Запечатленные (СИ) - Матрикс Велл

— Власть. Он считает, что достоин управлять Родом, но знает, что этого никогда не будет. Потому что он человек, а не кадхаи.

— Нашел чему завидовать! — фыркнула девушка сердито.

— Давай не будем о них? — Теодор улыбнулся.

— Хорошо, — ответила она улыбкой.

Портить настроение разговорами о дурных людях ей тоже не хотелось. У них еще будет время поговорить обо всем на свете.

Жизнь вернулась в привычную колею, но теперь у Кэсси не было нужды ловить редкие моменты почти семейного счастья. Это ощущение, безо всякого «почти» оставалось с ней постоянно. Ее будущее больше не было туманным — Теодор предложил ей супружество, и она не отказалась. Хотя было страшно, ведь она никогда не появлялась в высшем свете, куда собирался привести ее кадхаи. Но он развеял ее страхи, взявшись обучать манерам. К счастью, это оказалось проще, чем она опасалась.

И все же, чем ближе был день родов, тем больше они оба волновались. Но если Кэсси беспокоило, что скоро ей придется покинуть лесной домик, такой уютный и привычный, и заново привыкать жить среди людей, то Теодора волновали сами роды.

Впрочем, он хорошо это скрывал, чтобы не тревожить Кассандру. Теодор вообще очень чутко заботился о постепенно округляющейся возлюбленной, понимая, что ей все сложнее управляться с делами. Он старался оградить ее от лишних забот, но при этом не переходил грань, за которой Кэсси почувствовала бы ущемленной свою свободу. Теодор умел быть ненавязчивым. И за это она любила его лишь сильнее.

Глава 19

Приближалось время родов, и Тео чувствовал все большую тревогу. Он смертельно боялся за Кассандру, хотя умом понимал, что риск минимален. Но всегда есть вероятность, что что-то пойдет не так, потому что Теодор не спохватился вовремя.

И он старался скрывать от Кэсси свой страх, в чем, кажется, преуспел.

А потом настал тот самый день.

— Кажется, началось, — вдруг сказала Кассандра, держась за живот.

На мгновение Тео впал в ступор. Откуда-то изнутри поднялась волна паники, но он справился с собой. Подхватил девушку на руки и рванул к Двери, уже давно настроенной на больницу. Уложив опешившую от скорости происходящего Кассандру, он немедленно вызвал доктора.

— Какой пунктуальный малыш, — улыбнулся Лестин, проверив девушку на диагносте. — Что ж, готовимся к родам.

Дальнейшее Тео запомнил урывками. Все его силы уходили на борьбу с паникой, при этом он старался не пугать и без того взволнованную Кассандру, пытаясь оказать ту поддержку, в которой она нуждалась. Кажется, получалось у него неплохо, потому что она не особо нервничала. И хорошо, что Тео заранее выяснил, как проходят роды, иначе точно не выдержал бы, наблюдая, как мучается схватками его любимая. Но даже зная, чего ожидать, спокоен он не был.

Никогда Тео не боялся так, как в те несколько часов, что они ждали рождения ребенка. Бессильно наблюдая за болью Кассандры, он боялся, что девушка ее не переживет. Если бы он только мог взять на себя ее боль! Но даже кадхаи такое не под силу. Все, что он мог — это быть рядом.

Но, к счастью, его страх оказался напрасным. И спустя несколько наполненных его тщательно скрываемой паникой часов Кассандра благополучно разродилась.

Тео увидел сына даже раньше нее. Тот был таким крохотным и беззащитным, что все инстинкты кадхаи у Тео мгновенно заработали в полную силу. В этот момент он впервые понял привязанность отца к Мартину — ведь тот родился на глазах Рэнда.

Малыша положили Кассандре на грудь, выполнив все необходимые процедуры под внимательным взглядом Тео. А затем их оставили втроем.

— А ты боялся, — обнимая ребенка, улыбнулась Кассандра устало.

— Да, очень, — признался Тео. — Я так рад, что все позади.

— Ох. Боюсь, все только начинается, — рассмеялась она. — Говорят, родить ребенка — это самое простое.

— Но теперь я смогу тебе помочь, — мягко улыбнулся он, ласково касаясь малыша.

И они оба оказались правы.

Первые месяцы жизни юного Криса Вайнхаи дались его родителям нелегко. Хотя он ничем не болел, хорошо кушал и крепко спал, но спокойно вел себя только на руках у мамы. И чтобы мама при этом ходила. Стоило Кассандре присесть, и крепкий сон мгновенно прерывался, а малыш немедленно начинал рыдать.

Кассандра падала бы от усталости, если бы не спокойный ночной сон Криса в кроватке и не Теодор. Он всегда был рядом и без просьб и вопросов носил на руках свою запечатленную, пока она держала их сына. Девушка отдыхала в его объятиях, а Тео казалось, что ему хватит сил носить их на руках вечность.

К счастью, такой жертвы не потребовалось. Уже к четырем месяцам малыш перестал так остро нуждаться в маме и начал проводить время вне ее рук. Его родителям стало легче, хотя даже в самые трудные времена взаимная поддержка облегчала им любые сложности.

К удивлению Теодора, его отец неожиданно проникся к внуку теплыми чувствами. Тео перевез невесту и сына в Резиденцию сразу из больницы, понимая, что штат прислуги сильно облегчит жизнь Кассандры. И, стоило им появиться в доме, с внуком пришел знакомиться Рэнд. Маленькому кадхаи удалось покорить суровое сердце деда, и Тео лишь усмехнулся мысленно. Его отец был готов любить кого угодно, только не родного сына. Впрочем, теперь это не имело значения. Тео нашел тех, кто любили его. Свою собственную семью.

Грация появление в доме маленького ребенка и его матери проигнорировала. Мартин же, укативший учиться в столицу, дома вообще не появлялся, что не могло Теодора не радовать. Видеть сводного брата он не хотел и сожалел лишь о том, что тот, наряду с Оливией, не внял хорошему совету.

Если бы эти двое улетели с Танши, то сильно облегчили бы жизнь Тео. Увы, они оказались слишком самонадеянны.

И, когда Крису исполнилось полгода, и малыш стал достаточно самостоятельным, чтобы его можно было оставлять с няньками, Тео приступил к делу. Даже двум делам, одно из которых было более чем приятным — подготовка к свадьбе. Кассандра не настаивала на пышной церемонии, но и против ничего не имела, охотно участвуя в организации. А Теодору хотелось, чтобы свадьба получилась идеальной, самой лучшей, особенной — для такой особенной девушки.

Но, насколько приятным было это дело, настолько же неприятным — другое. Тео предъявил обвинение Мартину и Оливии.

Разумеется, отец его поначалу не поддержал. Созывать Совет самостоятельно Тео еще не имел права, а обращение с такой просьбой к Владетелям иных Родов понимания бы не встретило. Кто прислушается к мальчишке, которому не поверил даже родной отец? Поэтому Теодору предстояло убедить отца в своей правоте. Вот только Рэнд ничего не хотел слушать, полагая, что Теодором движет желание отомстить брату.

— Это тобой движет слепое нежелание верить в его виновность! — вспылил в конце концов Тео. — О, уверен, если бы он пришел с подобным обвинением, Совет был бы собран в тот же день!

— Разумеется, нет! — возразил Рэнд. — Я никому не поверил бы, что один из моих сыновей желает смерти другому!

— Вот как? А теперь подумай, что Мартин планировал стать опекуном племянника, при том, что у ребенка вроде как должен остаться дед-кадхаи. Ты точно уверен в его сыновьих чувствах?

— Теодор! — Рэнд разгневался. — Да как ты смеешь! Мартин не мог бы желать лучшего отца, чем я! Даже ты, несмотря на свою обиду на меня, спас мне жизнь. И теперь заявляешь, что Мартин, который все имеет благодаря мне, желает мне смерти?

— Ты считаешь, он тебе благодарен? Тогда ты ошибаешься. Не сравнивай меня с ним — что бы я к тебе ни чувствовал, ты — мой отец, и во мне заложено стремление защищать тебя. А в нем этого нет, потому что Мартин — не кадхаи. И это то, что он тебе не может простить. Как бы ты не любил его, как бы не баловал — он всегда будет помнить, что не родня тебе, потому что он — человек.

— Я дал ему все!

— Даже Грация признает, что упустила воспитание сына. А уж она в нем души не чает.

Рэнд не нашел, что возразить. Он и сам понимал, что чрезмерно избаловал приемного сына, позволив Мартину вырасти в атмосфере вседозволенности. Но он не хотел признавать, что любимый сын вырос бессердечным. И уж точно не мог и мысли допустить, будто Мартин желает ему смерти.