Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.

Я знаю, Серилла все это видит, понимает мои запасы и меры предосторожности. Но она ничего не говорит. Она соскальзывает с моей спины, бросает свою ношу в гнездо и обходит меня, становясь перед моей головой. Её лицо серьёзное.

— Ты в порядке?

— Нет, — отвечаю я.

— Ты имеешь право быть… не в порядке. — Её глаза полны сострадания, полны доброты, которую мне трудно вынести. — Киреаган, ты ушел на войну, когда всё ещё оплакивал отца…

— Его войну, — говорю я.

Она поднимает брови.

— Его войну. Он заставил меня поклясться на костях, что я выполню его договор с Ворейном. Костяные клятвы нельзя нарушить.

— Чёрт, — шепчет она. — Ки, мне так жаль.

Я моргаю, услышав, как она сократила мое имя. Думаю, мне это нравится.

— Так ты присоединился к войне своего отца, став новым правителем, всё ещё скорбя, — продолжает она. — Ты убил сотни людей. Потерял близких. И, пока скорбел по ним, сделал несколько ужасных выборов — из мести и необходимости. Эти решения не сработали так, как ты планировал, и тебе пришлось приспосабливаться к заклинанию Телисе, к этим неожиданным превращениям тел. А теперь — Мордворрен. Катастрофическая буря. Ответственность за безопасность всех и выживание твоего народа лежит на тебе и твоем брате, но я думаю, ты ощущаешь этот груз сильнее, чем он.

— У него свои раны, — говорю я. — Но он справляется с трудными ситуациями и публичными речами лучше, чем я.

— Я привыкла к тому, что многое выходит за пределы моего контроля. — Серилла кладет руку на мой нос. — Не то чтобы мне это нравилось, но это для меня привычно. А ты… ты всегда был уважаем. Тебе всегда доверяли ответственность и давали право выбора, даже до смерти твоего отца. Так что потеря контроля оказалась для тебя труднее, чем ты думал. Именно поэтому твоё тело так реагирует. А потом ещё и твои чувства к Мордессе. Ты заботился о ней, но она любила тебя, и ты чувствуешь вину за то, что не любил её в ответ. Ты чувствуешь вину за то, что выжил. Ты не думаешь, что заслуживаешь испытать ту любовь, которую она хотела от тебя. Поэтому ты изо всех сил борешься с тем, что тебе нужно, и это причиняет тебе боль.

Я отшатываюсь, глядя на неё с полным неверием, мои крылья безвольно лежат на каменном полу.

Я думал, что, оставшись наедине, она будет яростно ругать меня за ветреность, за то, что сначала отверг её, а потом объявил своей перед всеми. Но вместо того чтобы упрекнуть меня, она проявляет бесконечную доброту. И, кажется, понимает меня лучше, чем я сам, что одновременно восхищает и тревожит. Те чувства, с которыми я изо всех сил пытался разобраться… она аккуратно распутала их и разложила передо мной. Ей понадобился лишь миг.

Заметив моё удивление, она слегка смеётся.

— Никогда бы не подумала, что смогу так легко проникнуть в мысли дракона. Я попала в цель?

— Прямо в центр, — выдавливаю я.

— Отлично. — Она улыбается, похлопывает меня по носу. — Отдохни перед бурей. И, дракон… никогда больше не хватай меня челюстями.

— Не буду. Прости. Я причинил тебе боль?

— Ты был очень осторожен. Но мне было страшно. Зубы у тебя огромные. — Она поднимает мою губу своими маленькими руками. — Посмотри на это. Каждый размером с кухонный нож. Открой рот.

Я подчиняюсь, снова ощущая это лёгкое волнение где-то глубоко внутри. В её деловитом обращении с моими губами и челюстями есть что-то странно интимное. Когда я открываю рот, мой язык непроизвольно шевелится. Я чувствую вкус надвигающейся бури в воздухе.

— Я помню тебя, — шепчет принцесса моему языку, и всё моё тело замирает от возбуждения. Я пытаюсь подавить дрожь, но, похоже, она замечает это, потому что ухмыляется и обхватывает пальцами мой язык. Для неё это настоящее горсть. Думает ли она о том, как я проникал в её тело и доводил её до оргазма? Потому что я не могу думать ни о чём другом.

Она мягко тянет за мой язык, и я ощущаю, как возбуждение пробегает по всему телу. Но затем она отпускает его и неспешно удаляется, покачивая своими округлыми бёдрами, направляясь осматривать запасы еды, что я приготовил.

— Этого хватит на нас обоих на несколько дней? — спрашивает она.

— Этого должно хватить на худшее время шторма, по крайней мере. Как дракон, я могу обходиться без добычи несколько дней, если придётся. Мы справимся. — Я не говорю ей, что на подготовку к буре ушла большая часть оставшейся дичи на Уроскелле. У нас не было времени, чтобы отправиться на Острова Мерринволд, так что пришлось обойтись тем, что было, включая наших коров. Это потеря, но необходимая.

После шторма мы будем охотиться только в Мерринволд, чтобы дать возможность животным на Уроскелле восстановить свои популяции. И у меня есть мысли об истреблении популяции болотных волков, теперь, когда мы можем принимать человеческий облик и проникать в их логова. Прежде чем попытаться уничтожить волков, нам придётся пройти подготовку и развить навыки человеческих воинов.

Серилла бросает на меня острый взгляд.

— Я сказала тебе отдыхать, а ты всё планируешь и волнуешься. Перестань думать.

— Я уже не понимаю, что такое отдых, — ворчу я, ползком направляясь к гнезду и укладываясь в нём.

Она смеётся.

— Я люблю работать, но чтобы делать это хорошо, нужно уметь нормально отдыхать. Закрой глаза, а я спою тебе, пока буду разбирать вещи, что получила от Телисе. Ещё я собираюсь привести в порядок запасы еды — они в ужасном беспорядке.

Пещера отзывается тихим эхом на её сладкий голос, а мелодия, которую она напевает, настолько успокаивающая, что я даже не замечаю, как засыпаю. Меня пробуждает огромный взрыв грома, и я срываюсь с гнезда, мои шипы настороженно торчат, а губы издают рычание.

На мгновение мне показалось, что гора раскололась пополам. Но моя пещера всё ещё здесь, прочная и невредимая. Потоки дождя с шумом обрушиваются на выступ снаружи, стекают вниз, исчезая в пустоте.

Серилла съёжилась в моём гнезде. Теперь она в белом платье из тонкой ткани — должно быть, отложила оранжевое платье на потом. Я должен был сказать ей, как мне понравилось то пламенного цвета платье, но и в этом она выглядит очаровательно. Хотя она напугана. Мордворрен принёс с собой кромешную тьму, а она не видит в темноте, как я.

— Киреаган? — тихо зовёт она.

Прежде чем я успеваю ответить, ослепительная белая молния разрезает небо так близко, что я слышу её шипение. Серилла вскрикивает. Острый едкий запах обжигает мои чувствительные ноздри, словно горит сам воздух, несмотря на завесу ливня.

— Киреаган! — кричит принцесса.

— Подожди минуту.

Я нахожу два своих камня дайра и перемещаю их в центр пещеры. Своим дыханием нагреваю их, пока они не начинают светиться, как фонари. Затем я возвращаюсь в гнездо и обвиваю её своим телом. Она подползает ко мне вплотную, дрожа, прижимается к моей бронированной груди. Мне мучительно хочется быть в человеческом обличье, чтобы чувствовать больше, чем просто давление её тела. Я хочу ощущать её кожу под пальцами, её грудь в своих ладонях, её губы на своих. Я так сильно жажду этой близости, что замираю, задержав дыхание.

Ощущение дрожи проносится через меня, и вдруг я становлюсь им — своим другим «я», гораздо меньшим и стройнее, чем драконья форма, но всё же крупнее, чем принцесса, достаточно крупным, чтобы дать ей чувство безопасности и покоя.

Серилла отшатывается назад на солому, когда моё массивное тело исчезает из-под неё. Она садится, выглядя растерянной.

— Что только что произошло?

— Я это сделал. — Я тоже сажусь, улыбаясь. — Я захотел сменить форму, и у меня получилось.

— Что ж, я вижу. — Она протягивает руку, убирает мои длинные чёрные волосы с лица и распутывает прядь, зацепившуюся за рога. Её губы приоткрываются, чтобы сказать что-то ещё, но ветер снаружи вдруг поднимается до пронзительного визга, настолько похожего на человеческий крик, что её глаза расширяются от ужаса. Визг продолжается, взлетая и опадая, яростный стон, балансирующий между скорбью и безумием.