Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.

— У моего брата язык из золота, — громко говорит Киреаган с улыбкой в голосе. — Мне повезло служить клану вместе с ним.

Это изящное признание того, что он менее искусен в публичных выступлениях, чем брат. Другие драконы тихо смеются над его замечанием, и Варекс безупречно берет ситуацию под контроль, направляя женщин отойти назад и сгруппироваться, а драконов — собраться вокруг центральной каменной плиты.

Я не вижу ни Телисе, ни Эшвелона. Но ко мне подходит Джессива, протягивая руки. Я бросаю ей свой сверток и с трудом спускаюсь с плиты, не причинив себе вреда.

Долину заполняет шум драконов — взмахи крыльев, удары лап, их голоса, рычащие на драконьем языке, пока они быстро планируют свое выступление. Под прикрытием этого гула Джессива поворачивается ко мне, кладет сверток между нами и говорит:

— Каждой из нас сегодня дали свежую одежду, мыло и несколько других вещей.

— Я рада. — Я пытаюсь взять свои вещи, но она не отпускает. Под прикрытием одеяла, обернутого вокруг свертка, она что-то мне передает. Я касаюсь острого края, и мой взгляд тут же устремляется к ее глазам.

Она четко шепчет одними губами:

— Убей принца. Этим.

Ее пальцы сжимают мои вокруг предмета. Это изогнутый нож или, возможно, коготь. Бесполезный против дракона, но для человека он может быть смертельно опасен.

Она дает мне оружие. Она хочет, чтобы я убила Киреагана, когда он будет в человеческом облике.

— Он не выберет меня, — шепчу я.

— Ты можешь выбрать его, — говорит она. — А я выберу его брата.

Ее взгляд полон решимости, в нем нет ни капли сомнения. Она намерена свергнуть руководство драконьего клана, надеясь, что хаос, который последует за этим, даст нам шанс на побег.

Джессива делает шаг назад, оставляя мне оружие и мои вещи. Мне удается спрятать коготь-нож в складке свертка, прежде чем положить его рядом с ближайшим камнем. Я заберу его позже, когда пойму, с каким драконом мне предстоит уйти.

Вчера я думала, что Киреаган вот-вот признается мне в любви. Очевидно, я неправильно поняла его намерения. Я вела себя как дура, зажимая ему рот, паникуя из-за признания, которое он даже не собирался делать. Сегодня он ясно дал понять, что не испытывает ко мне никаких чувств.

Киреаган и Варекс оба сказали, что женщины могут сами выбирать своих тюремщиков, стражей, партнеров — кем бы драконы сейчас себя ни называли. Я могла бы выбрать Киреагана против его воли. Но это кажется неправильным. Лучший вариант для меня — выбрать другого дракона, того, кто добр, умен и уже испытывает чувства к другой пленнице.

Голубой дракон, Роткури, кажется очевидным выбором. Я уверена, он позаботится обо мне и защитит меня во время шторма. И, судя по тому, как его пленница минуту назад гладила его плечо, между ними все еще кипит страсть. Он точно будет трахать ее. Возможно, я смогу предложить ей немного травяного контрацептива, который мне дала Телисе, если она хочет секса, но не горит желанием выдавливать из себя драконьи яйца.

Я чуть не смеюсь, стоя среди женщин и думая такие нелепые мысли. Эта ситуация настолько абсурдна, что выходит за пределы всего, что я когда-либо могла представить. Я думала, что мой лучший шанс на достойную жизнь — это вполне привлекательный принц из соседнего королевства, который, возможно, будет хорошо ко мне относиться, с которым я могла бы наслаждаться дружбой, если не любовью. Я была полностью готова рожать детей от этого гипотетического принца и сделать этих детей целью всей своей жизни.

Смешно то, что меня действительно «забрал» принц, и ему действительно нужна спутница, чтобы стать матерью его детей. Но в моих фантазиях такая жизнь включала определенные удобства: чистые, прекрасно обставленные комнаты в великолепном дворце, изысканные блюда каждый день, прекрасные сады, где я могла бы играть с детьми и питомцами. Дом, а не пещера. Сшитую по мне одежду, а не платья, подобранные наобум. Еду, приготовленную на настоящей плите.

Драконы стараются, насколько это возможно, полагаю. Признаю, другие женщины выглядят вполне ухоженными — теперь они куда чище, одеты в свежую одежду. Никто из них не плачет и не выглядит столь отчаявшейся, как в первый раз, когда я их встретила. Интересно, сколько из них сблизились с конкретным драконом — или даже с несколькими. В конце концов, самцов-драконов больше, чем женщин. Некоторые могут остаться без спутницы, а это, согласно словам Киреагана, ослабит их магию.

Пятеро драконов-мужчин отошли в сторону, похоже, больше интересуясь друг другом, чем происходящим действием. Двое из них выглядят особенно нежно настроенными друг к другу. Как и у людей, думаю, некоторые драконы находят, что любовь и удовлетворение, которых они жаждут, лежат за пределами пары «мужчина-женщина» — или вообще за пределами любого гендерного определения.

Кто-то касается моей руки, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Гвенет, женщину, которая побежала в лес впереди меня.

— Значит, тебя тоже снова поймали, — бормочу я.

— Нет, — отвечает она. — Я вернулась сама. Когда увидела больше острова, то поняла, что драконы — мой лучший шанс на выживание. И я обнаружила… — Она прикусывает губу, ее взгляд становится мягким и отстраненным. — Они не такие ужасные, как я думала. Они нуждаются в нас. А быть нужной, желанной… страстно жаждаемой… для меня это что-то значит.

Ее слова глубоко меня трогают. Я хочу поговорить с ней больше, задать вопросы, разобраться в чувствах, что сталкиваются в моем сердце. Но прежде чем нахожу, что сказать, драконы начинают свою песню.

Сначала низкий, резонансный гул, рождающийся где-то глубоко в груди каждого дракона. Одни выстраиваются в круг вокруг огромной центральной плиты, другие усаживаются на нее, а около дюжины поднимаются в воздух, синхронно взмахивая крыльями. Тем временем драконы на земле топают лапами, создавая ритм, в который вплетается глухой удар их огромных хвостов.

Гром их движущихся тел пробивается прямо до моих костей, заставляя сердце биться быстрее. Музыка всегда сильно на меня влияла, а в этом первобытном ритме есть что-то, что вызывает дрожь в коленях. Ветер, порожденный величественными крыльями, растрепывает волосы женщин. Глаза каждого дракона горят пламенем, пасти обнажены, шеи гордо выгнуты, рога сверкают.

— Черт, какие же они красивые, — шепчет женщина за моей спиной.

Топот, гул и удары продолжаются, и группы из шести драконов отделяются от остальных, начиная танцевать. Некоторые выглядят неловко, взмахивают крыльями, покачивают головами, кружатся, словно гоняются за своими хвостами. Другие двигаются с естественной грацией, превращая даже самые нелепые движения в нечто чувственное. Я пытаюсь сосредоточиться на Роткури, который с радостью машет своими голубыми крыльями и кружится в веселом танце, кивая своей гладкой головой. Но Киреаган находится в той же группе, и я не могу оторвать от него взгляд.

Он танцует, словно сражается. Его шея извивается вперед, пасть щелкает в такт ритму. Он кружится, будто готовится к прыжку, размахивает когтями, словно атакует добычу. Каждая линия его тела, от узких желтых глаз до самого кончика хвоста, излучает ярость, страсть и жажду. Он гибкий, великолепный, порочный. Я совершенно очарована, и когда его группа отступает, освобождая место для другой, я испытываю разочарование.

Он не хочет меня. Он сам это сказал. Мне нужно сделать правильный выбор ради своей безопасности. К тому же я предпочла бы избежать решения о том, убивать его или нет.

О чем я думаю? Я не могу убить его. Несмотря на все его ошибки и на то, как мы иногда относимся друг к другу, я просто не могу. Возможно, как наследная принцесса, я обязана заботиться о других пленницах и обеспечивать их возвращение домой, но не ценой его жизни. Я отказываюсь. Если Джессива хочет уничтожить двух принцев, ей придется делать это самой.

Стоит ли предупредить Киреагана, что Джессива планирует убить его брата? Он может испепелить ее на месте. Возможно, лучше сказать напрямую Варексу, чтобы он был начеку. Но будет ли это предательством моего народа?