Твоя на одну ночь (СИ) - Иконникова Ольга

Он уже находился в столице – а ведь королева говорила, что ему нужно было всего лишь повидать больную мать. Не мог же он рассчитывать на то, что кто-то во дворце (особенно сам король!) принесет ему извинения за то, что он столько лет вынужден был прозябать в гарнизоне на границе Эльзарии? И уж тем более он не мог надеяться, что королеве Лилиан позволят обменяться с ним хотя бы парой слов.

– Простите, ваше величество, но я вынужден настаивать на разговоре прямо сейчас!

Похоже, генерал знал короля ничуть не хуже, чем я.

– Одумайтесь, ваша светлость! – угрожающе прошипел его величество. – Ваше поведение недопустимо. Но я готов объяснить его той дальней дорогой, что вам пришлось проделать до Луизаны. Отправляйтесь домой и хорошенько выспитесь.

Гости напряженно молчали, как и я, не понимая, что происходит. Я снова посмотрела на королеву – на ее бледных щеках играл лихорадочный румянец. Она смотрела на Дюплесси, не отрываясь, но не делала ни малейшей попытки вмешаться в разговор. Впрочем, зная ее характер, я и не ждала от нее ничего подобного.

– Ваше величество, этот разговор не займет много времени, – генерал едва заметно пошатнулся. Видно было, что он измучен и устал. – И я буду говорить не о себе. Вы знаете – я никогда не просил у вас ничего для себя лично, – тут он смутился (должно быть, подумал о том, что всё-таки просил – руку принцессы Лилиан) и уточнил, – ни титулов, ни денег, ни орденов. Но в моем гарнизонном госпитале все десять лет, что прошли с подписания мирного договора, находятся несколько десятков солдат и офицеров, пострадавших во время войны физически или умственно. Кто-то из них потерял отдельные части тела, кто-то – память, кто-то – рассудок. Они не могут вернуться домой по разным причинам. В свое время своим высочайшим указом, ваше величество, вы закрепили их за нашим госпиталем, но, должно быть, позабыли выделить деньги на их содержание. Я неоднократно писал об этом и в военное министерство, и в министерство королевского двора, но ни разу не получил конкретного ответа. Меня кормили обещаниями, и я ждал, когда же в столице вспомнят о тех героях, которые позволили Эльзарии выстоять в той войне. Мы не роптали и ничего не требовали бы, если бы средств, выделяемых на наш гарнизон, хватало бы и на еду и лечение наших больных. Но ни продовольствия, ни лекарств не хватает, и люди голодают уже который месяц.

Я слушала его без большого удивления – я прекрасно понимала, в каком состоянии находится государственная казна. Большая часть доходов шла на содержание королевского двора – балы, приёмы, наряды, драгоценности, ремонт дворцов. Где уж тут было подумать о солдатах?

– Вам не следовало, ваша светлость, обременять его величество подобным вздором, – от толпы отделился герцог Лурье. – Буду рад видеть вас у себя в министерстве завтра утром. Я попробую изыскать немного средств, но вы должны понимать – в Эльзарии слишком много гарнизонов, чтобы мы могли удовлетворить запросы каждого. Впрочем, это тема для более приватного разговора.

Король поморщился, явно недовольный тем, что этот вопрос был поднят в присутствии камрийских гостей, и резко бросил:

– Надеюсь, вы довольны, ваша светлость? Ступайте уже! Уверен, герцог Лурье сделает всё возможное, чтобы вам помочь.

Дюплесси отвесил еще один поклон, щелкнул шпорами и удалился. Он донес до его величества то, что столько лет не могли донести его депеши, и теперь только сам король должен был решить, как о нём станут отзываться в далеком гарнизоне.

Настроение у всех присутствующих было испорчено, а когда сверкнула молния, и на траву упали первые капли дождя, стало понятно, что праздник прервется.

Дети плакали и топали ногами, но взрослые уже тащили их в сторону дворца, к парадному входу которого потянулись и кареты.

– Он приехал, ваша светлость! – вцепилась в мою руку Лилиан. – Он всё-таки приехал!

Я ничего не сказала в ответ. Мне не хотелось разочаровывать ее, но мне показалось, что генерал Дюплесси вернулся в Луизану вовсе не для того, чтобы увидеть королеву.

Когда Джереми заснул, я поднялась в комнату Мелани и рассказала ей почти всё о том, что случилось во дворце. Я умолчала только о том, что было связано с Аланом – эту тайну я не могла доверить даже ей.

– С Джереми точно всё в порядке? – забеспокоилась она.

– Да, он огорчен лишь тем, что на турнире не смог получить главную награду из рук королевы Лилиан. Уверена, он продолжит сражаться даже во сне.

Мелани удовлетворенно кивнула, и успокоившись по поводу Джереми, в моем рассказе сразу выделила то, что сейчас тревожило и меня саму.

– Но как могло случиться, что наши доблестные солдаты влачат столь жалкое существование? Я думала, что всем, кто стал инвалидом на той войне, положена какая-то пенсия. И неужели его величество может устраивать столь пышные балы, зная, что в гарнизонах голодают те, кто охраняет наши границы?

Она высказала эту крамольную мысль и испугалась сама.

– Боюсь, его величеству нет дела до каких-то солдат, – горько усмехнулась я. – И герцог Лурье при встрече с Дюплесси предпочтет отделаться жалкой подачкой. Если он вообще захочет встретиться с генералом.

– Я видела Дюплесси однажды, – сказала Мелани, – когда его армия проходила через наш городок. Мы все тогда восхищались его доблестью и умением принимать правильные решения на поле боя, – голос ее дрогнул, а по щеке предательски покатилась слеза. – В тот день я видела своего брата в последний раз. Я получила от него еще несколько писем, а потом пришло известие, что Дидье погиб в битве при Сарези.

Я села рядом с ней, обняла ее за плечи. Хотя прошло уже много лет, она до сих пор не могла оправиться от смерти брата, и каждую годовщину сарезийской битвы она, запершись в комнате, молилась с раннего утра и до поздней ночи.

– Ох, Джейн, надеюсь, герой, которым восхищается вся Эльзария, не будет обвинен в непочтительности к королю? – она шмыгнула носом и поднесла платочек к покрасневшим глазам. – Это будет просто ужасно.

Я не думала, что его величество решится на то, чтобы отправить национального героя в отставку или, тем более, арестовать его. Нет, король не станет действовать открыто. Я боялась другого – что, прикрываясь интересами государства, его величество или герцог Лурье решатся применить тайную магию иди даже какой-нибудь яд. Хотя если Лурье мечтает о войне с Камрией, генерал еще может оказаться полезным.

– Знаешь, о чём я подумала, Джейн? – тихо спросила Мелани, положив голову мне на плечо. – Что мой долг – хоть как-то помочь этим несчастным солдатам. Нет-нет, не считай меня сумасшедшей! Я должна сделать это в память о брате! Если генерал Дюплесси мне позволит, я отправлюсь в гарнизон вместе с ним. Не сомневаюсь, что в госпитале нужны помощники. Я могла бы делать перевязки или стирать белье.

Я не сочла ее сумасшедшей – она вполне была способна поступить именно так. Она не испугается грязной и тяжелой работы. Но всё-таки я была намерена остановить этот благородный порыв.

– Мелли, это ничего не даст, – мягко возразила я. – Ты только станешь там еще одним лишним ртом. А ты же слышала – они и так голодают. Давай поступим по-другому – поедем утром к генералу и спросим, какая сумма требуется им на закупку продовольствия. Уверена, мы сможем ее изыскать. Мы уже так долго кормим его величество, что вполне можем покормить и тех, кто действительно в этом нуждается.

Мелани отстранилась и посмотрела на меня с обожанием.

– О, Джейн, неужели ты и вправду сделаешь это?

Я велела ей ложиться спать, пообещав, что мы отправимся к Дюплесси сразу после завтрака.

На следующее утро за столом Мелли не смогла съесть ни кусочка, да и у меня, признаться, не было аппетита. Было еще слишком рано для визитов, но я боялась, что генерал не сможет сдержаться на встрече с Лурье и наделает глупостей, и потому велела заложить экипаж.

Когда мы подъехали к дому генерала, там уже стояла чья-то карета. Я уже собиралась выйти из своей, когда Мелани вдруг указала мне на спускавшегося с крыльца господина с седыми усами.