Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари

После этого мистер Бальфур прислал мне сообщение, уведомив, что тело опознали как Финнегана Харлоу, и на его телефоне были сообщения с заблокированного номера, подчёркивающие, что женщине ни в коем случае нельзя вредить, только напугать. Причина смерти: конечная стадия хронической сердечной недостаточности, где нарушение функций органа было настолько серьёзным, что патологоанатом выразил изумление, как Харлоу вообще прожил так долго.

И всё же мистер Бальфур настоял, чтобы я либо оставалась в доме, либо брала с собой охранников, если буду выходить. Он предложил, чтобы водитель встретил Эсте в соседнем городе Шелдон и довёз её до особняка; и дал мне адрес ресторана Лафитте, у которого они должны были встретиться.

Незадолго до наступления сумерек я пошла выпустить Руфуса, выйдя в задний двор, и по обе стороны от меня мгновенно оказались двое возвышающихся мужчин, сочившихся той же аурой, что я чувствовала той ночью в Криолло.

— Мисс Грей, я Джесси, — сказал мужчина справа от меня. — Это Бёрк. Мы дневная смена, вот-вот передадим пост ночной.

Я подняла взгляд выше — и милостивый Боже, ещё выше — чтобы посмотреть в глаза Джесси и застряла там. Он воплощал собой мягко сдерживаемые силу и угрозу.

Его глаза говорили, что он видел войну и пережил её, делая вещи, к которым ни один человек не должен быть принуждён. От него исходила терпеливая, обречённая сила, словно он в какой-то момент принял, что он и абсолютно необходимый, и стопроцентно расходуемый, и что из-за всех зол мира он стал самым смертоносным из них, чтобы держать порядок и свет. Моё сердце сжалось, пока я смотрела в серые глаза, бушующие штормами, и всё же очень, очень тихие, и у меня возник внезапный образ внушительного бронированного чёрного краба, сидящего внутри его черепа, сжимающего в клешнях сияющую жемчужину, держащегося за неё всей своей мощью, и я поняла, что это последние крупицы его человечности, которые он столь свирепо охранял.

— Очень приятно, — сказала я совершенно искренне, поворачиваясь приветствовать Бёрка и находя схожие глаза и крепко сдерживаемую смертоносность. — Я направлялась всего лишь до оранжереи.

— Мы сопроводим вас, — сказал Джесси, изучая моё лицо. — Соболезную вашей потере, мисс Грей. Джеймс рассказал нам о вашей матери.

Я моргнула и осознала, что к моему абсолютному стыду, дверь на балкон была приоткрыта, пока я рыдала прямо над их постом. Эти ожесточённые мужчины, испытавшие зверства войны, слышали, как я рыдаю будто потерянная сирота.

Нежность, которой я бы не ожидала, промелькнула в глазах Джесси, и он пробормотал:

— Молитесь, чтобы никогда не настал день, когда вы сможете уже не плакать вот так.

Повернувшись, он начал идти к оранжерее, с Бёрком позади, и я пошла за ним, сжимая ладони в кулаки, чтобы не схватить Джесси за руку и не затащить его в ближайший тенистый альков для лихорадочного, взрывного секса. Большой мужчина, который страдал, жертвовал собой ради нуждающихся; его сочувствие, уважение к моим слезам сразило меня, разворошив мою похоть. С другой стороны, в последнее время её ворошило абсолютно всё.

У входа он повернулся, посмотрел на меня и тихо сказал:

— Я служу по своей воле, и я здесь для всего, что вы от меня пожелаете, мисс Грей. Ночи долгие в одиночестве.

Я представляла, что прикосновения доброты и желания — это бальзам для души Джесси после испытанных им ужасов, и что во всепоглощающей страсти, посвящённой лишь чужому телу, он мог на время забыть свою боль. В этом мы были одинаковы.

— Вы здесь, — прорычал позади меня Девлин, — чтобы охранять кровную наследницу. И ни для чего больше.

«Шоколад, шоколад всюду, но ни одну плитку нельзя съесть», — напомнила я себе.

— Я бы хотела побыть одна в оранжерее. Внутри я буду в достаточной безопасности. Вы можете наблюдать за мной через стекло.

— Такое нас не устраивает, мэм. Мы выпустим вас из виду за листвой, — отрывисто произнёс Джесси.

Я испытала вспышку раздражения на Девлина из-за того, что Джесси вернулся к формальностям. Мне нравилось быть мисс Грей, а не мэм. Окружённая слишком большим количеством тестостерона, чтобы сохранять умиротворение, я открыла дверь оранжереи, наблюдала, как Руфус вылетает, низко парит и исчезает во мраке, затем быстрым темпом пошла обратно в дом, через плечо пожелав трём мужчинам доброй ночи, закрыв дверь и не удостоив их дополнительными взглядами.

Я провела ещё одну беспокойную ночь в пугающих снах о тёмных коридорах и архаичных гримуарах, которые умели летать, преследовали меня, маниакально гогоча склеенными страницами; об ужасающих кострах и притаившихся мужчинах жестокого, замкнутого сорта; о безликих существах в серых плащах, которые осторожно наблюдали из тихих уголков моего разума за каждым страхом, с которым я сталкивалась, и за каждой моей реакцией.

Когда утренние лучи скользнули по моей кровати, прогоняя сумрак тенистых снов, я проснулась с одной сияющей мыслью.

Пятница — Эсте скоро будет здесь!

Её затмила мрачная мысль.

Оставалось ещё много часов до того, как ей разрешено будет приехать, и зная Эсте, это подвергало моё наследство опасности.

Ох, как быстро это стало моим наследством; вещью, которую я никому не позволю у меня отнять.

***

В тот день я даже не пыталась чего-либо достичь. Впустив Руфуса и жадно умяв завтрак из самых толстых ломтей бекона под кленовым сиропом, что я видела в своей жизни, яиц пашот, а также свежих томатов с петрушкой и зелёным луком, которые я собрала из горшочков, расположенных на декоративных лесенках, я бродила по южному крылу, знакомясь с коридорами и комнатами, приветствуя встречавшийся мне персонал, прижимала ладони к панелям и охотилась на потайные двери. Я нашла ещё две, которые просто соединяли коридоры в ненавязчивой манере, не таили в себе ни тайн, ни спрятанных сокровищ.

Я не имела желания возвращаться в тенистое, сбивающее с толку северо-западное крыло, хотя я планировала уговорить Эсте завтра отправиться со мной на исследование, узнать, что она подумает о странной книге, при условии, что та снова будет «общаться».

Я поставила свои тревоги на паузу, включая и мамино убийство, и попытки напугать меня, вместо этого сосредотачиваясь на радостях поместья Кэмерон и предвкушая приезд моей лучшей подруги. Эсте умела смотреть на жизнь с эклектичной, артистично свежей точки зрения, и это неизменно помогало мне прояснить свой путь. И если она действительно что-то знала, если мама доверила ей секреты, которых никогда не рассказывала мне… что ж, я изо всех сил постараюсь сосредоточиться на радости из-за того, что мама хотя бы планировала наперёд.

Когда к четырём часам Эсте не приехала и не ответила на мои сообщения о встрече у Лафитте, я начала беспокоиться. Я написала мистеру Бальфуру, спросив, слышал ли он что-то от неё, поскольку я также дала Эсте его номер. Он ничего не слышал, но водитель должен прибыть к ресторану ровно в пять часов и будет ждать её прибытия, сколько бы времени это ни заняло.

К шести часам она не появилась на встрече с водителем в Шелдоне и не позвонила. Я чуть ли не сходила с ума от беспокойства и подумывала позвонить её матери (и пресвятые небеса, эта женщина производила отталкивающее впечатление), и тут наконец-то мой телефон зазвонил.

— Эсте, ты где? — воскликнула я.

— Могу задать тебе тот же проклятый вопрос! — прорычала она с той странной смесью акцентов, отдававшей дань обоим её родителям, но не принадлежащей ни одному из них.

— Что ты имеешь в виду? Ты разве не получила мои сообщения о встрече у Лафитте?

— Я хотела сама тебя найти. Мне не нужен чёртов водитель. Проблема в том, что Дивинити, видимо, существует лишь в немногочисленных упоминаниях в интернете, а не в реальности. По крайней мере, не в моей реальности. Я несколько часов езжу проклятыми кругами, пытаясь следовать указаниям шизоидного навигатора, и он меня бесит. Приложение реально попросило меня оценить чёртово удовольствие от его использования, прямо посреди кольцевой развязки! Знаешь, сколько раз я кругом проезжала по этой идиотской штуке? Я презираю технологии. Как мне к тебе добраться? Этот твой водитель — реально единственный способ попасть внутрь?