело ничего не знать! И я устала задавать вопросы, но не получать ответов. Теперь эту проблему можно решить.
— Говорите. — Командным голосом произношу я и гляжу на тетушек. — Ноа Морт. Кто это? Отвечайте прямо сейчас.
Принуждение срабатывает моментально, но слабее оказывается Мэри-Линетт. Ее рот открывается на несколько миллисекунд быстрее, чем рот Норин, и она бросает:
— Смерть.
— Что? — Вскидываю брови. — Не поняла.
— Ариадна Мари Блэк! — Возмущенным тоном причитает Норин и встает из-за стола. Я измучено закатываю глаза к потолку. — Ты использовала на нас свою способность?
— Ну, а что мне остается? Вы опять не говорите правду.
— Не делай так больше!
— Тогда отвечайте. Что еще за смерть? Это шутка?
— Нет. — Норин недовольно сплетает на груди руки. — Ноа Морт — это Смерть.
К такому меня жизнь не готовила.
Я откидываюсь на стуле и растерянно хлопаю ресницами. Они ведь врут, верно? Так ведь не бывает, и Ноа Морт — старый мамин друг, у которого жена, ребенок и милый пес.
— Смерть, — хриплый голосом повторяю я и, поджав губы, киваю, — отлично. Мама не хотела, чтобы я умирала, и потому послала меня навестить Смерть. Я правильно толкую?
— Видимо.
— И Смерть — это мужчина, что как бы очень странно, и носит он плащ, с косой такой по улицам ходит. Людей забирает. Списки ведет.
— Я ни разу не видела его с косой и в плаще. Но в остальном ты права, Ари. — Норин коротко кивает. — Списки он определенно ведет, иначе сбился бы давно со счета.
— И с ним можно просто так увидеться?
— Нужно записаться на прием.
— Записаться на прием? — Ошеломленно переспрашиваю я.
— Да. Очередь к нему большая. Возможно, сразу он тебя не примет.
— И телефончик у вас есть?
— Да. Завалялся где-то в тумбочке. — Кивает Мэри. — Я пойду, посмотрю.
Тетя поднимается из-за стола, а я ошарашено округляю глаза. Что, твою мать, здесь происходит? Мэри-Линетт уходит, я провожаю ее оторопелым взглядом, а потом вновь на Норин смотрю и взмахиваю руками.
— Серьезно? Записаться на прием к Смерти у секретаря?
— Ну, а ты как хотела, Ари? — Спокойным голосом интересуется тетя, облокотившись спиной о разделочный стол. — Управлять разумом можно, а встретиться со Смертью — нет?
— Ну, не знаю. Звучит это дико.
— Как и все, о чем мы здесь разговариваем.
— Не могу поверить. — Сдавливаю пальцами виски и зажмуриваюсь. — Дурдом.
Тетя молчит какое-то время, а затем я чувствую ее ладонь на своем плече. Когда мне вновь удается разлепить веки, Норин сидит прямо передо мной, на корточках. Ее голубые глаза пристально смотрят на меня, с пониманием и сожалением. Она заботливо заправляет локон волос мне за ухо и выдыхает.
— Ты должна еще кое о чем мне рассказать, Ари.
— О чем?
— О проклятье. — Она замолкает и наклоняет голову. Во мне тут же все сжимается. Не знаю, как подобная мелочь вылетела из моей головы. — Оно у каждой из нас есть.
— И в чем заключается проклятье Мэри-Линетт?
— Люцифер, — она произносит его имя очень осторожно и благоразумно, — рассказал тебе о восьми языческих праздниках?
— Говорил что-то. Но я ничего не поняла.
— Это известные нам празднования, но занесенные в иной список… Ежегодный цикл фестивалей, существующий у последователей Викки. Неоязычников.
— Любителей Пентаграммы? — Горько усмехаюсь я.
— Любителей Дьявола, да. Самайн, Йоль, Имболк, Остара, Белтайн, Лита, Лунаса и Мейбон. Это особенные числа для нас. Мы расплачиваемся в эти дни за то, что отдали ему свою жизнь, взамен получив силы. — Норин проходится пальцами по тату на моей шее.
— И каким образом расплачиваемся?
— Каждый по-своему. Мэри-Линетт в эти дни не может находиться рядом с людьми, у нее в голове так много информации, что ей становится плохо. Она ведь видит и слышит не так, как обычные люди. В эти праздники сила буквально вырывается из нее. Она уезжает.
— И куда?
— Туда, где нет людей и их голосов… У Мэри безобидное проклятье, Ари. Ей повезло. Способности лишь те в ней усиливаются, которые всегда у нее были; которые есть у всех людей, но просто в ней развиты с большей мощью. Она становится сильнее, лучше видит и слышит. Это сводит ее с ума. Ей больно, да. Но она справляется. Это не трудно, когда ей есть куда бежать, и где спрятаться. Иногда она даже остается дома и следит за мной.
— А…, — нерешительно пожимаю плечами, — а какое у тебя проклятье?
Норин неуверенно улыбается и выпрямляет спину. Ее тень накрывает мое лицо. Она отходит в сторону, наливает себе воды и тихо произносит:
— В отличие от многих ведьм, мое проклятье не связано с моей способностью лечить, Ари. Но оно связано с моим прошлым, что делает его таким опасным.
