Запечатленные (СИ) - Матрикс Велл

Кэсси была настолько в этом убеждена, что, когда Теодор потребовал от нее ответа, сама его обвинила:

— Это ты не можешь любить меня! Ты ведь любишь другую!

— Какую — другую? — опешил он, отшатнувшись.

— Оливию! — с досадой ответила Кэсси.

Теодор закатил глаза:

— Я ведь уже говорил тебе, что Оливия осталась в прошлом. Ее я не люблю — да и никогда не любил. Сейчас я понимаю, что мне в ней нравилась исключительно ее любовь ко мне. Поэтому, когда я узнал, как в действительности она ко мне относится, все, что я к ней чувствовал, прошло. До нее у меня не было серьезных отношений, и я не знал, как это бывает. А теперь мне есть с чем сравнивать.

— С чем же?.. — едва слышно спросила Кэсси.

Ей было сложно ему поверить, но ведь ему не за чем лгать. Теодор всегда был честен.

— С тем, что я чувствую к тебе, — его взгляд стал нежным. — Кассандра. Раньше я не знал, что такое любовь. Но то, что я сейчас испытываю… не может быть чем-то другим. Я люблю тебя, Кассандра Фивиа. Ты словно создана специально для меня. Но… я понял это слишком поздно. И успел сделать все, чтобы ты меня возненавидела. Я был так необоснованно жесток к тебе… и нет ничего, о чем бы я сожалел больше. Если бы я только мог это исправить….

— Теодор, — она смотрела на него, не в силах поверить, что он только что признался ей в любви. — Но ведь у тебя были причины.

— Причины? — эхом повторил он.

— Ты хотел защитить близкого человека. Не твоя вина, что Оливия этого не заслуживала. И… ты ведь все-таки не позволил им меня изнасиловать. И я думаю, что мне повезло больше других.

— Других? — удивился Теодор.

— Других, бывших на моем месте, — пояснила она. — Там, на цепях.

— Почему ты думаешь, что были другие? — опешил парень.

— Ты же сам тогда сказал, что закон ничего не может с тобой сделать. Я подумала, что ты говоришь о аналогичных ситуациях…

— Нет, — он покачал головой. — Аналогичных ситуаций не было. Я имел в виду другие свои… дела.

— Значит, ты даже лучше, чем я о тебе думала, — улыбнулась Кэсси.

— Я не понимаю, как ты можешь оправдывать меня?

— А что мне еще делать? — пожала она плечами. — Я ведь люблю тебя, Теодор Вайнхаи.

— После всего, что я сделал?

— До. До всего, что ты сделал. С первого взгляда.

Теодор смотрел на нее потрясенно:

— Но ты никогда…

— Я знала, что такой парень, как ты — не для меня. Поэтому не позволяла себе потакать собственным чувствам.

Она призналась в своих чувствах, и узор на ее руке подтверждал ее слова, но Кэсси видела, что он не верит. Не может поверить, убежденный, его нельзя полюбить — и особенно ей.

Кэсси вздохнула и улыбнулась:

— Посмотри в моих воспоминаниях.

— Нет, — решительно отверг он.

— Посмотри. Задай мне тот же вопрос, что и ей, и развей сомнения раз и навсегда.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Недоверие будет куда болезненнее, — возразила она. — С прошлого раза прошло много времени, и я знаю, чего ожидать. Посмотри. Я прошу.

Теодор колебался довольно долго между желанием убедиться в ее честности и нежеланием причинить ей вред. Но он понимал, что Кэсси права, что сомнения могут разрушить любые отношения. И он не хотел рисковать будущим.

Теодор легонько коснулся виска девушки и спросил особым тоном, прозвучавшим на удивление деликатно:

— Что ты в действительности ко мне испытываешь?

Наверное, он ожидал увидеть более позднее воспоминание, но очутился в том дне, когда вытащил Кассандру из воды.

Кэсси вспомнила, как страшно ей было до его появления. И каких усилий стоило решиться позвать его с собой, и разочарование, которое вызвал его отказ. Свою дорогу по городу, в мокрой одежде, на холодном ветру.

Вспомнила, как напугалась мама, увидев ее на пороге в таком виде.

— Что с тобой случилось, Кэсси?!

— Упала в воду, — стуча зубами от холода, ответила она. — Берега бетонные, подняться не могла…

— Как же ты выбралась?

— Меня спас один мальчик из школы.

— Что за мальчик?

— Хороший, — она вздохнула и сказала тихо-тихо — себе, не матери: — Достойный любви.

Кэсси вынырнула из воспоминаний и едва сдержала стон. Виски заломило болью, накатили тошнота и слабость. Но взгляд Теодора компенсировал плохое самочувствие. Оно того стоило. Ведь теперь он больше не сомневался.

— Прости меня, — Теодор прижал девушку к себе. — Прости, что был слеп и жесток.

— Уже простила, — она обняла его, чувствуя, как отступает дурнота.

— Я совершил столько ошибок…

— Не надо, — она коснулась пальцами его губ, заставляя умолкнуть. — Не кори себя. Мы ведь оставили все обиды в прошлом. И теперь у нас все будет хорошо.

— Я сделаю для этого все, что в моих силах.

— И я, — улыбнулась она.

Кэсси совсем не нравилось видеть его виноватым. Всегда уверенный в себе и в своей правоте, он и ошибки должен признавать так же — да, было, и больше не повторится. Кэсси не хотела, чтобы в нем жила вина.

— А давай устроим праздник? — предложила девушка. — Столько поводов!

— Я только за, — он улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Но это не значит, что тебе не придется мне помогать! — строго заметила Кэсси.

— Кассандра, но ведь я только что чуть не умер! — сделал Теодор несчастное лицо.

— Но ведь ты хорошо себя чувствуешь? — уточнила она, хитро прищурившись.

Он кивнул скорбно:

— И это значит, что мне придется тебе помогать.

Но на последних словах не выдержал и рассмеялся. Кэсси подхватила смех. Ее переполняла радость и ощущение праздника, пусть не календарного, но их личного.

Несмотря на отсутствие у Теодора кулинарных талантов, его помощь на кухне была существенной. И это тоже было замечательно, проводить время вместе вот так, помогая друг другу и дурачась.

А позднее, уже за столом, Кэсси не удержалась от любопытства:

— Скажи… что ты увидел, когда спросил Оливию о ее чувствах к тебе?

Теодор нахмурился и помедлил перед ответом. Кэсси уже хотела забрать вопрос, но он все же заговорил:

— Я увидел, как они с Мартином обсуждают мое устранение, чтобы получить контроль над моим Родом.

Она неуверенно переспросила:

— Устранение? — ей показалось, что она неправильно поняла.

— Именно, — подтвердил Теодор. — Мартин хотел убить меня, а Оливия решила ему помочь. И притворилась, что влюблена.

— Но ведь покушение на кадхаи карается смертью! — ахнула Кэсси. — Ты что же, ничего не собираешься с этим делать?

— Сейчас — нет. Проблема в том, что Мартин — член семьи. И никто не имеет права лезть в его воспоминания без его согласия. Или распоряжения совета Владетелей. Но, чтобы собрать Совет, нужно обоснование. Выдвинуть обвинение, предоставить свидетельства, организовать следствие. На это нужно время, а я не хочу оставлять тебя одну. К тому же отец вряд ли пойдет мне навстречу, и уговорить его поддержать обвинение будет непросто.

— Значит, ты их простишь?

— Нет, конечно. Если эти двое не последуют моему совету, я займусь этим после рождения ребенка.

— Какому совету?

— Покинуть Таншу.

— А их выпустят?

— Я бы поспособствовал, — Теодор вздохнул. — Потому что мне совсем не хочется в этом мараться. Но и спускать им это с рук нельзя.

— Не похоже, что ты злишься на них, — с удивлением отметила Кэсси.

— Я не злюсь, — подтвердил он. — Если бы я не дал себя обмануть, эти планы остались бы просто отвлеченными размышлениями.

— Не думаю, что Мартин отказался бы от своих планов… Так, выходит, он знал, что твоя запечатленная — это я? Раз они общались с Оливией. Почему он сделал вид, что удивлен тогда?

— Скорее всего, рассчитывал вызвать твое доверие, — пожал плечами Теодор. — Он понимал, что ты не поверишь в то, что он явился спасать именно тебя.

— Мартин всегда был не слишком высокого мнения о моих умственных способностях, — согласилась Кэсси. — Вот чего ему не хватает? Его признал сыном Владетель одного из бессмертных Родов, у него есть все — и деньги, и положение в обществе…