Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари

Предложение исчезло. Теперь страницы с обеих сторон заполнились текстом. Основательно сбитая с толку, я начала читать.

«Кайлех практикуют Путь Воли, через который они переводят свои желания в реальность. Передаваемая от одного поколения к другому, магия — это свойство крови, которым обладают не все люди. Власть ведьмы кроется в её способности определять свою судьбу и судьбу мира вокруг. Некоторые говорят, что из-за смешения со временем все люди обладают хотя бы одной каплей магии, но одна капля сильно отличается от сотен капель, культивируемых столетиями старательного скрещивания. Такая ведьма — та, кого страшатся другие ведьмы и даже холодные вампиры».

Холодные вампиры. Означало ли это, что есть и тёплые вампиры? Хрюкнув от нервного веселья, я продолжила читать.

«В ведьминых родословных присутствует широкое разнообразие. Некоторые ревностно поддерживали свою чистоту на протяжении тысячелетий, дотошно выбирали партнёров ради одной лишь цели — силы, тогда как другие разбавляли свою родословную, вступая в браки по любви за пределами сообщества. Полукровные (или Низкокровные, хотя этот термин больше не используется в большинстве кругов) ведьмы нуждаются в помощи заклинаний и ритуалов, чтобы фокусировать свою силу, тогда как Высококровные ведьмы способны творить магию без этого.

Есть девять королевских ведьмовских домов: четыре следуют по пути света, четыре следуют по пути тьмы, и один серый. Все ведьмы должны отвечать перед этими девятью домами. О сером доме мало что известно. Они чрезвычайно скрытные, утаивают секреты своей силы. Они появляются во времена катаклизмических переворотов и склонны предпринимать катаклизмические действия. Некоторые говорят, что сама вселенная задерживает дыхание до тех пор, пока эти ужасные ведьмы не отступят в те тенистые измерения, в которых они обитают. Они самые устрашающие ведьмы из всех. Некогда было одиннадцать королевских домов, но дважды в задокументированной истории серый дом уничтожал другой дом по неизвестным причинам, стирая всю родословную до последнего семени.

Закономерность и цель вселенной — это Воля Пути, и это превосходит волю всех ведьм в совокупности. Если естественному порядку Пути противятся, вселенная взыщет цену, чтобы выровнять чаши своих весов, временами поступая свирепее, чем самые тёмные ведьмы.

Светлые ведьмы работают в тандеме со вселенной, черпают их силы из природы, поддерживая уважительный обмен энергией, осознающий и сострадательный. Они сосредотачивают свою волю в соответствии с общим порядком вселенной.

Тёмные ведьмы поступают как им вздумается, перечат общему порядку вещей, применяют неэтичные искусства, чтобы уклониться или избежать от расплаты вселенной, безнаказанно осушают силу из самых богатых источников, включая при необходимости и самый богатый источник из всех: человеческую жизнь.

О серых же ведьмах мало что известно. Живя в одиночестве или с тщательно избранными немногочисленными личностями, отказываясь от соблюдения законов ведьмовского сообщества, они черпают свою магию из теневых измерений, к которым немногие могут получить доступ, и где были потеряны некоторые наиболее могущественные светлые и тёмные ведьмы из ныне существовавших».

На этом запись заканчивалась. Когда я попыталась перевернуть страницу, они показались склеенными меж собой. Древний, толстый том имел лишь две доступные страницы, и судя по всему, они сами писали себя, когда и если им вздумается. Последнее наблюдение я несколько раз прокрутила в голове, отчаянно пытаясь это осмыслить, но смысла здесь не находилось. Книги не писали сами себя.

И всё же на моих глазах страницы опустели, и появилось ещё одно предложение.

«Зажги свечу, ведьма Кэмерон».

Невысокая, толстенькая белая свеча стояла справа от книги. Вопреки тому, что я стремительно утрачивала контакт со всем здравым и логичным, я заметила, что спичек не было.

Страница снова опустела, затем: «Твоей волей».

Ситуация настолько кардинально выходила за пределы моего понимания, находилась так далеко за пределами мира вещей, которые я считала возможными, что мне казалось, будто я нахожусь в бреде, в лихорадочном сне, где ничто не было реальным и ничто не имело значения. Так что с очередным нервным смешком я решила подыграть.

Закрыв глаза, я представила перед внутренним взором свечу, воображая пламя, но почему-то это ощущалось не совсем правильным. Свеча казалась иллюзорной, не совсем воплощённой, так что я добавила капельки воска по краям, очернила фитиль и заставила его слегка загнуться на конце. Ещё несколько секунд посвятив проработке мысленного образа, я заново зажгла свечу и открыла глаза.

На фитиле плясало пламя.

Инстинктивный порыв заставил меня взмахнуть ладонью. Свеча погасла, и я могла поработать над убеждением себя в том, что она никогда и не была зажжённой. Просто обман зрения, не больше. А тот завиток полупрозрачного дыма, что струился вверх — это лишь потревоженная мной пыль.

Страницы опустели, когда по подземной комнате пронёсся сквозняк; температура стремительно упала, и моё дыхание начало превращаться в пар.

На странице появилась капля, как будто состоящая из чернил, но её быстро смахнули.

Затем начала появляться одна буква, линии подёргивались и искажались, будто для её написания требовались колоссальные усилия (она смутно напоминала букву Б), но это опять исчезло.

Книга на пьедестале начала дрожать столь ожесточённо, что свеча свалилась и упала на пол. Конвульсии тома сделались ещё более лихорадочными; он взмыл в воздух, с глухим ударом грохнулся обратно, метнулся вправо, метнулся влево, затем рухнул на пьедестал, прежде чем снова выгнуться, будто охваченный некой свирепой внутренней битвой, чтобы проявить то, что он пытался сказать.

Внезапно на долю секунды появилось всего одно слово, после чего оно тоже исчезло.

БЕГИ

Мне не нужно было повторять дважды.

Несмотря на мою решимость быть лучником и никогда не быть оленёнком (учитывая, что я не была уверена, что лук реально может убить то, что способно проявиться в этой странной комнате с книгой, пишущей саму себя), я метнулась к двери и убежала.

Часть II

Дихотомия (деление на две противоречащие друг другу или взаимоисключающие части) — слово, которое со временем станет определять не только поместье Кэмерон, которое, как я скоро узнаю, является сдержанным Джекиллом, таящим в себе социопатичного Хайда, но и практически каждый аспект моей жизни.

(Отсылка к научно-фантастическому сериалу Джекилл и Хайд, основанном на романе Р.Л.Стивенсона «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда», — прим)

Я узнаю, что во всём тёмном есть зерно света, а у всего светлого сердцевина из тьмы, и поэтому грань между добром и злом, которую раньше я видела так легко и чётко, становится всё более размытой.

И вот так мы сбиваемся с пути.

Прошлая Зо сказала бы, что то, что не убивает нас, делает нас сильнее.

Будущая Зо сказала бы, что есть времена, о которых никто не хочет говорить, потому что ужас оставил столь глубокий след на нашей психике, заклеймил жгучей агонией саму нашу суть, так что то, что нас не убивает, не способно сделать нас сильнее. Оно оставляет нас сломанными на выжженной земле поля битвы, где была проиграна война, а мы застыли, оплакивая павших и задаваясь вопросом, не является ли смерть единственным ответом.

Вот где сейчас находится будущая Зо.

Где всё серо, где всё пепел.

Но как обаятельный наркопат, что основательно изучил тебя, прежде чем подойти, точно зная, на какие кнопки нажимать, точно зная, насколько можно надавить, идеальный любовник, подбирающий правильные слова, всё в те дни в поместье Кэмерон было будоражащим, воодушевляющим, чарующим.

Мы цепляемся за те первые, идеальные моменты дольше, чем следовало бы, с отчаянным рвением веря, что если мы просто сделаем всё правильно, то каким-то образом сможем их вернуть.