Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.

— Мордворрен, — говорит Киреаган. — Ты о нем слышала?

— В школе, — выдыхаю я. — Он уничтожил часть нашей столицы десятки лет назад. А потом прошел неподалеку от южного побережья, когда я была маленькой, но свернул и ушел обратно в море.

— На этот раз нам не удастся избежать его. Он будет здесь через два часа или меньше, и, судя по рассказам, может продолжаться несколько дней. Другие драконы и я весь день охотились, запасая рыбу и дичь, чтобы пережить бурю. Женщины тоже собирали припасы много часов подряд.

Я крепче прижимаю сверток к груди.

— Ты оставил меня там, у горячих источников. Я могла бы пойти с тобой. Я могла бы помочь.

— Я ушел, потому что у меня были другие дела, — отвечает он. — Но, увидев шторм, я понял, что это придется отложить. Наше выживание важнее всего. У меня не было времени возиться с избалованной принцессой, которая предпочитает прятаться по углам, вместо того чтобы делать, как ей говорят.

— Если бы ты вернулся и объяснил, что происходит, я бы вышла. Но, может быть, ты подумал, что от меня мало пользы в поисках припасов, ведь я такая слабая и избалованная девчонка.

— Хватит! — почти рычит он, и мое сердце сжимается. — Драконы и люди собираются прямо сейчас. Когда мы прибудем, нужно будет решить, где каждый сможет укрыться.

— Черт, — вырывается у меня, когда я наконец осознаю. — Жар спаривания начнется во время шторма, да?

— Да.

— Что будет?

— Я не знаю. Но вчера был последний раз, когда мы были вместе. Раз уж ты так меня презираешь, выберешь другого дракона, чтобы пережить Мордворрен.

Его слова больнее, чем должны быть.

— Прекрасно. Я останусь в большой пещере с остальными женщинами.

— Никто не может остаться в той пещере. Во время сильных дождей она затапливается.

— А что если женщины останутся вместе в другой пещере, выше в горах? — предлагаю я. — Только люди, без драконов.

— Где бы ни содержались пленники, с ними будет хотя бы один дракон. Мы не оставим ни одну группу без защиты в это время.

— Без защиты? — усмехаюсь я с сарказмом. — С вами, монстрами, мы в гораздо большей опасности.

Он не отвечает. Ветер усиливается, хлещет по моим щекам, пока мы летим над полями, усеянными свежими драконьими костями, над зубчатыми скалами, возвращаясь к горам, где расположены пещеры драконов. Мы пролетаем над разрушенным лагерем, где раньше пленницы разводили костры. Теперь он пуст, не души.

— Они ждут в Раковинной долине, — говорит Киреаган. — Это место сбора для драконов. Если встать на каменную плиту в ее центре, все в долине услышат сказанное.

Я не отвечаю. Дыхание перехватывает, а из-за яростного ветра слезы текут из уголков глаз. К тому же я злюсь на него. Он отверг меня, так что я должна выбрать кого-то другого. Но что бы я ни сделала, не могу быть уверена, что буду в безопасности. И не могу защитить остальных женщин.

— Ты должен пообещать мне, что никто не будет спариваться под принуждением. — Мой голос, тонкий, словно нить, едва прорывается сквозь ветер. Но Киреаган меня слышит.

— Я уже объявил смертную казнь любому дракону, который решится на такое.

— О. — Это, наверное, облегчение, но совсем небольшое. Никто из нас точно не знает, как жар спаривания повлияет на драконов теперь, когда они могут принимать человеческий облик. Будет ли желание слишком сильным, чтобы они могли себя контролировать?

— Всё это неправильно, небезопасно, — выдыхаю я, чувствуя, как комок в горле мешает говорить. — Это всё из-за тебя. Ты сделал это, притащив нас сюда, похитив Телисе. Ты поставил нас всех в эту ситуацию. Что бы ни произошло, это будет на твоей совести.

— Конечно будет, — рычит он. — Никто другой не несет никакой ответственности. Всё — мое. Но теперь этого уже не избежать — ни шторма, ни заклинания, ни жара спаривания. Мы должны справляться, как можем. Готов поспорить, ты будешь рада избавиться от меня.

Он резко ныряет вниз, и я вскрикиваю от внезапного падения. Но я уже научилась держаться, сжимая его бока коленями и бедрами. Это похоже на езду на огромном, необъезженном жеребце.

Когда я забралась на него, то подоткнула оранжевое платье, и теперь его огненные юбки развеваются вокруг меня, пока Киреаган приземляется с громовым грохотом черных крыльев. Я неуклюже сползаю с его спины, крепко сжимая свой сверток и остро ощущая, как десятки драконов и людей смотрят на меня. Слава богам, я выбрала оранжевое платье, а не белую рубашку.

Глаза зрителей меня не пугают. Я привыкла к тому, чтобы ходить перед толпой, привыкла быть под пристальным взглядом — вызывать аплодисменты, критику, восхищение. Привыкла, что люди оценивают всё, что я ношу, и всё, что я делаю, начиная с самых незначительных действий и заканчивая мельчайшими изменениями в выражении лица.

Спокойно кладу свои вещи, приглаживаю юбки и становлюсь рядом с Киреаганом, слегка касаясь его шеи ладонью. Он напрягается, словно хочет отстраниться от моего прикосновения, но не делает этого.

Мы стоим на большой каменной плите, напоминающей платформу, на которой могла бы стоять королевская чета. Остальные драконы и люди собрались чуть ниже, на дне долины.

Из толпы выпрыгивает стройный черный дракон и приближается к Киреагану. Это его брат, Варекс. Он говорит тихо, но его голос разносится по долине, звучный и отчетливый.

— Самцы хотят исполнить брачные танцы, брат, — говорит он. — Я сказал им, что мы позволим.

— Нет времени, — рычит Киреаган. — Шторм почти настиг нас. Мы должны быстро выбрать себе спутников и укрыться.

— Время еще есть, — Варекс поднимает голову выше, чем у Киреагана. — Это важная традиция, ритуал, передающийся из поколения в поколение. Чтобы сэкономить время, вместо того чтобы каждый дракон выступал по отдельности, мы можем танцевать вместе, все сразу.

— Так это не делается, — возражает Киреаган.

— Это называется компромиссом, — голос Варекса становится глубже, а в его ноздрях мелькает пурпурное свечение. — Для меня это важно, и если мы действительно делим правление Уроскелле, ты позволишь мне принять это решение. Я уважаю каждый твой выбор и поддерживаю тебя во всем. Поддержи меня в этом.

Меня поражает, что они ведут этот откровенный разговор на глазах у всех. Моя мать никогда бы не позволила нам показать себя перед публикой иначе, чем как преданная родительница и послушная дочь. Если бы я хоть намекнула на несогласие с ней при нашем народе, я знала, что меня ждет: долгие тирады, жестокие пощечины и лишение привилегий. Даже после того как мне исполнилось двадцать, она дала понять, что я принадлежу ей — что я не партнер, а ценное имущество, объект.

Наблюдая за партнерством между Киреаганом и Варексом, я чувствую, как сердце сжимается от боли. Особенно когда Киреаган склоняет голову перед братом.

— Я поддерживаю тебя.

— Тогда у нас будет музыка, — объявляет Варекс. — Леди Элекстана, вы могли быть пленницами вначале — трофеями войны, добычей нашей мести, — но, думаю, я выражу общее мнение всех драконов здесь, сказав, что вы стали для нас гораздо большим. Вы — почетные гостьи, прекрасные подруги, дорогие спутницы. Вы — наше спасение. Как мой брат провозгласил сегодня утром, ни одна из вас не будет принуждена спариваться с каким-либо драконом, в любой форме. Но если вы сочтете нас достойными своей благосклонности в этот сезон, мы будем поклоняться вам, как вы того заслуживаете, и оберегать вас столько, сколько вы позволите. Ни одна пара, сформировавшаяся во время жара, не будет связана обязательствами. Это время радости и, да, времени рождения потомства. Но яйца, как только они будут отложены, станут исключительно ответственностью самцов. Вы будете свободны жить так, как пожелаете, с драконом, которого выберете сегодня, или без него.

Я толкаю Киреагана локтем в шею и бормочу:

— Почему ты не мог сказать это так же?

И, конечно же, мои слова разносятся по всей долине. Все слышат их.

Горячая волна приливает к моему лицу, когда я осознаю, что натворила. Я унизила Киреагана, поставила под сомнение его лидерские качества перед всем кланом и всеми женщинами.