Между делами (ЛП) - Джинджелл Вэнди

Телефон пискнул, сообщая, что сообщение закончилось, и я фыркнула. Ну что ж, этого вполне достаточно.

Я вернулась к разговору, чтобы сказать Зеро:

— Он не отвечает. Ты ведь раньше тоже отправил ему сообщение, не?

— До того, как я пришёл. Я тоже ничего не получил в ответ; нам придётся сделать крюк по дороге домой, чтобы посмотреть, сможем ли мы встретиться с ним.

— Ты уходишь, — печально сказал Ральф. Это не вопрос, а констатация факта.

— Погодь, — сказал я. — У нас есть ещё кое-что, на что стоит обратить внимание.

— Eomma, — сказала Джин Ён, не переводя это для ревенанта. — Где его мать?

Я кивнула.

— Именно так. Эй, малыш, есть ли в этом доме какая-нибудь часть, которая отличается от остальных?

Ревенант посмотрел на меня большими глазами.

— Мамина комната отдыха. Я туда больше не хожу.

— Да? Что в ней особенного?

— Я не знаю, — сказал он. — Мне туда не разрешают заходить, но снаружи всё выглядит по-другому. Несколько человек зашли туда и больше не вышли, но это сделал не я.

Круто. Так что там тоже может быть несколько трупов.

— Мы вернёмся и поговорим с тобой, — сказал Зеро, уже направляясь к двери.

— Не парься, — сказала я Ральфу, который выглядел явно обеспокоенным, — мы не сделаем ничего, что могло бы навредить дому или тебе. Мы просто посмотрим.

— Это насчёт фейри, который превратил меня в ревенанта?

— Да, — сказала я. — Надо кое-что уточнить. Однажды я попытаюсь познакомить тебя со своей знакомой зомби. Не думай, что она будет беспокоиться из-за нескольких костей, так что тебе не нужно будет беспокоиться о том, как прилично вести себя с ней.

— Тогда я покажу вам, где это, — сказал он и побежал впереди Зеро.

Он провёл нас обратно в холл и вниз по лестнице, затем, развернувшись, мы направились к задней части дома по коридору. Он остановился на полпути и сказал:

— Мне не разрешается заходить туда, но вы можете войти. Вы ведь ничего не будете трогать, правда? Ей не нравится, когда вы трогаете вещи.

— Не боись, мы ничего не испортим, — сказала я, потому что не думала, что мы сможем пообещать ничего не трогать. — Мы скоро выйдем.

Он задержался в коридоре, пока Зеро открывал дверь в комнату отдыха, жалкий маленький призрак в темноте, которая, казалось, окутывала стены вокруг него буйством узоров на обоях, вьющихся по нему, как лианы.

Я была рада, что Зеро пошёл дальше; я была почти уверена, что знаю, что мы увидим, и я не торопилась смотреть на это слишком быстро. Джин Ён следовал за мной по пятам, от него всё ещё пахло плесенью и чем-то ещё, что, как я предположила, было средним эквивалентом пищеварительных соков дома, и он раздражённо повёл плечами, потому что всё ещё был грязным.

— Не парься, — бросила я через плечо, когда мы вошли в комнату. — Я оболью тебя из шланга в саду, когда мы вернёмся.

Он издал что-то вроде «пш-ш-ш», его верхняя губа приподнялась в легчайшем оскале, но это могло быть из-за того, что в комнате, куда мы только что вошли, отчетливо пахло плесенью, а я уверена, что Джин Ёну нравится быть самым сильно пахнущим существом в любой комнате.

Там, конечно, был труп, сидевший на стуле в дальнем углу комнаты. Её было не так-то просто разглядеть, она была окутана тенями, которые не имели реального источника и цеплялись за всё в комнате, но я могла сказать, что это женщина, по краю её юбки. Я также могла видеть, что она была мертва уже давно, потому что её тело представляло собой скорее обтянутый кожей скелет, чем плоть.

— Вот блин, — сказала я довольно хрипло. — Я уже порядком устала находить мумифицированных человеческих родителей в их домах.

— Она не мумифицирована, — коротко сказал Зеро, приподнимая одну из иссушенных рук женщины за чёрную ткань рукава.

— Как ты смеешь! — одновременно произнёс женский голос. От стены отделилась тень, мягкие, липкие нити чего-то прилипли между ней и стеной и поплыли за телом, распространяя липкость по мере продвижения.

— Я не люблю пауков, — сказал Джин Ён резким от неприязни голосом. — Что она делает?

— Как ты смеешь прикасаться ко мне! — крикнула похожая на паука женщина из-за тела. Она прошла вдоль стены так же быстро, как и появилась, из-за её спины вылетели нити и обошли нас, приглушая звуки вокруг.

— Стоит ли ей это делать? — спросила я Зеро, и мой голос тоже прозвучал немного приглушённо.

— Она может поступать, как хочет, — холодно ответил он. — Нам здесь делать нечего: мы должны уйти.

— Блин, а вот дудки! — сказала я свирепо. — Мы не собираемся оставлять её здесь, чтобы она продолжала говорить ему, какая он грязная мелкая тварь, и заставлять его думать, что он заслуживает того, чтобы его заперли в угольном подвале!

— Её голос не доносится до него, — сказал Зеро. — На самом деле, я был бы удивлён, если бы он мог слышать её по крайней мере последние пятьдесят лет.

Я нахмурилась, оглядывая комнату, и спросила:

— Ты имеешь в виду ощущение паутины? Так вот почему её тело всё ещё здесь, а не похоронено?

— Да, — сказал он со вздохом.

— Дай-ка угадаю: это то, чего я не должна была видеть?

— Это магия; и да, ты не сможешь её увидеть, если ты не… не просто человек. Чем старше становится дом и чем больше она погружается в это место, тем меньше она может соприкасаться с внешним миром. Всё, что она может сделать на данный момент, — кормить дом, а это…

— Кормит ребёнка, — закончила я. Я ткнула Джин Ёна под ребра и сказала: — Знакомо, не?

— Всё знакомо, — сказал он. — Хайион, почему мы не приходили сюда раньше?

— Мы не сосредотачивались на второстепенных делах, — сказал он. — Способ убийства был другим, и у нас не было причин думать, что это были какие-то другие убийства, кроме цепной реакции.

— И это были всего лишь люди, — сказала я. Я не хотела этого говорить, но это вырвалось само собой. — Все второстепенные убийства — все они были людьми, верно?

Зеро очень долго не мог ответить. Когда он всё-таки ответил, то спросил:

— Ты хочешь, чтобы я извинился? Да, я придавал первостепенное значение смертям Запредельных, да, но я не игнорировал эти смерти полностью, потому что они были человеческими. Скорее, мы не ожидали, что они будут настолько важны, потому что они были людьми.

— Вам всем действительно нужно поработать над тем, что вы делаете, когда считаете, что люди не важны, учитывая, что в каждом из ваших эрлингов должно быть хотя бы немного человеческой крови, — сказала я.

— Покиньте это место! — прошептал призрак-паук мрачным голосом. — Вы никогда не добьётесь здесь успеха!

— Что-то не похоже, что ты сама преуспеваешь в этом деле! — сказала я этому, когда оно принялось за следующий слой. — Что за куча мусора!

— Я укрываю своё гнездышко, — сказала она, снова скрываясь за своим телом. — Тепло, уютно и идеально. Вы не должны ни к чему прикасаться!

— А как же твой ребёнок? — спросила я её. — Он снаружи, думает, что не может войти, потому что это разозлит его маму.

Она ненадолго запнулась, затем продолжила.

— Ему нельзя входить. Он только трогает вещи и пачкает их. С самого рождения она такая ужасная мелкая тварь.

Я с горечью сказала:

— Ага, мы слышали, что ты заперла его в угольном подвале.

— Вы не можете впустить его сюда. Мне пообещали, что я никогда больше его не увижу, если останусь здесь.

— Забавно, — сказала я, и, кажется, в тот момент мой голос был таким же холодным, как у Зеро. — Это как раз то, о чём я хотела тебя спросить. Я слышала, что кто-то, возможно, спрашивал тебя, кого ты хочешь спасти — свою жизнь или его.

За моей спиной, где она всё ещё окутывала свою тьму, раздался тихий, пренебрежительный звук.

— У него не было жизни, которая не исходила бы от меня. Он мой, моя плоть и кровь; я могу делать с ним всё, что захочу. Конечно, он должен умереть за меня.

— Да ну? И как у тебя это получилось?

— Это даже больше не человек, — сказал Зеро. — Бесполезно пытаться заставить это передумать или понять, что оно сделало не так. Это воспоминание с тенями.